Три дня в Сирии
Шрифт:
Среди сирийцев, живущих в израильских Голанах, у Асада имелись свои агенты. Этот факт нельзя было игнорировать. В Сирии добрая половина страны являлась агентами спецслужб. Хотя, как знала Джин, сейчас на Голанах не так просто внедрить или завербовать человека. Полиция и агенты «Моссада» строго следят за этим. Каждый новичок у них на контроле, причем его по сто раз проверяют и перепроверяют. Исключительный случай представляли собой давно, еще до войны Судного дня, законспирированные агенты. К примеру, как этот Амин, который мог оказаться «подсадной уткой».
Положение Джин в Сирии точно будет отличаться от ее же пребывания в Иране. Там у молодой женщины была миссия Красного Креста и мандат этой организации, фактически предоставлявшей ей международный дипломатический
В Сирии же предстоит действовать старыми, дедовскими методами, которые использовались со времен Второй мировой войны, а то и раньше. Речь шла об использовании всякого рода тайников. Пока, кроме Светланы и Алекса, у молодой женщины даже нет помощников, которые могут эти тайники проверять. Еще неизвестно, кто будет доставлять туда информацию, если Джин не удастся найти общий язык со Снежаной. Говоря простецким языком, ее миссия состояла в том, чтобы сунуть голову в пасть дамасскому льву — шефу сирийской разведки генералу Асефу Шаукату, и ждать, пока он ее откусит. До того как это произойдет, Джин успеет хотя бы послать несколько сообщений Дэвиду с координатами той самой базы в Даре. Это и есть ее единственный шанс на успех — выполнить задание, ради которого ее засылают. Ради такого стоило идти на риск. Хотя обстоятельства и не сулили ничего хорошего, но долго раздумывать не было возможности. Молодой женщине вовсе не нужно принимать решение, так как она давно уже его приняла. Зачем иначе Джин затевала все это дело со Снежаной?
«Черный Орел Великому герцогу. Считаю возможным переход границы. Намерена осуществить в ночь на пятницу. Связь пока через начальника здешнего полицейского участка. О любых изменениях в процессе подготовки буду сразу же информировать. Приготовленная легенда не подходит. По ходу буду формировать новую уже самостоятельно».
Вот и все. Сообщение ушло, и теперь отступать явно некуда. Закрыв почту, Джин подошла к окну. Заходящее солнце тонуло в голубоватых перистых облаках, видневшихся над покрытыми густым лесом холмами. Завтра она будет смотреть на него совсем с другой стороны.
На компьютере послышался характерный короткий щелчок — пришел ответ. Джин подошла и взглянула на экран. Так и есть — вот и сообщение от Дэвида. Она открыла письмо.
«Великий герцог Черному Орлу. Переход подтверждаем. Легенду оставляем на ваше усмотрение. Командование просит вас проявить всю возможную осторожность, хотя ваша решимость глубоко трогает наши сердца. О вашем поступке доложено в Белый дом и государственный департамент. Госпожа госсекретарь будет лично следить за исполнением этой миссии, так как она чрезвычайно важна для Соединенных Штатов. Она лично гарантирует, что в любых обстоятельствах вы можете рассчитывать на всю мощь и защиту нашего государства. Мы не даем санкции ни на какие действия, которые могут прямо угрожать вашей жизни, поэтому указываем на это. В случае опасности вы обязаны вернуться назад, какими бы последствиями данный шаг ни грозил. Предлагаем считать это приказом, не подлежащим обсуждению. Сообщаем координаты связи в Дамаске…»
«В случае опасности вы обязаны вернуться назад», — она не ожидала ничего другого от своего руководства. Приоритет сохранения жизни всегда ставился высоко в американских спецслужбах, и какие бы суровые испытания ни выпадали на долю агентов, их никто никогда не упрекал в отсутствии жертвенности во время выполнения заданий. Как быть там, находясь практически в лапах Шауката и его людей, и, если все пойдет не так, при этом выжить? К сожалению, в данном случае спасение представлялось Джин невозможным. Если провал будет означать неминуемую смерть, то и к этому надо быть готовой. Даже если представить себе, что ради ее спасения американцы и израильтяне решатся на бомбовый удар, молодую женщину успеют уничтожить до того, как это случится.
— Я довез Светлану до деревни, — тихо произнес Алекс, войдя в комнату и прикрыв за собой дверь.
Погрузившись в размышления, Джин даже не заметила, как он подъехал.
— Мы прошли с ней по тропинке. Она все жаловалась на ночных змей. В горах действительно водится палестинская гадюка, попадаются даже кобры. У них, видимо, где-то гнезда поблизости, поэтому такие змеи особенно опасны. Ты не боишься? — спросил мужчина, с нежностью прикасаясь пальцами к ее шее и убирая волосы.
— Змей? Боюсь. В Ираке приходилось сталкиваться. Крайне неприятно, — произнесла Джин, повернув голову.
— Светлана-то ужас как боится. Говорит, сначала она не знала, потому со Снежаной смело пошла. На обратном пути ей парочка попалась, так она чуть не наступила на них. Едва ноги унесла. Теперь заранее трясется, только подумав о перспективе встречи со змеей. Придется мне вас обеих защищать. Я уже научился тут с ними справляться, — с улыбкой сказал Алекс.
— Как вы договорились со Светланой? — спросила Джин, положив свою руку поверх его руки. — Дэвид дал подтверждение, — сообщила она. — Сначала написал, что они не настаивают и оставляют решение за мной…
— Ты согласилась. Не так ли? — спросил Красовский.
— Как иначе? Для чего я все это затевала? Разве я имею право в последний момент струсить? Я написала о своей решимости участвовать в этом деле. У них нет возражений. Впрочем, я обязана вернуться в случае возникновения опасности для жизни. Осуществимо ли это практически? Не думаю, — спокойно ответила Джин.
— Значит, завтра вечером? — сказал Алекс, повернув ее к себе. — Со Светланой мы договорились больше не пересекаться. Она будет ждать в самом начале тропинки, когда стемнеет. Мы же доедем туда самостоятельно. Мужем Светланы я займусь завтра. Мы не можем допустить препятствий с его стороны. По дороге я покажу тебе тайник. Это небольшое углубление, прикрытое камнем, находящееся в скале. Одна часть — на сирийской территории, другая — практически у нас. Можно положить сообщение, практически не пересекая границы. У нас остается одна ночь до того, как мы расстанемся? — произнес мужчина, мягко взяв за плечи свою любимую женщину и поднимая ее с кресла. — Сколько времени придется ждать?
— Не знаю, — произнесла Джин, смотря ему прямо в глаза. — Я не знаю, — повторила она, понизив голос. — Вполне может статься, навсегда. Если мне удастся зацепиться в Сирии, то мой долг — остаться там и работать. На это уйдут месяцы, а может быть, и годы. Ты не обязан меня ждать.
Телефон замигал синими огоньками, демонстрируя доставку сообщения. Джин повернулась и взяла трубку со стола.
— Это от Светланы, — сказала она, посмотрев на номер. — «Фотка понравилась, — прочитала она текст. — Одобрено. Ждут. До завтра». Ну, вот и решилось, — медленно сказала Джин, удаляя сообщение и кладя трубку на стол. — Завтра ночью я уже буду там. Ты не обязан меня ждать. Даже не обещай мне, ведь это тот случай, когда разведчик уходит, чтобы выжить, — тихо заметила она, обняв Алекса за шею. — Забыть о себе, перестать быть собой. Сейчас все не так, как в Иране, когда я была связана с миссией Красного Креста и в любом случае должна была вернуться вместе с ней в Швейцарию. Здесь я буду на полном нелегальном положении. Мне надо вживаться, и чем дольше я продержусь, тем лучше. Не жди меня, забудь, — прошептала Джин. Она не хотела этого, но на глаза навернулись слезы.
— Кого мне еще ждать? Мне больше некого ждать и любить. Ты у меня одна, — произнес Алекс, тесно прижимая молодую женщину к себе. — Я дам тебе свой адрес в Тель-Авиве и ключ от моей квартиры. Он будет лежать на полке под почтовым ящиком. У нас часто так делают, когда не хотят таскать ключ с собой или боятся потерять. Никто его не стащит. В Израиле нет воров. Любимая, это — твой дом, когда бы ты ни вернулась назад. Пусть даже через годы. Я так решил.
— Я даже не знаю. Я попрошу Дэвида сообщать тебе информацию обо мне. Подобные сведения будут получать мои мама и отец. Если весь этот план вообще удастся, — медленно произнесла Джин, растерянно опустив голову.