Три дня
Шрифт:
Он вспомнил, как сам коллекционировал знаменитостей. Начиная с Дучке. [12] Это было еще в школе, он прогулял уроки, поехал в Берлин и не успокоился, пока не встретился с Дучке и не обменялся с ним парой слов о борьбе учащихся. Остальные считали его тогда отчаянным леваком, и он не мешал им так думать, а иногда и сам попадался на удочку собственной славы. Хотя, вообще-то, он знал, что просто хотел личной встречи с ними: с Дучке, Маркузе, [13] Хабермасом, [14] Мичерлихом [15] и, наконец, с Сартром. [16] Встреча с Сартром была его главной гордостью; он снова просто отправился в путь, на этот раз не поездом, а на машине, и два дня проторчал под окнами Сартра, пока на третий ему не удалось с ним заговорить, посидеть вместе несколько минут в кафе и попить эспрессо. Потом к столику подошла какая-то женщина, и он ушел. Он до сих пор не мог себе простить, что не узнал тогда Симону де Бовуар [17]
12
Дучке — лидер западногерманского студенческого движения 1960-х годов Руди Дучке (Альфред Вили Рудольф Дучке, 1940–1979). Один из основателей леворадикального Социалистического союза немецких студентов (ССНС), представитель антиавторитарного марксизма, инициатор и активный участник практически всех крупных акций протеста (против ущемляющих демократические свободы «чрезвычайных законов», против войны во Вьетнаме) в Западном Берлине в конце 1960-х, пользовался колоссальным авторитетом и был фактическим лидером внепарламентской оппозиции. После покушения на его жизнь 11 апреля 1968 года Дучке надолго вышел из строя. Впоследствии стал одним из основоположников экосоциализма, вошел в партию зеленых. Его, как и других левых интеллектуалов, обвиняли в том, что он был идейным вдохновителем будущих террористов РАФ. Примечательно, однако, что в 2008 году в Берлине появилась улица Руди Дучке (Rudi-Dutschke-Strasse).
13
Маркузе — немецкий и американский философ Герберт Маркузе (1898–1979). Один из представителей неомарксизма, стоявший у истоков так называемой Франкфуртской школы (течение в социальной философии, названное по месту нахождения Института социальных исследований при Франкфуртском университете). В воззрениях Маркузе соединились марксизм, экзистенциализм (Маркузе — ученик Мартина Хайдеггера) и фрейдизм. Современное общество, по его мысли, одномерно: это неототалитарная система, существующая за счет гипнотического воздействия средств массовой информации, которые внедряют в каждое индивидуальное сознание ложные ценности и культ потребления. В 1960-х годах Маркузе выдвинул идею о том, что рабочий класс утратил революционную роль, которая перешла к радикальным слоям студенчества и интеллигенции. Концепции Маркузе во многом определили идеологию леворадикальных движений.
14
Хабермас — немецкий философ и социолог Юрген Хабермас (р. 1929). Один из крупнейших теоретиков второго поколения Франкфуртской школы. Осмысляя структурную трансформацию, переживаемую обществом, Хабермас в начале 1960-х годов выдвинул понятие, которое сделалось ключевым для целого поколения революционной студенческой молодежи. Это понятие — публичность, общественность (Offentlichkeit): демократия в опасности там, где «публичность» находится под контролем монополистов общественного мнения, когда она безвольно идет вслед за «наукой и техникой как идеологией». В дни студенческих выступлений 1968 года Хабермас отмежевался от радикального крыла студенчества, обвинив его руководителей в «левом фашизме». Впоследствии Хабермас занимал позиции умеренного социал-демократа.
15
Мичерлих — немецкий врач, психоаналитик и писатель Александр Мичерлих (1908–1982). Будучи студентом Мюнхенского университета, прервал учебу в знак протеста против усилившихся в университете антисемитских настроений. В 1937 году был арестован гестапо; через восемь месяцев вышел на свободу и продолжил учебу на медицинском факультете. В 1946 году возглавил комиссию по расследованию дела врачей-нацистов, присутствовал на Нюрнбергском процессе против врачей. Чтобы обработать полученный опыт с философских позиций, ему потребовалось 20 лет. В 1967 году в свет вышла написанная им в соавторстве с женой Маргаретой Мичерлих и вызвавшая широкий резонанс книга «Неспособность скорбеть. Основы коллективного поведения». Авторы утверждали, что Германия не разобралась с нацистским наследием, не выразила ясного отношения к холокосту, прячась за половинчатыми формулировками и прагматичными объяснениями. С 1960 по 1976 год Мичерлих возглавлял созданный им Институт Зигмунда Фрейда во Франкфурте-на-Майне. Мичерлих стоял также у истоков основанной в 1961 году правозащитной организации «Гуманистический союз». Александра Мичерлиха называют просветителем и «педагогической совестью» немцев (Ю. Хабермас).
16
Сартр — французский философ, писатель и общественный деятель Жан Поль Сартр (1905–1980). Одно из центральных понятий философии Сартра — свобода как свобода выбора. Современного индивида Сартр понимал как отчужденное существо: его индивидуальность подчинена различным социальным институтам и, следовательно, лишена самого важного — способности творить свою историю. В годы Второй мировой войны Сартр поддерживал движение Сопротивления, после войны был членом компартии Франции (1952–1956), выступал за мир во всем мире — против колониализма и расизма, против войны во Вьетнаме и вторжения американских войск на Кубу, против подавления венгерского восстания 1956 года и ввода советских войск в Прагу в 1968 году; был идейным вдохновителем и участником майской революции во Франции 1968 года. Сартр выступал в защиту отбывающих тюремный срок террористов «Фракции Красной армии», пытался смягчить участь осужденных членов «группы Баадера — Майнхоф», чем вызвал бурю негодования в ФРГ. В конце 1974 года он навестил в тюрьме одного из основателей РАФ Андреаса Баадера.
17
Симона де Бовуар (1908–1986) — французская писательница, философ, идеолог феминистского движения. Подруга и единомышленник Жана Поля Сартра.
«Чего только не заложено в этих генах!» — подумал он с удивлением. Он никогда не рассказывал дочери о своем увлечении знаменитостями, так что она не могла заразиться от него коллекционерской страстью, эту страсть она могла только унаследовать. Неожиданно в его памяти всплыла картинка, как она крест-накрест вдевает шнурки на спортивных ботинках: кладя на левом башмаке правую половинку шнурка поверх левой, а на правом башмаке левую поверх правой, так что шнуровка на башмаках получается зеркально симметричной. Он тоже зашнуровывал башмаки точно так же, как она, и никогда не учил ее этому и даже не показывал при ней, что надо так делать.
— Не откроешь мне окно, папочка? Пожалуйста!
Он встал, открыл обе створки, впустил в комнату прохладный, влажный воздух с шумом дождя и снова вернулся на свое место.
Дочь посмотрела на него так, словно хотела по выражению лица прочитать ответ на невысказанный вопрос. Затем неожиданно выпалила:
— Давай уедем завтра пораньше! Можно? Чтобы уже ни с кем не встречаться.
— Давай подождем до завтра, а там посмотрим по настроению.
— Но если я не захочу ни с кем встречаться, вы меня не будете заставлять? Обещаешь?
Интересно, когда он в последний раз отказывался исполнить ее просьбу? Он так и не смог припомнить такого случая. Сколько он помнил, его дочь никогда не просила его ни о чем похожем на бегство. Она всегда просила о чем-то таком, что она хотела бы заиметь, — это могло быть платье, украшение, лошадь, путешествие. Для него эти просьбы были выражением ее жажды жизни. Она ненасытно наслаждалась жизнью и всем, что эта жизнь ей предлагала. Ненасытная жажда жизни и жизнерадостный настрой — ведь, кажется, одно с другим связано? Разве его дочь не старалась всегда справляться с вызовами, которые бросала ей жизнь? Он был рад подарить ей лошадь, так как дочка уже в семь лет была отважной наездницей, а поездку в Америку на пару с подружкой подарил, потому что они обе в шестнадцать лет пожелали познакомиться со страной «Грейхаунда». [18]
18
«Грейхаунд» (англ. борзая) — название национальной американской компании пассажирских автобусных перевозок. На эмблеме изображена бегущая борзая.
— Я всегда восхищался твоей храбростью, — сказал он со смехом. — Я знаю, ты балованная девчонка, но ты не трусиха.
Она его уже не слушала. Она заснула. Исчезла капризная гримаска с надутыми губками; на лице появилось прелестное выражение младенческого покоя. «Ангел мой! — подумал Ульрих. — Мой белокурый кудрявый ангел с полными губками и высокой грудью!» Ульрих никогда не понимал тех отцов, которые испытывают сексуальное влечение к дочерям, не достигшим пубертатного возраста, не понимал он и Гумберта Гумберта, [19] который полюбил в Лолите не женщину, а дитя. Однако он мог понять тех отцов и учителей, которых сражала женственность их дочерей или учениц. И он не просто им сочувствовал, он сам был одним из них. Он постоянно ловил себя на том, что ему стоит огромных усилий слушать, что говорит ему его дочь, вместо того чтобы только смотреть на ее губы, не глядеть как завороженный на ее подрагивающую грудь, когда она спускается с лестницы, или на попку, когда она шла впереди него, поднимаясь по ступенькам. А летом, когда она надевала блузки и майки с широким вырезом, так что видно было не только, как подрагивают на ходу ее груди, но можно было заметить легкое волнение кожи, — смотреть на это было мучением; сладостное чувство гордости, которое он при этом испытывал, было тем не менее мукой.
19
Гумберт Гумберт — герой романа Владимира Набокова «Лолита».
Что же это Йорг — совсем ослеп, что ли? Или он настолько упертый, что способен разглядеть красоту только в идеологически подкованной революционерке? Или он в тюрьме стал гомиком? Или просто отвык от этого? Отвык? Ульрих был рад, что между его дочерью и Йоргом ничего не состоялось. Ульриху мало было известно о ее сексуальном опыте. Он надеялся, что она встретит на своем пути любовь и счастье и что беды минуют ее. В его представлении, с Йоргом у нее вряд ли могло получиться что-то хорошее. Но хотя он и радовался, что все так сложилось, ему было обидно, что Йорг отказал его дочери. Это было глупо, но еще того глупее было, что ему хотелось отомстить Йоргу. Он это и сам понимал, но ничего не мог с собой поделать. Вдобавок Йорг и Кристиана всегда важничали перед ним, и он с давних пор был на них за это зол. Он только не знал, что делать со своей злостью.
Он прислушался. Дочка тихонько посапывала. В листве деревьев и на песчаных дорожках шуршал дождь. Побулькивали водосточные трубы. Где-то играл саксофон — грустная, медленная мелодия, казалось, доносится издалека. Помогая себе руками, Ульрих поднялся, затворил одну створку окна, другую оставил приоткрытой, на цыпочках подошел к двери, осторожно отворил и затворил ее за собой. Теперь саксофон зазвучал отчетливее, звуки доносились снизу. Мелодия была ему знакома, но он забыл, как она называлась и кто ее играл. В былое время они насвистывали ее вместо пароля, когда надо было вызвать кого-то из дому. Былое время! Чем дольше длилась встреча с тогдашними друзьями, чем яснее Ульрих вспоминал прошлое, чего хотели и чего добивались в то давнее время он и его друзья, тем более чужим казалось ему то, что было прежде.
Подумать только, как ускользает из памяти жизнь! Он попытался вспомнить детство, школу, свой первый брак. В голове всплывали отдельные картины, какие-то события, настроения. Он мог сказать себе: вот как это выглядело тогда, вот что тогда случилось, вот что я тогда почувствовал. Но все это существовало как кинофильм, отдельно от него самого, и он ощущал себя обманутым. Потом он разозлился. «С какой стати я буду копаться в прошлом? Я же никогда этим не занимаюсь. Я практический человек. Моя забота — о том, что происходит сегодня и что будет завтра».
Никуда он завтра отсюда не уедет!
10
Когда саксофон кончил играть и Кристиана нажала на маленьком портативном приборе кнопку «выкл», большинство присутствующих стало прощаться: «Спокойной ночи!», «Хороших вам снов!», «Увидимся утром».
Ильза не ушла из-за стола, хотя и чувствовала, что Йорг и Марко предпочли бы остаться без нее. Марко с удовольствием спровадил бы и Кристиану, но она ни за что не желала ему уступать, да и Йорг удерживал ее за столом, обращаясь столько же к ней, сколько и к Марко и подливая ей вина. Напряжение, установившееся между ними троими, достигло такой силы, что Ильза явственно слышала потрескивание электрических разрядов, но упорно не поддавалась первому побуждению поскорее незаметно исчезнуть, которое подсказывала ей ее робость.
Сперва она только слушала. Затем нашла все сказанное неинтересным. Слова, которыми обменивались Йорг, Кристиана и Марко, казались ей такими же случайными и не имеющими значения, как материал, из которого изготовлены игральные кости в руках противостоящих друг другу игроков. Борьба между этими троими получала свое выражение не в словах, а в интонациях, жестах, выражении лиц. В визгливой резкости Кристианы, во вкрадчивой, обволакивающей прилипчивости Марко. Марко всем своим видом изображал удачливого победителя игры, а Кристиана все больше впадала в отчаяние. Йорг говорил не меньше этих двоих и не менее громко. Но Ильзе становилось все ясней и ясней, что он не ведет борьбу всерьез. Борьбу вели те двое. Они боролись за его душу.