Три дороги во Тьму. Изменение
Шрифт:
Раор попытался взять себя в руки. Успокоился. Отдышавшись, тут же зачастил:
— Вот его видел! Я уже собирался спать ложиться, когда вдруг передо мной появился он. Вот он! Он смотрел на вас и что–то говорил! Точнее, отвечал вам. И ему было очень плохо! И грустно. — Раор вдруг замолчал и уставился на дзенна. — Мне показалось, что ему грустно, — уже не так уверенно заметил он. — Наверное, вы ссорились, и это очень ранило… это существо. — Раор неуверенно взглянул на дзенна, потом на Стиора. — А кто он?
Броах остался невозмутимым, предоставив вести разговор магу. Тот вздохнул.
—
— Так я же сразу вскочил, как увидел его у вас дома. Уж ваш дом я завсегда узнаю. Прыгнул в окно и — сюда.
— По крайней мере, одна загадка разрешилась. Что же касается твоего вопроса… Я думал, ваше знакомство произойдет позже. Но раз так случилось… Раор, познакомься — это Броах. Охотник народа дзенн.
— Очень прия… Дзенн?! Но, учитель, вы же говорили, что этот народ истреблен!
— Я такого не говорил. Я говорил, что была уничтожена цивилизация дзенн, а не народ. Остатки народа нашли приют в Коствадских лесах. В своих далеких путешествиях я случайно познакомился с ними. Броах вызвался сопровождать меня в странствиях.
— А почему я его видел?
М–да. Умеет мальчик думать, и думать быстро. Сразу задал главный вопрос. С другой стороны, значит, не зря его учил. Это ли не лучшая похвала учителю?
— Точного ответа я не знаю, но предположение есть. Однако! — Стиор властно поднял руку, останавливая готового лопнуть от нетерпения мальчишку. — Этот разговор очень долгий и очень серьезный. И начинать его вот так с бухты–барахты не стоит. Ты сейчас отправишься домой и хорошенько выспишься. А завтра, когда придешь ко мне, мы и поговорим. И не волнуйся, раз уж ты уже познакомился с Броахом, он никуда не денется и тоже будет тут.
— Но, учитель…
— Никаких «но»! Это не тот разговор, который можно вести наспех. Хочешь, чтобы родители заметили твое отсутствие?
Раор сник.
— Но завтра вы, правда, все расскажете?
Стиор молча взглянул на мальчика, и тот заерзал.
— Понял. Понял я. Только… скажите, а потом? Потом можно будет рассказывать об этом?
— Когда узнаешь правду — сам решишь, — серьезно ответил Стиор.
Несколько минут после ухода мальчика в комнате царило молчание.
— Все совсем не так, как должно быть, — вздохнул Стиор. — Что–то в мире идет не так, как следует.
— Учитель…
Стиор поднял руку, останавливая дзенна.
— Прости меня. Я должен был понять, что мои сомнения причиняют тебе боль. Но ты очень умело скрывал чувства…
— Учитель…
— Знаю, что хочешь сказать. Но давай все отложим до утра, раз уж так получилось. Мальчику тоже лучше послушать. Меньше потом повторяться. И… знаешь, наверное, ты прав. Пусть все идет, как идет.
Броах повернулся к двери и заколебался.
— Мне уйти?
— Зачем? Ложись в доме. Чужой не появится, а от Раора скрываться уже бессмысленно.
Броах кивнул, улегся рядом с печкой прямо на полу, свернулся там и тут же уснул. Стиор поглядел на него и вздохнул. Есть чему позавидовать. Никаких сомнений и тревог. Сам маг давно так не мог. И дело не только в возрасте, хотя и он давал о себе знать. Есть еще огромная ответственность, которую взвалил на него учитель. Только сейчас Стиор по–настоящему начал ощущать ее тяжесть. А ведь основное решение будет принимать уже не он. Дальше этот неподъемный груз понесет мальчик, прибежавший этим вечером к нему в дом. Справится ли? Какое решение примет? И что делать ему?
Стиор осторожно провел рукой по кресту на груди, к которому привык и который раньше никогда не носил. Презирая Церковь, маг не терпел никаких ее атрибутов. Надел по необходимости и незаметно как–то свыкся. Поднял крест и внимательно рассмотрел вычеканенный профиль распятого человека.
— Интересно, а что бы ты сказал на это? — пробормотал он. — Одобрил бы действия своих последователей, или отвернулся от них? И каково твое реальное Слово было, а не то, что нам рассказывают сейчас в переделке Второго Спасителя? И почему тебя изображают на этом кресте?
Стиор поежился. С каких это пор его начали интересовать такие вопросы? Однако сейчас он готов был отдать что угодно, только чтобы покопаться в архивах Церкви. В них ведь должно было сохраниться изначальное Слово первого Спасителя. Может, там нашелся бы ответ на его сомнения? Странно… Маг вздрогнул. Давно ли он начал искать ответы у Церкви, которую всю жизнь ненавидел? Однако, поневоле играя роль приходского священника в богом забытой дыре, он не мог не проникнуться этим духом.
— Что ж… — Маг поднялся. — Раз так, посмотрим. — Он снял распятие и аккуратно пристроил его на выступе печи. Повернулся к нему и перекрестился. — Тяжкие времена грядут, и ты знаешь об этом. Обращаюсь к тебе, первому Спасителю! Будь судьей нам и всем детям твоим! Предаюсь в руки твои! Да будет все по воле твоей!
Стиор вздрогнул, уловив какое–то магическое дуновение. Настолько мимолетное, что он даже сначала принял его за галлюцинацию, вызванную напряжением чувств. Если бы не следы, оставленные в сигнальной сети вокруг дома, он так и решил бы, в конце концов. Но здесь… Здесь было нечто иное. Внезапно Стиор почувствовал громадное облегчение. Словно огромный груз сняли с его плеч. Он вздохнул и расправил плечи.
— Значит, ты услышал меня… Ну что ж… пусть будет, как будет…
Когда Броах проснулся утром, он не узнал учителя, настолько тот изменился. Исчезли тревога и тоска из глаз, разгладились морщинки. Маг словно стал выше ростом. И больше не было той раздвоенности в его ауре, которая раньше росла с каждым днем и так пугала дзенна.
— А, встал? Тогда помоги стол накрыть. Скоро наш юный друг явится.
Броах вскочил. Замер. Недоверчиво повертел головой. Он радовался изменениям в учителе, но… но за ночь… это пугало. Что же произошло этой ночью? Маг, похоже, уловил его сомнения и повернулся к ученику. Нахмурился. Потом понимающе хмыкнул.
— Удивляешься? А ты знаешь, что чем дольше живешь, тем больше понимаешь, что ничего ты, в сущности, о мире не знаешь?
— Мир большой, — в свойственной ему манере отозвался дзенн, еще не понимая, радоваться перемене в учителе, или нет. А тот, будто не замечая тревоги ученика, хлопотал вокруг стола, раскладывая небогатые припасы.