Три главные темы человечества

К.Миль

Ты ведь научилась уже быть счастливой, да? Скажи мне, сколькому ты научилась теперь. Я не буду завидовать, обещаю. Мне осталось совсем немного, и я боюсь. Да, конечно, я не поступлю как ты, я не стану бросать и убегать, все будет естественно. Представляешь, в кой-то веки, в нашей жизни случится что-то настолько нормальное. Я думаю, это не стыдно – бояться, во всяком случае в моем случае уж точно. Я знаю, она готова ко всему, она сама хочет этого, она понимает, что скоро отпустит меня. Отпустит, как только будет готова.

Я почти

уверена, что сама не буду готова. Ей придется вышвырнуть меня. Какая ирония, а ты просто сбежала. Просто сбежать или сложно вышвырнуться? Я очень надеюсь, что мы однажды обменяемся с тобой опытом, и будем смеяться, как вы смеялись во моем сне.

Несмотря на все разочарования этого сна, я так благодарна ему! Теперь я по-настоящему полюбила его! Знаешь, каких трудов стоило не забыть его. Проснувшись, я вскочила, чтобы не уснуть вновь, я начала шепотом проговаривать каждую деталь, чтобы утянуть с собой из сна каждую плеть дождя в явь. На слабых ногах я пошла в туалет, и присев там, все повторяла и повторяла, тщательно документируя в постоянную память сюжет и образы. Я уверена, что почти ничего не потеряла на этом пути.

Я теперь могу сказать, что люблю этот сон по-настоящему, потому что у него появилось физическое воплощение. Я поделюсь им с тобой. Да, я сожалею, что не сделала этого раньше. Не знаю, почему, но казалось, что нельзя, и почему теперь вдруг стало можно я тоже не знаю. Может быть, я все так же не должна искать тебя, но теперь мне все равно. Я хочу знать, правда ли ты тебе стыдно и правда ли тебе так хорошо, а то может быть в твоей жизни есть такая же дурацкая бесцветная девчонка, с которой тебе беззаветно хорошо?

Уж не знаю, беззаветно ли, и интересно ли это для тебя, и стоит ли вообще об этом говорить, но здесь тоже хорошо. Ты знаешь, насколько может быть. Невольно задумываешься, а если ничего не рассказывать, то тебя оглушит любопытство и ты прискачешь под дождем с тетрадками, чтобы заглянуть в мое окно и устыдиться?

Я все же скажу. Ничего не изменилось. Буквально позавчера была просто катастрофа с чемоданом на чердаке. Представляешь, когда это началось, эти чемоданы, навалившись на дверь, отворили ее, и вывалились на лестницу, все там перегородив! Пришлось перебираться через эти кучи, чтобы попасть на чердак и отыскать поскорее настоящий. Ты же совсем забыла, каково это – просыпаться посреди ночи от того, что сыпятся плечики в шкафу, вставать и идти разжигать ими печь?

Я надеюсь, мне удалось насквозь пропитать здесь все надеждой. Ощути ее всем сердцем. Я люблю тебя все равно. Твоя кто?

– Тебе не кажется, что надо бы отобрать у нее книги? Вообще все. Кто так пишет? Ей сколько? Семнадцать?

– Скоро будет.

– Самое главное знаешь, что? Откуда у меня ощущение, что «бесцветная дрянь» – это я?

– Как она там сказала… Подожди секундочку… «слегка полновата» и «русые

волосы», вот что она увидела во сне. Мне кажется, вполне подходит.

– Ну да, у меня сиськи побольше твоих этих, как она там сказала?

– Секунду… А, вот: «налитая, но не сказать, чтоб большая грудь».

– Вот, а у меня обалденные сиськи, только это не значит, что я слегка полновата!

– Слушай, мне на твои сиськи десять раз насрано, ты сама сказала, что как будто про тебя написано.

– Ключевое «как будто». Ты была с лучшей подругой, ну и много у тебя претенденток, м?

– Да черт с ним, это все вообще неважно. Я думала, что это все в прошлом, а оно вон рядом, оказывается.

– Слушай, ну это ненормально в ее возрасте бумажные письма писать, да еще в таком… стиле. Какое она имеет право обвинять тебя и стыдить за то, что ты уехала из этого сумасшедшего дома.

– Сбежала…

– Ну что за бред! Ты что, кралась там под окнами ночью, чтобы никто не увидел, как ты уходишь? Просто собрала вещи и уехала, что тут такого? Сама поступила в институт, окружила себя нормальными людьми, занимаешься тем, что нравится. А там бы ты что делала?

– Да понятно, просто я не знаю, а правда ли мне стыдно? Как будто бы нет. Это беспокоит, ну ведь должно же, да?

– А если б ей приснилось, что ты… ну не знаю, боишься пауков, например. Ты бы сейчас как? Должна была бы ужасаться от одной мысли о Тоби Макгуайре? Ей это приснилось! Это сон, это не по-настоящему!!! Ты такая же больная, что ли?

– Я нормальная, потому и уехала. Ну да, иногда вспоминаю, но не особо думаю обо всем этом, а теперь из-за этого письма места себе не нахожу.

– Успокойся, у них все так же, у тебя все так же. Сажают цветочки и сами себе одежду шьют, и ножницы повсюду. С ума сойти, ха-ха-ха, и правда, сумасшедший дом.

– Может быть, денег им отправить? Я совсем забыла, она ведь школу заканчивает в этом году. Мама, видимо, собирается отправить ее учиться. Ну и как она поедет в этих своих шмотках вязаных?

– Она там что-то писала про то, что ты сбежала, а ее просто вышвырнут. Не хочет уезжать?

– Боится оставить мать, я ее понимаю.

– Ну конечно, понимает она! А чего сбежала тогда?

– Я не сбежала! Я знала, что они будут вдвоем, и как-нибудь справятся. Мне нужно было спасти себя. Она в другой ситуации, ей мать не на кого оставить.

– Ну так возвращайся, не тушуйся, чего ж ты сидишь!

– Знаешь, что… Я наверное все-таки отправлю им денег. Мало ли, одежды прикупят, или учебники, или на дорогу потратят.