Три года на планете Марс
Шрифт:
— Теперь нам понадобится все наше мужество. Мы стали игрушкой слепого случая.
Ураган свирепствовал несколько страшных часов с неуменьшающейся силой и порывистостью. Ветер с воем врывался в открытое, расщепленное окно гондолы и крутил в ней все, что не было крепко привинчено к месту. Благодаря ужасному шуму урагана, всякий разговор стал невозможным. В конце концов обитателям гондолы пришлось лечь на пол, ради большей безопасности. Совершенно безпомощный шар несся, куда гнала его буря. Это было поистине трагическое происшествие, смутившее покой путешественников в последния
Печальныя, смутныя мысли терзали ученых. Так прошел целый ряд часов. Так много обещавший с утра день клонился к концу. Сила бури, казалось, — начала ослабевать.
В эту минуту шар упал на высокия верхушки пальм, которыя с треском обломились под его тяжестью. Одетые в белое, люди торопливо подбежали к месту спуска. К ним присоединились и почти голыя, темныя фигуры туземцев, которые вскоре, крича и жестикулируя, окружили место, прочищенное „Мировым Пловцом“ в их лесу. Из гондолы раздались голоса путешественников.
— А-а! да это, кажется, немцы! — воскликнул один из подошедших людей, стройный человек с белокурой бородой и голубыми глазами.
— Да, мы немцы! — ответил Штиллер из гондолы. — Пожалуйста, помогите нам прикрепить шар. Вот канат с якорем.
— С удовольствием! — ответил незнакомый господин. — Помогите ка вы там! укрепите хорошенько якорь! — Эти слова были обращены к стоящим вокруг темнокожим. Эти повиновались приказанию и вскоре исковерканный циклоном „Мировой Пловец“ стоял прочно укрепленный на якоре среди пальмоваго леса.
— Где же мы находимся? — спросил Пиллер через окно гондолы.
— На немецкой территории.
— С каких же пор кокосовыя пальмы растут в германской империи.
— С тех пор, как у нас есть колонии, — послышалось в ответ со взрывом смеха.
Вы на архипелаге Бисмарка, на острове Матупи.
— Ах, вот как! Значит, действительно в германских владениях! Вот это так счастье при всей неудачности нашего спуска, — засмеялся Бруммгубер.
— Вон из гондолы, друзья, вон из гондолы и, наконец, на твердую почву! — торопил остальных Штиллер.
Когда ученые вылезли, услужливый белокожий представился им под именем Севастьяна Шеуфелэ из Каннштата в Штутгарте, уже три года назначеннаго правительственным начальником округа на Матупи.
— Да и мы ведь тоже швабы, — со смехом ответил Штиллер. — Мы профессора Тюбингенскаго университета и в свое время поднялись из каннштатскаго парка на воздушном шаре. Повидимому, всюду на свете можно встретить швабов, Если вы когда-нибудь попадете на далекий Марс, вы и там даже встретите своего земляка.
Начальник округа посмотрел на говорившего с некоторым недоумением, так как совершенно не мог понять его слов.
— Вы прилетели на своем шаре из Каннштата?
— Не прямым путем; косвенно же — да; мы прибыли сюда прямым путем с Марса! Не приходилось ли вам когда-либо слышать об экспедиции на Марс? Конечно, прошло уже два и три четверти года с того дня, как мы поднялись из каннштатскаго парка.
— Ах, да! теперь я припоминаю, что когда-то читал об этом совершенно невероятном путешествии в Швабском Меркурии. И вы действительно эти семь швабов? Но я здесь вижу только шестерых, которые…
— Сын Земли и земляк наш, — прервал его Пиллер торжественным тоном, — вы неужели думаете, что шестеро почтенных швабских профессоров станут сообщать вам небылицы? Мы именно те семь швабов, которые отправились на Марс. Мы прожили там два года и вернулись в шестером только потому, что седьмой предпочел остаться там, наверху. О, человек, поверьте же, наконец; неужели я должен сейчас же представить вам вещественныя доказательства того, что мы действительно те, за кого себя выдаем? Кстати, мое имя — профессор Параклеус Пиллер.
— Нет, нет! — протестовал Шеуфелэ. — Извините меня, я верю вам на слово; я только совершенно растерялся, и мысли мои перепутались под впечатлением всего, что я от вас услышал.
— Ну, мы охотно окажем вам снисхождение под тем условием, что вы подкрепите нас, уже пол года не видевших горячаго супа, обедом и хорошим вином.
— Конечно! Непременно! С величайшим удовольствием. Пожалуйста, зайдите ко мне, господа!
— Хождение для нас несколько затруднительно. Наши ноги порядочно-таки отекли, — объяснил Штиллер начальнику округа, следуя с некоторым трудом за ним, в его расположенное по близости жилище. — Мы отправились с Марса 7-го марта. Сегодня, если я не ошибаюсь, 31-ое августа. Согласно с этим, мы пробыли в гондоле почти шесть месяцев. Долгое, томительное время!
— Как я рад тому, что вы опустились на землю именно тут, у нас!
— Ну, недоставало весьма немногаго, чтобы экспедиция наша погибла в последнюю минуту, и никто не узнал бы результатов нашего путешествия. Но пока довольно об этом! Мы, повидимому, уже дошли до места.
— Войдите в мой дом, который с настоящей минуты становится вашим, и позвольте мне первым приветствовать на немецкой почве вас, самых отважных путешественников, когда-либо живших на свете. Простите, что я только теперь произнес это приветствие. Ваше внезапное появление здесь заставило меня совершенно растеряться! — Шеуфелэ горячо пожал руку каждаго из профессоров и представил им остальных господ, смотревших с нескрываемым уважением и удивлением на гостей, буквально свалившихся к ним с неба.
Мировые путешественники прежде всего освободились от своих меховых одежд и охотно приняли предложение любезнаго начальника округа заменить тяжелое дорожное платье легкими, белыми тропическими костюмами, которые он приготовил для них в соседней комнате. Переодевание окончилось очень быстро, и вскоре ученые удобно расположились в больших плетеных креслах на прохладной веранде. На дворе лил дождь, и его плеск по крыше еще увеличивал чувство уютности и комфорта.
— Я сейчас же сообщу в Штутгарт по телеграфу о вашем прибытии, — объявил Шеуфелэ. — Какую огромную сенсацию вызовет это известие на нашей родине!