Три года
Шрифт:
— Джейсон!
– слышу рев голоса издалека, чтобы мы могли еще провести несколько мгновений вместе.
— Господи, — говорит Джейс. — Джулс, обещаю, сегодня вечером мы уйдем отсюда. Но сначала мне нужно заставить Дорнана поверить, что я на его стороне. Я должен причинить тебе боль. Ты понимаешь?
Я взволнованно киваю.
Он отводит кулак назад и держит его там.
— Черт, — бормочет он, опуская руку. — Я не могу причинить тебе вред!
Его взгляд падает на мой рот, и, прежде чем я успеваю осознать, его губы уже на моих. Мимолетный, пламенный
Он неохотно отстраняется, когда в другом конце коридора раздается голос Дорнана.
— Он идет, — в отчаянии шепчу я. — Он убьет нас обоих, если ты меня не ударишь.
Стискиваю зубы.
— Сделай это. — Он колеблется. — Если любишь меня, черт возьми, сделай это! — шиплю я, шлепая его по лицу. Для него этого достаточно.
Надежда и страх пронзают мою грудь, когда его кулак касается моего лица, и я чувствую, как кровь льется из моего носа.
Я ударяюсь о стену позади себя и скатываюсь на пол. Во рту и носу кровь, сладкая и приторная. Я перекатываюсь на спину и задыхаюсь, когда кровь стекает по горлу.
— Джейс? — шепчу я, чувствуя мокрую кровь на губах.
Он поворачивается ко мне: горе и ярость написаны на его лице. Он вопросительно поднимает брови.
Я эгоистична, знаю. Так чертовски эгоистична, когда я рассказываю ему новости, которые, вероятно, отвлекут его настолько, что он может быть убит. Но если мы умрем, я хочу, чтобы он хотя бы знал, что к чему. Что я принадлежу ему. Что его любили.
Пытаясь заговорить, я кашляю кровью.
— Ребенок, — задыхаюсь я сквозь дымку крови, выстрелов и полнейшего отчаяния. — Он твой.
Его глаза расширяются, и он на секунду замирает. Кажется, я вижу, как в его глазах появляются слезы, как вдруг позади него раздаются шаги. Он вытирает свои красные глаза и бросается ко мне. Он тащит меня за горло, и мой крик больше похож на болезненное бульканье.
Дорнан стоит в дверях, его глаза горят беспокойством и гневом.
— Джейсон! — кричит он.
Глаза Джейса такие грустные, что я думаю, что мое сердце разобьется на две части прямо здесь и сейчас. Так больно.
— Отпусти! — умоляю я, борясь с его мертвой хваткой на моей шее. Он роется в кармане, извлекая тряпку. Выражение его лица просто чертовски страшное.
Сейчас, когда он засовывает тряпку мне в рот, думаю, что, возможно, я ошибалась на его счет.
— Заткнись, сука! — кричит он, нанося последний удар мне в голову. В моей голове звенит, когда я падаю на землю, и он смеется.
— Сладких снов, чертова шлюха, — плюет он, подталкивая меня ботинком.
Дверь хлопает, выстрелы становятся слегка приглушенными благодаря толстой двери, и я слышу удаляющиеся шаги Дорнана и Джейса по коридору, пытаясь сдержать рыдания. Я притворяюсь, что потеряла сознание, и неловко лежу, пока мои мышцы не начинают дрожать от боли. Когда я наконец думаю, что рядом никого нет, медленно сажусь. Я вся в синяках и у меня все болит, но, к счастью, кажется, ничего не сломано.
Меня тошнит, когда кусок тряпки, засунутый мне в рот, касается задней
Я сжимаю пальцами место на тряпке, мое сердце едва верит, что это именно то, что подозреваю. Смотрю на дверь, снова прислушиваясь к любому шуму, и рву тряпку, пытаясь найти, что внутри нее. Наконец я нахожу небольшой кусок металла, но это нечто большее.
Рыдание вырывается из меня. Это ключ.
Это мое спасение.
Несколько секунд спустя я медленно иду по тускло освещенному коридору, а наверху продолжается стрельба. Дохожу до конца коридора, прежде чем понимаю, что понятия не имею, куда иду. Я знаю дорогу обратно наверх, но именно там и происходит стрельба, поэтому хочу избежать основной части дома. Вместо того, чтобы подниматься по лестнице, я иду по коридору, пока не дохожу до конца. Вот дверной проем, слабый солнечный свет струится сквозь него и падает на пол, и я полагаю, что это на шаг ближе к тому, чтобы оказаться снаружи. Могу спрятаться там и дождаться прекращения огня — или пока все друг друга не перебьют.
Боже, я надеюсь, что с Джейсом все в порядке.
Я выглядываю из-за угла, не вижу ничего опасного в том, как выглядят полки с продуктами, и прокрадываюсь внутрь, обходя мешки с рисом и консервированными фруктами, сложенные почти до потолка. Поднимаю глаза, видя, что свет исходит из окна, расположенного высоко в стене, и внутренне стону. Оно чертовски высоко и, вероятно, заперто. Я помню об этом как об альтернативе, пока продвигаюсь вперед, выхожу из помещения с продуктами и поворачиваю за другой угол, в нечто, похожее на большой винный погреб.
Я слышу щелчок еще до того, как вижу его. Слегка подпрыгиваю, когда холодный металл прижимается к моей шее сзади.
— Как, черт возьми, ты сюда попала? — хрипло спрашивает Дорнан, хватая меня удушающим захватом и притягивая к себе так, что моя спина крепко прижимается к его груди.
— Взломала чертов замок, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
— Ну, — говорит он, таща меня в сторону. — Разве ты не настойчивая?
Я впиваюсь ногтями в его толстую руку, но он даже не вздрагивает. Черт возьми! Свобода так близка, что я чувствую ее вкус на языке, а теперь он приставил чертов пистолет к моей голове.
Я чертовски тупая. Мне следовало пойти наверх.
Он продолжает тащить меня, и я задыхаюсь, когда на нас обоих направлена куча оружия. Меня нервирует, когда в меня направлено столько стволов, даже если некоторые из них пытаются пройти мимо меня, чтобы застрелить Дорнана.
Мои глаза расширяются, когда я смотрю на игроков в этом мексиканском противостоянии. Вот Эмилио, с пистолетом в каждой руке, оба направлены на Эллиота. Проспект нацелил один пистолет на Эллиота, другой на меня. Эллиот нацелился на голову Дорнана, красная лазерная мишень из его впечатляющего пистолета прямо между глазами Дорнана. А Джейс нацелен на Эллиота, хотя тот выглядит чертовски спокойным.