Три холма, охраняющие край света
Шрифт:
– Видимо без японский бренд кекс вы не способны даже осуществить акт дефекации в примитивном сооружении общественного пользования ирония вопрос… Губернатор не смутился:
– Видите кекс вы персона более зрелого возраста кекс фаллосимвол вам в орган зрения некое финансовое напряжение он хотел бы знать где женские персоны более зрелого возраста в количестве двух миллионов евро вопрос как кекс получилась такая связанная с фаллосимволом субстанция вопрос он сказал что ваш орган зрения переместит на орган выделения и все ваши затронутые сексом
Филимоныч захохотал. Он смеялся так долго и весело, что Дядька успел сказать:
– Ну, я-то всё понял. Только она ведь до ночи так переводить будет…
– Дядька, можно ведь фильтр включить, он любой шум отсеивает, информационный тоже! Матюки он за информацию не считает. Хотя русифицированная модель! Мы ведь потенциальный противник…
– Ну, тогда любимый город может спать, деушка… Включай, но, боюсь, вообще ничего не ус лышим…
– Закончена ли речь… губернатора вопрос, - отсмеялся Филимоныч на экране.
– Скажите этому… семипалатинскому… что Кабанов кекс никому кукол не подкладывал а дважды незнакомый термин ни… не намерен восклицание…
– Но ведь там и мой кекс процент восклицание, - возмутился губернатор.
– Сами смотрите… персона более зрелого возраста затронутая сексом восклицание…
Повинуясь властному жесту, подскочил охранник и продемонстрировал алюминиевый кейс, из-под крышки которого торчал красный кончик кленового листа.
– Открывайте… с ручкой восклицание, - потребовал председатель. Губернатор открыл чемодан. Никаких листьев не было в нём - сплошные пачки в банковской упаковке.
– И это вам ещё не деньги вопрос какие тогда тебе… обволошенная… деньги вопрос… тебе кекс вопрос… тебе кекс вопрос или… тебе кекс вопрос не… людей от дела… я тут целыми кекс днями… вращаюсь как… в… день год кормит восклицание делать… вам не… друг друга взаимно… стараетесь а на заслуженную кекс персону… такую субстанцию… Не! А японский бренд я затрону в… и в… и в… и его женскую персону восклицание речное млекопитающее… и полисмена кекс… доставил силой восклицание и кекс… священника восклицание от него… молоко ферментизуется он… знает восклицание… феномен восклицание…
– Прокопий филимоновитч восклицание, - закричал генерал Лошкомоев.
– Из-за вас я вчера был вынужден целый час… как некий кадет… это была модель «Алиса» с вакуумной приставкой восклицание отчаяние…
А когда заговорил владыка Плазмодий, бесстрастная переводчица и вовсе забастовала, вражья сила! Не превозмогла!
– Рождённые мной персоны обращение восклицание, - только и могла выдать горе-переводчица, - сакральный термин… сакральный термин… сакральный термин… совершенно непереводимый сакрально-анальный термин… высшее существо душа материнская персона восклицание…
Но и без неё стало понятно, что как-то он их примирил.
– Видите, какое у нас духовенство культурное, - сказал Дядька.
– Я кекс стройматериалом отдам, - сказал владыке Филимоныч.
– Это все… японский бренд наличными наличными пародирование восклицание не умеете с валютой обращаться восклицание обрыв потока.
С этими словами председатель колхоза им. Кири Деева повернулся к визитёрам спиной, решительно прошагал к «газику», отъехал от мостика, лихо развернулся и покатил в свою вотчину. Охрана опустила стволы.
Визитёры набросились друг на дружку с такими яростными словами, что фильтр равнодушной переводчицы забился окончательно и пропускал только отдельные слова и предлоги из бушующего океана брани:
– А… на… так… восклицание гнев… и… и… пафос негодование… ему… японский бренд павловитч… ему… пафос разрушение… в жопу восклицание восклицание восклицание обрыв потока…
Молодые люди сидели тихо: видимо, совсем офаллосимволели.
– Не тронули Филимоныча, - сказал Дядька и вытер лоб.
– Я только не понял про японский бренд, - сказал Дюк.
– Потому что Никон!
– сказала Лидочка.
– Что, возвращаем птичку?
– Погоди, пусть уедут… Ах ты, окаянный!
Там, на экране, безумный Валетик что-то вопил по-своему и тыкал свёрнутой газетой в небеса, выдавая птицу-разведчика.
– Ну и чего он прыгает?
– не понял Сергей Иванович.
Водители тем временем разворачивали джипы и выстраивались в колонну. Потом кто-то из охранников - то ли Никона, то ли губернатора - наставил в указанном направлении ствол автомата и начал целиться.
– Догадались!
– ахнула Леди.
– Вряд ли, - сказал Дядька.
– Просто всегда ведь найдётся какая-нибудь сволочь, не утерпит: доколе, дескать, коршуну кружить? Что он, сексом тебя затрагивает, наш соколоид? Может, гоблина хоть мент одёрнет? Но генерал Лошкомоев и сам достал служебный пистолет, решив показать всем класс. Грянул первый выстрел.
– Возвращай птичку, Дядька!
– закричала Леди.
– Жалко птичку!
– Ты что? Они же нас найдут, я не могу вами рисковать… Я её лучше подальше… Или, может, у неё своя программа?
– По умолчанию, наверное, - пожала плечами девушка.
– По умолчанию так по умолчанию… Стрелки хреновы…
Может, оно и так, но частота пальбы резко возросла. К охране присоединились водители.
Сергей Иванович был уверен, что уж по умолчанию-то крылатый шпион рванёт подальше на аварийном турбо, но птица попалась гордая. Видимо, она считала, что татуированные воины-маори не простят ей позорного отступления и лишат пайки в виде печени врага.
Соколоид развернулся, оптика взяла панораму, и на каждом из семи джипов обозначился кружок мишени. Первый и последний кружки загорелись красным.