Три интервью с Владимиром Дудинцевым
Шрифт:
Читаю в газете о том, что Кубань "задыхается от собственного урожая", что она похожа на гигантский корабль, переполненный зерном. И думаю: да, как и в старину, наша страна велика и обильна. И там же читаю: "В Новороссийском порту одно за другим становятся под разгрузку суда с заокеанской кукурузой". А перевозками той же кукурузы каждые сутки занято 300--350 вагонов -- половина вагонного парка, занаряженного под транспортировку кубанской пшеницы! И приходится продолжить ту же древнюю мысль -- страна наша велика и обильна, но порядка в ней нет: она похожа на босховский корабль дураков!
Так что же -- опять звать варягов? Чтобы они переняли штурвал из рук полушкиных и сташковых? Не позвать ли из-за рубежа министра путей сообщения? Долго ли нам читать о "некомпетентности отдельных чиновников и целых ведомств"? Долго ли слушать на съездах, пленумах и сессиях, как эти голосистые чиновники, ставшие депутатами или делегатами, одергивают журналистов, каждого, кто старается помочь несчастному народу, взнузданному сташковыми?
Что такое "некомпетентность отдельных чиновников"? Это туман классовой амбиции, тупости и необразованности, мешающий сташковым разбираться в причинах и следствиях. Этот туман стал когда-то причиной гибели военных мыслителей, понимавших, что за война надвигается на нас, одаренных советских полководцев, требовавших развития танковой промышленности вместо того, чтобы петь "ворошиловские кони, ворошиловские сабли"...
Некомпетентность "отдельных чиновников" породила и пагубную практику. На выборах в Академию наук "партгруппа" рекомендовала старикам-ученым избрать в академики Трофима Лысенко. Рекомендовала тем же знакомым тоном, что слышен и сегодня, когда зал хлопает и топает, затыкая рот мудрецу. В этом топанье и хлопках слышится классовая солидарность. Телевизор показывает нам: депутаты хлопают и топают, улыбаясь, радостно поглядывая друг на друга. Жмут друг другу руки. Прав поэт: вы ни в чем неповинны, как дети! Вы даже не понимаете, что, изгоняя из своей среды разум и талант, выбирая сташковых в министры, вы участвуете в процессе, который тревожит вас же, -партия теряет авторитет!
Нет, говоря все это, я не хочу участвовать в раздирающей нас конфронтации, не хочу дать "на удар сто ударов". Но на само явление надо все-таки бросить луч света. Потому что близоруких слишком много. А с конфронтацией надо кончать. Сташковы -народ амбициозный: если наступят вам на ногу, то не извинятся. Надо дать им понять, что не только на форумах надо соблюдать регламент.
ШУМ И РЁВ ЗАЛА, направленный против одинокого и беззащитного оратора, мне хорошо знаком. Некогда я выступил с романом "Не хлебом единым", и за него на меня кричали сташковы, ставшие писателями. На меня в те дни кричал Герой Социалистического Труда поэт Алексей Сурков, член Президиума ЦК КПСС Михайлов, кричал некрасиво, с перекошенным лицом. Кричал и секретарь ЦК ВЛКСМ Климов. Бот его слова: "Ваше счастье, что вы не член партии, а то мы вылили бы на вас три ушата партийной воды". Вещие слова! Видя, как разум, воплощенный в конкретном, знакомом человеке, стоит в грохочущем зале у микрофона, ожидая, когда ему дадут слово, и не сводит глаз с председательствующего, а тот демонстрирует ему солидарность руководства со сташковыми (знакомое успокаивающее движение ручкой),--видя это, начинаешь понимать скрытые в обществе законы. "И внял я неба содроганье, и горний ангелов полет, и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье". Получив от таких людей хорошенький массаж, восприняв всю "партийную воду", я бросался спасаться. Куда? К физическому труду.
Мы с женой решили своими руками построить дом, а в нем предусмотреть кабинет для работы. И построили на Волге. Начали с того, что я сделал своими руками сварочный аппарат, потом -растворомешалку, затем подъемный кран и еще ряд технических приспособлений, которые заменили нам бригаду вспомогательных рабочих. Мы с женой строили дом лет пятнадцать. Вставали в шесть утра. Жена ставила на керосинку кашу, а я приготовлял замес раствора. И начинали класть. От этого фантастического труда мы получали фантастическое наслаждение. Оба беспартийные, мы получали от своей работы коммунистическую радость. Мы понимали труд в духе коммунистической утопии. Почему я так говорю? Потому что не каждый рабочий, являющийся для партийной доктрины центром идеализации, не каждый из них любит труд, получает от него наслаждение. И не каждый из них понимает, что интеллигент-очкарь, строящий дом, способен наслаждаться процессом кладки кирпича.
Что объединяет депутатов и делегатов, не дающих выговорить слово посланному на съезд избирателями культурному и образованному человеку, прорвавшемуся на трибуну? Партийная доктрина, на которую они часто ссылаются? Дисциплина? Дисциплины явно нет. Объединяет их что-то другое, чего не объять умом и аршином общим не измерить. Только интуиция дает нам сигнал об опасности, который посылает враждебно настроенная аудитория. Интеллигентный человек часто получает подобные сигналы. Еще в школе ребята, которым хорошо даются науки и иностранный язык, получают от "камчатки" эти враждебные сигналы и начинают ломать голову над возникшим "вопросом". Они начинают замечать, что на каком-то этапе "камчатка" лихо их обгоняет, получая поддержку от тех сташковых, которые уже идут впереди. И оказывается, что генетической наукой руководят лысенковцы, а их малограмотный вождь уже академик. И он успел крепко намотать вожжи на кулак.
Не раз я встречался с самим академиком. И что я приметил, какую особенность в его поведении? Эту черту я, кстати, заметил и у одной знаменитой дамы-экстрасенса. 0твлечемся на минутку. Однажды я был в гостях у иностранцев, живущих в Советском Союзе. Праздновали нечто предрождественское. И мне сказали: "Не уходите, сейчас придет..." И назвали имя знаменитости, которую будто бы лриглаша.л на сеансы сам Брежнев. Входит дамочка, очень фигуристая, вся затянутая в тоненькую черную кожицу. Как мотоциклист-рокер. Только вместо каски на голове черный шар из волос, сплошь усыпанный фальшивыми мелкими бриллиантами. Вошла, как египетская фараонесса. И начала всех покорять. Говорит, я полна биополей. (К разговору о Лысенко я ее привлек потому, что, как и Лысенко, она слишком обильно сыпала псевдонаучной фразеологией). "Биополе", "обратная связь", "алгоритм". А у меня на подобные вещи чутье. Моментально "просекаю", как говорят студенты, когда зло маскируется под добро. В данном случае, как у Сташкова, полная невежественность маскируется под величайшую образованность. "Вот у меня биотоки, я накладываю ладонь на спичечный коробок, поднимаю. Видите: коробок уже притянут моим биополем и не отрывается от руки?.." я незаметно взглянул на жену, подмигнул и наложил свою лишенную биополей руку на спичечный коробок, придавил, потом отнял -- не прилипает. Потом придавил посильнее, заставил мышцы внутри ладони сократиться, и смотрю -- коробка вся пошла... А дама-экстрасенс уже идет дальше... Смотрит на висящий в углу комнаты на шнуре большой светящийся шар, светильник такой. Шар этот висит на шнуре и слегка качается. И слышу -- дама стучит ладонью по столу: "Господа, видите -- шар качается". Иностранцы послушно головы повернули, смотрят на шар. И он действительно качается. Дама говорит: "Почему? Это я его заставила, приказала качаться. Это мое биополе, и я его распространяю".
Я спрашиваю: "А можете вы его заставить при нас остановиться?" Спрашиваю, потому что знаю: шар раскачивает поток воздуха. Такой поток в школе на уроках физики называли конвекционным течением. А очернитель все-таки не ловил ворон на школьных уроках, как Сташков. И дама, услышав его слова, быстро выскочила и ушла, гневно поводя плечами. Почувствовала: в комнате сидит личность с критическим направлением мысли. В этом и весь секрет: нас не любят сташковы, даже если они носят на голове башню из черных волос, усыпанную бриллиантами, если разговаривают о биополе или, как Трофим Лысенко, о марксизме, обратной связи, бытии или о пролетарской, единственной в мире правильной биологической науке. Подобная реакция -естественная реакция на глупость сташковых со стороны общества, не сформированного по партийной доктрине, ответ нормально воспитывающего свой свободно мыслящий потенциал, не заботящегося о соблюдении классовых "прослоек".
Несмотря на то что у нас много лет действовали ум, честь и совесть эпохи, все же замечено, что профессора в вузах иногда принимают взятки, а если их уличают в этом, они не торопятся застрелиться, как описанный Куприным поручик Чекмарев из рассказа "Брегет". С тех дней, когда появились эти знаменитые слова об уме, чести и совести эпохи, сами эти слова начали постепенно меркнуть. Меркли они наглядно, как меркнет в лампе нить, когда в сети пропадает ток. Когда я был еще дитятей шести лет, едва научившимся читать, я со своим товарищем убегал посмотреть на Сухаревскую башню. Там вокруг нее был рынок, шумный народный базар. И пока мы шли к этой Сухаревке, ныне покойнице, погибшей от неистовства сташковых, пока мы шли, мы читали на заборах огромные буквы, нарисованные Революцией: "Кто не работает, тот не ест!", "Да здравствует разум, да скроется тьма!", "Мир хижинам -- война дворцам!". Вот на таких текстах я изучал не то чтобы грамоту, а свой детский исторический материализм. А потом, смотрю, эти тексты начали закрашивать! Душа не принимала этот процесс, но он был предусмотрен нашей судьбой, как говорится, имманентен. Он в чем-то сходен с картиной Петрова-Водкина "Новоселье", где изображены рабочие, типичные для этого художника революционеры, вселившиеся в роскошную квартиру, из которой выгнаны ее прежние жильцы. Новоселы пируют на фоне картин в золоченых рамах, портретов знати. "Мрамор и бронзовых статуй литье -- это мое!" Вот и думаю, почему художник так долго у нас не выставлялся, вроде как был в опале? Шаги неумолимой истории!
МЫ С ВАМИ проследили эволюционный процесс. Как зарождалось зло, как гасли постепенно лампочки, как падал их накал. Идея борьбы со злом, о методах его обнаружения у меня возникла очень давно. Я ее лелеял и растил и заметил, что она давно зреет в голосах тысяч людей. Я стал копить факты, в которых эта идея зримо воплощалась. И Нина Александровна Лебедева с ее семьей -один из таких фактов. И тут же явились Федор Иванович Дежкин, Посошков и Стригалев, и полковник Свешиников, а жизнь выдвинула еще одного, уже не рожденного писательским вдохновением, -генерал-майора КГБ О. Калугина.