Три изысканных детектива (сборник)
Шрифт:
Виктор отвернулся, давясь от смеха. На невозмутимом лице Кэндзи, напротив, не отражалось ничего, кроме внимания и участия.
«Боже, какой актер! — с завистью подумал Виктор, кусая губы. — Как ему удается сохранять серьезность?»
Графиня де Салиньяк порылась в ридикюле, извлекла оттуда скомканную бумажку и сунула ее Кэндзи под нос:
— Извольте, месье Мори, ознакомиться с доказательством!
Виктор, подавив приступ хохота, поспешил на помощь компаньону.
— Поведайте нам эту печальную историю в подробностях, — сочувственно предложил он графине, пододвигая ей стул.
Мадам обрушилась на сиденье и дрожащим голосом рассказала,
— Герцог возжелал снять со счета часть денег по акциям, дабы обеспечить себе несколько партий в баккара, явился в «Лионский кредит», и что же ему там сказали? «Никакого общества „Амбрекс“ не существует, это фальшивки!» Естественно, он без промедления связался с полковником де Реовилем, который тоже стал жертвой означенного Леглантье. Полковник бросился в свой банк — и услышал то же самое! Боже мой, ну кто знает про этот театр «Эшикье»?! — Она, кряхтя, поднялась со стула и вручила акцию Виктору. — Вот, возьмите, повесьте у себя над конторкой! У меня такого добра хватит, чтобы оклеить будуар. Так что же будем делать с Монтенем, месье Мори?
Виктор, машинально сунув акцию в карман сюртука, предпочел удалиться, тем более Жозеф уже несколько минут делал ему отчаянные знаки из подсобки.
— Однако, патрон, наш месье Мори не слишком-то милосерден.
— Кто бы говорил, Жозеф, вы тоже всепрощением не отличаетесь. Что вам удалось выяснить?
— Откопал я вашего Сакровира, сделал выписку, сейчас вам вкратце доложу и помчусь книги доставлять. Короче, это галльский вождь. В начале первого века от Рождества Христова он завоевал Отен, [208] а затем потерпел поражение от римских легионов, пришедших из Верхней Германии, — резня была жуткая, город предан огню. Потрясающий сюжет для романа! А почему вас интересует этот Сакровир? Хотите написать трактат по галльской истории?
208
Во времена галла Сакровира на месте французского города Отена был галльский оппидум Бибракта. — Примеч. перев.
— Нет, это имя связано с Пьером Андрези. Могу я зайти к вам домой сегодня вечером? Введу вас в курс дела.
— О, как раз сегодня вечером матушки не будет дома — у них с мадам Баллю назначена партия в «желтого карлика». [209] До скорого, патрон!
Виктор вернулся в торговый зал в тот самый момент, когда графиня де Салиньяк его покидала. Перед тем как закрыть за собой дверь, она смерила обоих компаньонов взглядом убийцы.
Кэндзи с благоговением оглаживал переплет Монтеня.
209
«Желтый карлик»— карточная игра. — Примеч. перев.
— Сколько? — усмехнулся Виктор.
— Две с половиной тысячи франков. Битва была кровавая. Кстати, я провел расследование по поводу «Сказок попугая». Расспросил Белкинша, книготорговца, выставившего на аукционе Друо лот из нескольких восточных манускриптов, в числе которых был один без титульного листа. Белкинш описал мне того, кто этот манускрипт ему продал: низкорослый, полный, седоватый, старше пятидесяти.
— Что-нибудь еще?
— Я наведался на улицу Ришелье, но пока не смог установить, был ли наш манускрипт среди недавних поступлений в фонд Национальной библиотеки. Однако есть зацепка, и я намерен выяснить все до конца.
— Не сомневаюсь.
— Я должен вас покинуть, Виктор, и возможно, вернусь поздно. Предупредите Айрис.
Оставшись в одиночестве, Виктор задумчиво провел ладонью по лимонно-желтому сафьяну. Раз уж все его бросили в лавке, можно заняться кое-какими важными делами.
Было за полдень. Солнце поумерило пыл, ветер стих, на акварельно-голубом небе — ни облачка. В водосточных желобах, весело чирикая, плескались воробьи. Плетельщик стульев зазывал клиентов оперными руладами. На омытых дождем набережных Сены дремали рыбаки.
Чисто выбритый, благоухающий лавандой Кэндзи обогнул «Театр-Франсе». Ему нравилось срез а ть путь через сад Пале-Рояль — здесь на аллеях прогуливались тени Ретифа де ла Бретона, Андре Шенье, Мюссе, Стендаля, Калиостро. Вот уж кто-кто, а граф сумел бы разгадать загадку и ответить на вопрос, что за манускрипт без титульного листа скрывается в недрах Национальной библиотеки… Люсьен де Рюбампре [210] нашептывал отринуть иллюзии и жить сегодняшним днем.
210
Герой романа Оноре де Бальзака «Утраченные иллюзии». — Примеч. авт.
Японец замедлил шаг под вязами у фонтана. Листья дрейфовали на поверхности воды, их плавное движение действовало умиротворяюще, на душе стало легко. Что сказала Эдокси по телефону? «Возраст лишь добавляет вам шарма, дорогой друг, седина вам к лицу». Забавно, раньше наедине она всегда обращалась к нему на «ты», а он никак не мог на это отважиться.
Кэндзи вышел к торговым рядам и у лотка торговца гравюрами взглянул на себя в зеркало. Если Эдокси хотела его утешить, то он в этом не нуждался. Когда в смоляной шевелюре появились первые белые волоски, Кэндзи и не подумал о том, что их можно закрасить, — многие женщины считают весьма привлекательными посеребренные сединой виски. Японец улыбнулся своему отражению и поправил большой бант галстука. Целых полгода его нога не ступала на улицу Альжер!
Уже поднимаясь по лестнице, он вдруг представил себе силуэт женщины — не такая молодая и стройная, как Эдокси, иронический взгляд, недовольная морщинка… Кэндзи изгнал из мыслей образ Джины Херсон и позвонил в дверь.
Открыла Эдокси. При виде гостя ее лицо просияло, качнулись длинные ресницы. Хрупкая изящная фигурка в кружевном дезабилье телесного цвета пробудила в нем физическое желание, которое он подавлял чертову уйму времени…
— Мой дорогой микадо, это ты, — тихо проговорила девушка. — Входи же.
Он молча позволил увлечь себя в гостиную, так же, не в силах вымолвить ни слова, сел на софу — спина идеально прямая, ладони сложены на набалдашнике трости. С притворным равнодушием обвел взглядом комнату, чьи стены хранили память об их любовных утехах, и увидел на геридоне толстую книгу в переплете — русское сочинение, название написано непонятной кириллицей.
— Это подарок тебе, — сказала Эдокси, проследив его взгляд. — Я подумала, что такое роскошное издание должно тебя порадовать.