Три изысканных детектива (сборник)
Шрифт:
— Ударили? Ты… подрался?
— Ну да, можно сказать и так.
— Ты? С трудом могу себе это представить. Тебе очень больно?
— Давайте сменим тему. Идите-ка сюда, у меня для вас есть подарок.
Кэндзи положил на прикроватный столик маленький футляр. Эдокси поспешно раскрыла его и увидела ожерелье из крошечных золотистых бусин, внутри которых, казалось, плясали блестки.
— Янтарь! Как красиво! Ты такой щедрый!
— Я подумал, что оно пойдет к вашим темным волосам. Видите ли, Эдокси, со мной произошло приключение, после которого я начал снова ценить жизнь и понял, что хочу прежде всего давать, а не получать. И… я знаю способы
Граница между сном и реальностью стерлась. Виктор странствовал в мире, где становились возможными самые безумные приключения. Нежная рука приподняла одеяло, прохладное тело прижалось к его разгоряченному. Что это, ночные химеры?
— Просыпайся, любовь моя. Нет, не шевелись, а то повязка сползёт…
Он поворчал для порядка и отдался ласкам Таша, убаюканный ночным дождем, который барабанил по крышам Парижа.
ЭПИЛОГ
Вторник, 10 мая 1892 года
Под застекленным сводом Восточного вокзала белыми лентами тянулся пар. Состав дрогнул, поезд готов был тронуться. Сквозь толпу проталкивались носильщики. Громко гомонил взвод саперов, отправлявших на учения. Послышались крики: «Да здравствует армия!». Аплодисменты перекрыл свисток локомотива.
Таша, лавируя между тележками с багажом, бежала к своему вагону. Виктор нес за ней чемодан, втайне мечтая, чтобы что-нибудь помешало ее отъезду. Еще десять минут — и поезд повезет Таша к первой важной остановке на ее пути — Страсбургу.
— Нашла! — воскликнула она и обернулась.
Виктор подошел к ней, бросил взгляд на мальчишку-газетчика.
— Тебе купить что-нибудь почитать в дорогу?
Она покачала головой.
— Нет, не надо.
Он отнес чемодан в вагон и вышел наружу. Таша медлила взойти на подножку: она только сейчас осознала, что ее ждет разлука с любимым.
Звуки бравурного военного марша смешивались с криками провожающих и шумом работающего локомотива. Эта какофония раздражала Виктора: морщинка на лбу, след бессонных ночей, стала резче. Таша с тревогой посмотрела на него и провела рукой по его лицу, словно стараясь разгладить морщинку, а потом пальцем притронулась губам.
— Маленькая моя, — прошептал он, крепко прижимая ее к себе.
Он закрыла глаза, перевела дыхание.
— Я очень волнуюсь.
— Все будет хорошо. Ты приедешь к Джине, будешь о ней заботиться, а потом привезешь ее сюда. Только постарайся вернуться поскорее.
— А ты обещай, что будешь вести себя хорошо. И никаких расследований!
— Это все, что тебя беспокоит? А женщины?
— Ограничься общением с Айрис и Эфросиньей.
Виктор шутливо нахмурился и помог Таша подняться в вагон, поддержав за локоть.
— Иди уже, я ненавижу прощаться, — проворчал он.
Но она снова спустилась на перрон. Их губы соприкоснулись, и в этот момент какое-то многочисленное семейство бросилось на штурм вагона. Виктор подтолкнул Таша к подножке.
— Я напишу! — крикнула она, и проводник захлопнул дверь.
Раздался пронзительный гудок. Вагон дернулся, поезд тронулся. Виктор шел по платформе вслед за ним, постепенно ускоряя шаг и не сводя глаз с Таша, прильнувшей к окну. Поезд набрал скорость, Виктор перешел на бег, потом остановился, вытер глаза и двинулся прочь.
Теперь, когда Таша уехала, на него навалилась усталость и охватило единственное желание — спать. Он взял фиакр, и вскоре мерное покачивание на рессорах убаюкало его. Он откинулся на спинку сиденья и задремал.
…Проснулся он внезапно. Фиакр стоял у перекрестка, на котором образовался затор. Виктор услышал, как девичий голос с итальянским акцентом протяжно выводит:
Порой, когда на сердце тяжело, Я выхожу из дома и брожу По улицам Парижа моего…Виктор высунулся из окна и узнал Анну Марчелли. Она вертела ручку шарманки возле фонтанчика Уоллеса, [129] а рядом стоял неуклюжий верзила — как его… Матюрен Ферран. Когда девушка допела куплет, он подхватил, слегка фальшивя:
На грязных улицах девчонки и мальчишки Играют в прятки, в мяч и в «кошки-мышки», Рисуют угольками дождь и солнце… [130]Виктор хотел было окликнуть их, но не успел — фиакр снова поехал.
129
Фонтанчики Уоллеса— фонтанчики питьевой воды, идея установки которых принадлежит создателю знаменитой коллекции Уоллеса — английскому баронету Ричарду Уоллесу, получившему в 1870 году наследство и пожелавшему сделать подарок любимому городу.
130
Песня Мориса Марка.
Увиденная сценка успокоила Виктора. Значит, Анна и этот студент по-прежнему вместе. Зловещие события, в которые оказалась вовлечена девушка, изменили ее жизнь к лучшему. Он подумал об Иветте и ее ослике. Вчера они переехали на улицу Шарло: Габриэль дю Уссуа решила взять девочку к себе. Тоже не такой уж плохой исход, хотя, конечно, Иветта очень переживала из-за гибели отца. Что до Недотепы, то ему определенно повезло: теперь он будет бродить на свободе, подобно Модестине, ослице Стивенсона, [131] а мог бы томиться в конюшне префектуры Третьего парижского округа. Мысли Виктора перенеслись к Пинхасу: его корабль уже, должно быть, на подходе к Нью-Йорку, и вскоре он увидит в тумане над Гудзоном статую Свободы.
131
Намек на книгу Р. Л. Стивенсона «Путешествие с ослом в Севенны».
Всю предыдущую неделю в Париже шли дожди, на неровной брусчатке двора образовались широкие лужи. Виктор решил заглянуть в мастерскую. На веревке, протянутой между акацией и окном второго этажа, сушилось белье, ветер раздувал простыни, словно паруса трехмачтового парусника.
Виктор вошел в мастерскую, зажег лампу, вдохнул знакомый аромат росного ладана, любимых духов Таша. Снимая редингот и собирая разбросанные по полу кисти и тюбики масляной краски, он строил планы на ближайшее будущее: купить велосипед; побродить по кварталу Доре с фотоаппаратом; помочь Кэндзи с составлением каталога; разобрать фотографии Иветты. И вдруг поймал себя на том, что тихонько напевает: