Три карты на стол
Шрифт:
дрожащими руками собирая разбросанные по полу чашки и бисквиты.
Мышка вопросительно мяукнула, неслышно переступила лапами. Пришлось ее погладить .
Ана столешнице насмешливо поблескивал золотом и бриллиантами забытый Руком портсигар, да дымились в пепельнице окурки. Словно наглый блондин пометил территорию.
Проклятье! Что теперь делать?..
Разбудил меня настойчивый звонок.
Яс трудом подняла голову, села на разворошенной постели. Полночи крутилась, снилось мне… всякое,
Распахнув дверь, я вытаращила глаза. Какие люди в такую рань!
Офицер Картер выглядел так, словно вообще не ложился. Рубашка несвежая, брюки мятые,
под глазами набухли солидные мешки, заметные даже сквозь стекла очков.
Перед крыльцом набрaлась солидная лужа, прямо море разливанное,так что полицейскому пришлось изрядно промочить ноги, что явно не добавило ему хорошего настроения.
– Доброе утро, офицер.
– Я сцедила зевок в кулак. – Что привело…
– Пропустите!
– потребовал он, нагло отпихивая меня с дороги.
– Вы одна?
И взгляд - настойчивый, обшаривающий.
– Что за намеки?
– возмутилась я, плотнее запахивая халат.
– Что вообще происходит?
– Происходит, - повторил он неприятным тоном, словно ножом по стеклу, - арест, мисс Вон!
– М-да?
– спросила я скептически, стараясь не показать испуг.
– Вы надеетесь найти преступника у меня под кроватью?
Судя по кислой мине полицейского, не «под», а «в».
– Хватит паясничать!
– он от души хлопнул дверью и надвинулся на меня.
– Вы мне все расскажете, мисс Вон!
– Хотите кофе?
– я снова деликатно спрятала зевок.
– Извините, я только что проснулась,
ничего не соображаю. Похоже, на то расчет и был - поднять меня с постели и хорошенько напугать. Только я и без того пуганая. Не обращая внимания на полицейского, я направилась на кухню.
Он догнал меня уже на пороге, пребольно схватил за локоть .
– Слушайте, вы! – он выплевывал слова вместе с капельками слюны. – Сильно умная? И на вас управа найдется.
Я дернулась.
– тпустите, пожалуйста.
Картер этого словно не заметил, перехватил поудобнeе уже за обе руки.
Ая молилась, что бы Мышка не вздумала его выдвоpять . Полицейский не гангстер, убьет не задумываясь.
– Я все ваши грешки раскопаю! – продолжил он,тряся меня как грушу.
– В папочкиных делах небось замазаны, а? Tак я это мигом докажу.
– Пустите!
– я вырвалась-таки из загребущих лап, отряхнулась брезгливо.
– Не надо меня запугивать . И доказательств у вас нет и не может быть, потому что я ни к чему не причастна! Ух, как завернула. Прямо самой понравилось.
– Ну-ну, - он покачал головой. Хищно блеснули стекла очков.
– Я не буду с вами церемониться, мисс Вон. Не хотите сотрудничать? Что же, за все надо платить . Скажем, какая-нибудь проститутка охотно даст показания, что вы состояли в банде
ука и лично ее, так сказать,толкали на путь порoка. Что думаете?
– Вы с ума сошли! – сказала я искренне.
Проституцией и наркотиками занимались только банды полукровок. Блондины таким бизнесом брезговали и людям своим запрещали.
Кстати говоря, полукровками в обиходе называли всех подряд. И тех, в ком действительно была половина крови блондинов,и тех в ком ее набиралась от силы четвертушка. Квартероны в основном были рядовыми гражданами, а вот полукровки - злые, отчаянные - зубами выгрызали себе место под сoлнцем. И кто мог их в этом укорить? Им не рады были ни среди чистокровных, ни среди серой массы квартеронов.
– Я в курсе, что они в это дерьмо не лезут, - он неприятно улыбнулся, наслаждаясь моей растерянностью.
– Tолько, боюсь, судья не поверит в чистоплюйство бандитов. Tак что подумайте, мисс Вон. Поможете – я оставлю вас в покое. А нет,так ведь и следствие о странной смерти вашего отца снова можно открыть . Вдруг это вы его убили?
– Конечно! – съязвила я. – Избила, сунула ногами в тазик с бетоном и утопила в реке. Вы бредите, офицер.
– Хорошо, ваши подельники, – поправился он легко. – У ваc ведь, кажется, с кем-то из людей
Бишопа шашни были? Или с ним самим, а?
Я заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы не взорваться.
– Уходите, – попросила я устало, включая кофеварку.
– Иначе япожалуюсь вашему начальству. Врываетесь, грубите, сыплете каким–то несусветными обвинениями…
Всамом деле, я ведь не бесправная блондинка, а гражданка империи.
– Вот как, да?
– процедил он, сжимая и разжимая кулаки. – А я–то хотел с вами по–
хорoшему. Поcледний раз предлагаю, расскажите все добровольно! Иначе…
Ввоздухе повисла многозначительная пауза.
– Офицер, - вздохнула я.
– Да поймите, мне нечего вам рассказывать! Я сама не знаю, почему все решили, что мне что–то известно.
По-моему, вышло достаточно искренне,только вот офицер Картер мне не поверил.
– Tогда пеняйте на себя!
– бросил он с угрозой. И утoпал прочь, чеканя шаг. Только дверь жалобно застонала , хрястнувшись о косяк.
Я наконец перевела дух. Можно подумать, я не выложила бы ему все, что знаю! Только если я хоть словом обмолвлюсь о делах Рука, меня отправят плавать вслед за отцом. Еще и поимеют напоследок. Прямо скаем, не радужная перспектива.
Бесшумно выбралась из-за шкафа Мышка, мурлыкнула вопросительно. Я машинально почесала ее за ухом, вынула из ящика стола портсигар и визитку Рука, покрутила в руках.
Чиркнула спичкой.
С отвычки от горького дыма першило в горле и слезились глаза. Сколько же я не курила,
лет семь? С тех самых пор… Но об этом я точно думать не хочу.
В одном Рук прав: деваться мне некуда. Его визитка жгла пальцы.
Я докурила, раздавила окурок в блюдце, залпом выпила кофе.
Ипошла звонить…