Три кита: БГ, Майк, Цой

Рыбин Алексей Викторович

Журнал печатался на машинке и выходил микроскопическим тиражом, однако неприятности издатели получили вполне серьезные, в особенности Старцев, который журнал не бросил, – впоследствии издание переродилось в «Бюллетени Ленинградского рок-клуба» (впрочем, долго он и там не протянул, журналистика – отдельная профессия, которой никто из первоначальных издателей не учился – и слава богу).

Повторилась история с театром: нужно было выбирать, чем заниматься, и останавливаться на какой-то одной профессии.

В марте 1979 года Борис познакомился с Андреем Тропилло.

Андрей – даже не энтузиаст

звукозаписи. В нем профессионализм и искренний интерес к музыке сочетается с каким-то хитрым, но добрым аферизмом, который в результате всем идет только на пользу.

Достаточно начать с того, что Андрей еще в середине 70-х всерьез хотел устроить в подвалах Ленинградского государственного университета цех по производству виниловых пластинок и изобретал собственные технологии, оптимизирующие производство.

Впоследствии он действительно стал издавать винил и даже на какое-то время возглавил Ленинградское отделение фирмы «Мелодия», но до этого было еще далеко – пока Андрей вел кружок звукозаписи при Доме пионеров Красногвардейского района, на улице Панфилова. Кроме этого Андрей был одним из первых устроителей концертов «Машины Времени» в Ленинграде.

Фирма «Мелодия» поставляла в Дом пионеров списанное или устаревшее звукозаписывающее оборудование, и в результате долгих занятий рукоделием, доведением списанных магнитофонов и пульта до нужной кондиции студия Тропилло была вполне пригодна для записи.

Вся эта история со студией выглядела достаточно сомнительно, но кто мог тогда подумать, что Тропилло – парень очень серьезный, и первые альбомы «Аквариума», «Кино», «Зоопарка» и «Алисы» будут записаны именно здесь – в Доме пионеров на улице Панфилова.

Среди учеников Тропилло был Леша Вишня, который жил совсем рядом со студией, присутствовал на записях и который потом скажет: «Я ненавижу Гребенщикова, он испортил мне всю жизнь. Если бы не его песни, я был бы сейчас нормальным инженером, а не стал бы не пойми кем, ходил бы себе на работу и с работы, а теперь я пишу какие-то альбомы, сочиняю песни, занимаюсь неведомо чем и для чего…»

Конечно, все это Лешка скажет иронично, любя, – он был по-настоящему влюблен в «Аквариум» и в «Кино» и сам записал несколько отличных пластинок.

КГБ уже довольно целево занимался «Аквариумом»: группа развила слишком активную деятельность, но это не главное – шевелились в Ленинграде не только они, десяток групп периодически устраивали «сейшены» и пели свои громкие, но довольно бессмысленные песни. Беда была в том, что «Аквариум» был слишком умным. А умных в России, так уж повелось, не шибко привечают. Особенно все те, кто так или иначе связан с милицией. А тут еще история с самиздатовским журналом, демонстративное чтение англоязычной прессы (все те же музыкальные газеты и журналы), спекуляция пластинками и песни – совершенно непонятные для милицейского уха, а поэтому потенциально опасные.

«Аквариум», уже вполне ощущавший себя рок-группой, решает устроить мини-фестиваль на ступенях Инженерного замка.

Фестиваль не фестиваль, просто музыканты вместе с Георгием Ордановским (группа «Россияне») решили «посидеть поиграть» на солнышке, в удобном и красивом месте – поиграть и попеть для своих поклонников,

которых, в общем, на тот момент времени было не слишком много.

Фестиваль-посиделки закончился, не начавшись.

Большинство собравшихся зрителей было задержано милицией, доставлено в отделения и допрошено на предмет «чего делали у Инженерного замка».

Члены группы «Аквариум» были арестованы на следующий день и имели дело уже с КГБ.

Участников несостоявшегося фестиваля хотели, вероятно, не то изолировать-посадить, не то крепко взять на крючок: вменялось им, ни много ни мало, уничтожение статуй Летнего сада.

Позже выяснилось, что никаких статуй никто не разбивал, и дело как-то нивелировалось, но нервы музыкантам потрепали изрядно, КГБ – это уже не шутки.

В ноябре 1979 года Борис знакомится с московским журналистом Артемием Троицким, сыгравшим более чем значительную роль в судьбе «Аквариума» и большинства ленинградских групп.

Артем устраивает «Аквариуму» концерт в издательстве «Молодая гвардия». (Артисты поехали на фестиваль в Черноголовку, но он по неизвестным причинам отменился. Впрочем, тогда отменами концертов удивить было трудно, удивление вызывал скорее факт состоявшегося концерта или фестиваля.)

В это время постоянным участником группы становится Евгений Губерман – если раньше он был «сессионным музыкантом», то теперь стал законным членом коллектива.

Губерман, личность вполне легендарная, проработал он в «Аквариуме» до 1982 года – немного, но громко и качественно. Кроме «Аквариума» Евгений работал в великом множестве групп, включая «Воскресение», «Зоопарк», «Телевизор», «Август», «Облачный край», джаз-ансамбль Давида Голощекина, квинтет Игоря Бутмана.

По рекомендации Артемия Троицкого группа поехала на тбилисский фестиваль «Весенние ритмы».

О тбилисском фестивале написано много – и правильно, в этой истории есть над чем поразмышлять и чем позабавиться. Был создан небывалый прецедент: в официальный и официозный фестиваль советской песни вторглись какие-то невероятные, настоящие рок-музыканты – не то панки, не то гаражный бэнд с Западного побережья, не то просто сумасшедшие (жюри под руководством Юрия Саульского во время выступления группы демонстративно покинуло зал).

«Аквариум» искал и впитывал всю музыкальную информацию, которую только можно было раздобыть в СССР, и панк-рок очаровал Бориса со товарищи – хоть и не на длительное время, но достаточно серьезно.

Собственно, панк-рок «Аквариум» никогда не играл, Борис никогда не писал панк-песен – это достаточно узкий, вполне определенный жанр, и лучшие группы направления очень быстро выходили из его тесных рамок – те же The Clash уже на «London Calling» никакой панк-рок не играли, от него там остался только антураж. PIL Джонни Роттена, в котором переиграли такие музыканты, как Джинджер Бейкер, Джа Уоббл и даже Стив Вай, тоже панком можно назвать очень условно – это настоящий музыкальный авангард, если существует такое определение, как «фри-джаз», то работы Роттена после пары лет существования в Seх Pistols можно назвать «фри-рок». Икона панк-рока Игги Поп вообще никогда не играл панк-рок, оставаясь верен своему замечательному гаражному звуку с залетами в авангардистские штучки.