Три княгини (Белый шиповник)

Орбенина Наталия

Лидия Матвеевна уже несколько дней провела в ожидании ответа на объявление. Она навела справки по знакомым и выяснила, что дома в Петербурге князь не появлялся, однако некоторые мельком встречали его в Париже. Из чего она сделала вывод, что он еще тут, но вынужден вести крайне скромный образ жизни, наверное, окончательно все просадил. Что ж, значит, будет как шелковый. Тренькнул звонок. Горничная доложила о прибытии долгожданного гостя. Княгиня приняла величественный вид, так поразивший недавно простодушного и искреннего Христианова. Евгений

вошел и сдержанно поклонился. Вид расфуфыренной жены, желавшей изобразить из себя нечто значительное, был настолько нелеп, что он с трудом удержался от едкого замечания, которое, без сомнения, все бы испортило. Лидия напоминала ему теперь раздувшуюся жабу, одетую в дорогие платья и украшенную бриллиантами. Только в сказке лягушка превратилась в прекрасную царевну, а в жизни такое превращение вряд ли могло свершиться.

— Доброе утро, Лидия! Рад видеть тебя в полном здравии! У тебя цветущий вид! — Евгений сделал над собой усилие, улыбнулся и поцеловал полную руку, усеянную перстнями.

— Давно, давно не виделись! — Лидия чмокнула его в подставленную щеку. — А вот ты, мой князь, что-то побледнел и осунулся! В последний раз, когда мы с тобой видались, ты был чудо как хорош, что с тобой сделалось?

— Заботы, заботы заели, — делано равнодушно ответил муж.

На самом деле он был неприятно уязвлен замечанием о своей внешности. Оно его крайне огорчило.

— Присядем, — Лидия позвонила в колокольчик и приказала подать кофе и угощения. Князь, проглотивший с утра только газетную информацию, присоединился к обильной утренней трапезе.

— Зачем звала? — проглотив очередной кусок, спросил Верховский.

— Соскучилась по ненаглядному муженьку! — пошутила супруга.

Евгений поморщился. Всякий раз, когда они встречались, Лидия всегда понуждала его предаться радостям плотских утех, прежде чем выдать очередную солидную сумму денег. Однако нынче что-то в ее взгляде и повадке изменилось, и Евгений почувствовал это.

— Полно, Лида, говори, в чем дело! — нарочито серьезно заявил он.

— Ты в прошлый раз вроде как о разводе помечтать изволил, так вот я тоже теперь об этом подумываю. — Она откинулась в кресле, поставив недопитую чашку на столик.

— Отчего это вдруг? Кажется, нас обоих подобная ситуация вполне устраивала?

— Как же, устраивала! — зло взорвалась жена. — Это тебя, мерзавца, пакостника, да развратную тварь — тетку твою подобная жизнь устраивала! А я так жить не хочу!

Князю пришлось пропустить мимо ушей оскорбления, и он процедил сквозь зубы:

— Однако ты, милая жена, тоже, как я знаю, не в пустой холодной постельке спала все это время!

— А что мне оставалось делать, скажи на милость?

— Богу бы молилась, в монастырь пошла мужнины грехи замаливать!

— Вот тебе монастырь! — Лидия сунула Евгению под нос кукиш, сложенный из ее жирных пальцев. — Чего удумал! В монастырь! Во мне жизнь кипит, я, может, еще замуж схожу за порядочного человека, деток рожу!

И пусть не буду «их сиятельством княгиней Верховской», зато буду счастливой и любимой!

От громкой и эмоциональной речи она вся покрылась красными пятнами. Верховский с трудом удерживал себя, чтобы не вцепиться в ненавистную физиономию. Как была купчиха, так и есть! Ничего к ней не пристало за эти годы.

— Вот, стало быть, в чем причина! Лидия Матвеевна замуж собрались за «порядочного человека»! — Евгений попытался передразнить интонации жены. — Что ж, бог в помощь! Я препятствий чинить не стану, давай обсудим все, но только спокойно, без оскорблений! Как звать счастливца и кто таков?

— Не вашего круга, не аристократического. Христианов Ростислав Еремеевич, отставной капитан, в боях ранен.

— Постой, постой, в каких боях? Войны-то, поди, уж как двадцать лет никакой нету? — удивился Верховский.

Лидия замолчала, потому как на это обстоятельство из жизни бравого вояки действительно не обратила никакого внимания.

— Имение есть небольшое в Курской губернии. Замуж зовет, любит, не чета тебе, искренне! — последнюю фразу Лидия произнесла с особым удовольствием.

— А из себя каков? — полюбопытствовал князь, затягивая папиросу, его явно забавлял этот странный разговор. — Неужто краше меня!

— Ну краше вас только ясно солнышко! — съязвила княгиня. — А по мне и так хорош. Впрочем, увидитесь, вероятно. Я тебя представлю! — добавила она гордо.

— Помилуй бог! Уволь меня от подобного знакомства. Верю тебе на слово, что твой новый супруг в тысячу раз достойней меня! Поэтому, давай уж без дальнейшего промедления, обсудим, как поступить далее, учтя обоюдные интересы.

Они долго толковали, обсуждая детали развода, периодически переходя на крик и взаимную брань. Но дело потихоньку двигалось. Княгиня все поглядывала на часы, ожидая визита Христианова, но тот совершенно куда-то пропал. Наконец вымотанный беседой Евгений распростился с Лидией и двинулся в обратный путь. На улице он сел в экипаж и назвал вознице адрес. Кучер отвез его и почему-то вернулся обратно к дому, где проживала Лидия. Как только он остановился, к коляске быстро подошел невысокий человек, и кучер сообщил ему адрес предыдущего седока, за что тотчас же получил монету.

Глава 17

Вечером того же дня Верховский получил записку престранного содержания.

«Милостивый государь! Я располагаю некой конфиденциальной информацией, которая для Вас может оказаться важной до чрезвычайности. Полагаю, что Вам, по меньшей мере, неразумно отказываться от нашей встречи. Я буду ждать Вас…»

Князь не поверил собственным глазам, пробежав глазами строчки. Подпись стояла — «Христианов»!

Это черт знает, что такое! Чего особенного может сообщить незнакомый тип, которого Верховский и в глаза не видывал? Видимо, какие-то гадости, связанные с Лидией. Знать ничего не желаю!