Три кольца
Шрифт:
«Ну, поехали!» — путь отступления у меня был, и я особо ничем не рискую. Граната вылетела из окна и с глухим стуком ударилась о ствол толстого дерева, росшего метрах в пяти от джипа. Естественно со стороны, противоположной той, где затаился «эстонец». Шуршание. «Хм, похвальная реакция! Первым делом откатился в сторону, не дурак, значит. — Теперь я напряжённо вслушивался. — Так, хруст ветки… шорох прошлогодних листьев… а это он железяку какую-то задел. Я всё правильно рассчитал!»
Услышав подозрительный шум, «эстонец» решил использовать «Тахо» как укрытие, и сам подошёл ко мне. Да так близко, что мне показалось, что я слышу, как он от волнения облизывает обветренные губы.
Вот над краем оконного проёма показался пламегаситель «галила», затем ствол… цевьё… рука в перчатке… Пора!
Хватаюсь рукой за ствол и резко
Вот так вот: «Бам! Бам! Бам!» — и он мой. Придерживая тушку, повисшую на ружейном ремне, аккуратно открываю дверь машины и, выскочив наружу, в темпе избавляю «клиента» от всяких неприятных для меня предметов. «Семнадцатый» «Глок» [31] (приятный, однако, подарок!) из кобуры, большой и красивый армейский нож от «Кей Джей Эрикссона» [32] , складной мультитул с немаленьким лезвием из небольшого подсумка на груди… Да, серьёзный и небедный «язык» мне попался. Затем я вытащил из подсумка рацию незнакомца и, сунув её в свой нагрудный карман, надел его гарнитуру — вдруг что полезное услышу. Повозившись немного, я опустил оглушённого пленника в тёмный зев люка и разжал руки. Падать там невысоко, а излишне миндальничать я с ним не собирался. Ликвидировав беспорядок на местности и прикрыв дверь джипа, я взял оба автомата и, включив трофейный фонарь, последовал за своим «языком».
31
Glock 17— популярный самозарядный пистолет одноимёенной австрийской фирмы. Состоит на вооружении в вооруженных силах и полиции 60 государств. Славится надёжностью и удобством. Все пистолеты имеют ударниковый УСМ так называемого «безопасного действия» (Safe Action), с 3 автоматическими предохранителями, в том числе одним — на спусковом крючке. Особенностью УСМ «безопасного действия» является то, что в ходе цикла перезарядки пистолета ударник взводится лишь частично, при этом он заблокирован при помощи автоматического предохранителя. Довзведение ударника происходит только при нажатии на спусковой крючок, при этом ударник остается заблокирован от движения вперед вплоть до момента полного выжимания спускового крючка. Таким образом удается достигнуть однообразного усилия на спусковом крючке от первого до последнего выстрела, что положительно сказывается на точности стрельбы. Усилие спуска регулируется от 2.5 до 5 кгс путем замены пружины. Длина — 186 мм; Длина ствола — 114 мм; Вес без магазина — 625 г; Магазин, патронов 10, 17, 19, 31.
32
KJ Ericsson— шведская компания, основанная в 1912 году и производящая недорогие и качественные ножи. Расположена в городе Мура — центре ножевого и инструментального производства Щвеции.
Нельзя сказать, что в коллекторе было уютно, но видывал я места и похуже. Фонарь я пристроил на какую-то загогулину на лестнице и принялся вдумчиво пеленать добычу.
В кармане у меня всегда лежал тридцатиметровый моток «струны» — тонкого шнура из конского волоса, сердцевиной которого была проволока. Товар недешёвый в изготовлении и в мирной жизни не сильно нужный, но в деревне Пятниха под Лихославлем наладили массовое производство для нужд Следопытов и прочего бродячего люда, и «пятнихинская струна» стала известна в радиусе пары тысяч километров. На сердцевину тамошние мастера пускали жилки из телефонного кабеля, пара вагонов с которым была ими «приватизирована» на железнодорожной станции Лихославля, а конский волос товар расхожий, тем более что мастера не жмотничали и давали за него местным поставщикам хорошую цену.
Вставив между руками и спиной пациента его же собственный «Галил» (без патронов, естественно!) я привычно обвязал его шнуром так, чтобы кисти рук были у него перед грудью. В рот ему вставил кляп из его же кепи. Теперь можно и подождать…
Глава 4
Я почувствовал, как «струна», намотанная на мой палец натянулась, и включил фонарь.
«А, несладко тебе, милай! — шнур натянулся ещё сильнее, как будто я вываживал крупную рыбу. — Вот теперь можно и глаза открыть».
Мой пленник скорчился, пытаясь проморгаться после того, как луч фонаря резанул по его глазам. Придти в себя после пары часов темноты и комфортного беспамятства и получить в лицо луч яркого света — неприятно, что и говорить. Постепенно зрение вернулось к нему, и он исподлобья попытался осмотреться.
— Спокойнее, Томас, спокойнее! — при звуках моего голоса он замер.
Вы можете спросить, откуда я знаю его имя? Элементарно, Ватсон! (именно через «В», а не зарубежное «Уо», так у нас говорят!) Начальники своего подопечного вызывали по радио? Вызывали. А рация-то у меня! Причём если первые пять раз они звали его по позывному, «Поорис», что по эстонски значит «Вихрь», то потом плюнули на конспирацию и стали звать по имени. Добавляя, впрочем, и весьма нелестные эпитеты вроде «ленивый пёс» и «тупоумный засранец». Я в эстонском не особо силён, но ругаться умею и объясниться в корчме — тоже. Потом, осознав, что их «вихрь» куда-то унесло, терзать радиоэфир прекратили и даже с волны ушли. А минут через пять, покумекав, неожиданно вызвали меня на том же канале:
— Заноза, это Михаил Владимирович Поддубный. Ответь.
«Ха, нашли карапуза! — мне даже стало смешно от наивности оппонентов. — Я отвечу, вы пеленг возьмёте и через десять минут вокруг лёжки будут топтаться человек двадцать, потрясая стволами… Держи карман шире, Владимирович!»
Погундев в рацию минуты три, «Дуб» перешёл от увещеваний к угрозам. Довольно банальным и неизобретательным, надо признать. Обстоятельно, но без огонька в голосе, он рассказывал, что со мною сделают, когда поймают. Потом перешёл на семью. Потом опять вернулся к увещеваниям… Надеюсь, наши ребята, что за эфиром следят, всё тщательно записали. Жаль сейчас не старое время и нельзя привлечь к ответственности, за «угрозы сотруднику при исполнении». Наконец радиоспектакль без заявок слушателей закончился, и я остался в тишине и темноте. И даже смог вздремнуть минут сорок в «полглаза».
К моему удивлению, беседа с Томасом-«Вихрем» прошла, как говорится, «в тёплой и дружеской атмосфере». Тертый наёмник и «человек войны» кочевряжится не стал, и довольно откровенно рассказал мне, что знал.
Первое время он привыкал к своему новому положению, украдкой пробуя путы на разрыв, но, оценив качество моей работы, сник. На принятие решения ему потребовалось секунд десять, не больше. Коротко промычав что-то неразборчивое, он аккуратно, мешала удавка на шее, мотнул головой, приглашая меня к диалогу.
— Ну, Вихрь, что мне хорошего, доброго и умного скажешь? — спросил я, вытащив кляп из его рта.
— А ты хороший боец… — попытался подлизаться ко мне пленный. — Как легко меня взял!
— Знаю… — жеманничать, как и вестись на лесть, я не стал. — Что же вас не предупредили, на кого охотитесь?
— Мы вообще не должны были тебя ловить, это эти… идиоты, что с Бергом всё испортили.
— С каким таким Бергом? — поинтересовался я новым действующим лицом.
— Вы его «Тупом» называете…
Я попытался вспомнить кто такой этот «тупой», но быстро сообразил, что это «Дуб» с эстонским акцентом. Причём акцент был не нарочитый, просто Томас несколько нервничал, вот и произнёс ключевое слово неправильно.
— Они заверили, что возьмут тебя легко, словно конфету с полки. Кто же знал, что ты такой ловкий? Ну, а потом Берг нам снова не сказал, что главного… Как это по-русски? Объект, вот! Упустил. Сказал, пёс, что местный проводник убежал, который к Занозе привести нас должен.
— Так, понятно… А ты сам кто? Кайтселит или армия?