Три кольца
Шрифт:
— Чпок, левее забирай, к забору! — вдоль периметра взлётного поля ещё стояли отдельные секции монументального бетонного забора, которые могли здорово осложнить стрельбу нашим противникам.
Уперевшись ногами, что б не мотало по салону, я торопливо переключился на другой канал и связался с Валерой:
— Тут такое дело, похоже, что вертолёт у них не подо Ржевом, а тут под боком, в Мигалово! — скороговоркой высказал осенившую меня догадку. — И охрану они здесь тоже уложили.
Весь замысел не лишённой изящества операции «эстонцев» стал мне понятен. Нанять нужного им человека, то есть меня, проводником в Москву. Спокойно проехать по трассе до аэродрома, откуда и вывезти ценного пленника на свою «Большую Землю». Вертолёта им бы и одного хватило.
Следующая серия почти вся пришлась в остатки забора, и Чпок оттормозился так, что сидевший за мной Мистер Шляпа чуть не впечатал меня в торпедо!
«Вариантов у нас два: спешиться или продолжить движение под прикрытием брони. Какой выбрать?» — промелькнуло у меня в голове, и тут же появилось решение.
— Ваня, ты, вроде, знаком с этим музыкальным инструментом? — спросил я Тушканчика, ткнув пальцем в «фагот».
— Да! Умею!
— Тогда мы с тобой — на выход, а вы, сразу ходу вдоль забора! — последнее уже Чпоку и компании.
Схватив «Г-3», я протиснулся в задний отсек. Тушканчик распахнул дверь и последовательно вытолкнул наружу треногу, блоки управления и, соскочив вниз, принялся собирать пусковую установку. Мне оставалось только подхватить два «тэпэка» [57] и последовать за ним. Мистер Шляпа протянул мне мою винтовку и закрыл дверь. Взревев мотором и забросав нас комьями грязи, «тигр» рванул вперёд. Как оказалось — очень вовремя, поскольку, буквально несколько секунд спустя в бетонную секцию забора прилетела граната из РПГ, осыпав нас с Иваном в дополнение к грязи ещё и бетонной крошкой и отколов приличных размеров кусок от плиты.
57
ТПК— транспортно-пусковой контейнер. Представляет собой цилиндрический контейнер, герметично закрытый жёсткими крышками или полужёсткими диафрагмами, в котором ракета находится с момента выпуска на заводе и до самого старта. Изготавливается из металла или композитных материалов.
ТПКпредохраняет ракету от воздействия внешней среды, упрощает транспортировку и обслуживание ракеты. Применение ТПК позволило снизить массу ракеты, повысить её надёжность и боеготовность, упростить операции по транспортировке ракеты, ее установке в ПУ и подготовке к старту.
Все пневмогидравлические и электрические магистрали, связывающие ракету с наземным оборудованием, проведены через контейнер. Их разъемы выведены на его верхний торец или боковую стенку. На внешней стороне стенок ТПК может размещаться часть наземной аппаратуры. Транспортировка ракеты любым видом транспорта также происходит в контейнере, вместе с контейнером ракета устанавливается в шахтную или мобильную пусковую установку.
— Твою мать, мы что, на войну попали? — гневно спросил Тушканчик, заканчивая сборку «пускача».
— Похоже на то… — и я поднял с земли увесистый контейнер с ракетой. — Сколько ещё осталось?
— Секунд тридцать ещё, не больше… В кого стреляем?
— Во всех, брат! Во всех!
Водрузив ракету на станок, Мур сделал знак, чтобы я помог перенести готовый к использованию ПТУР к краю забора.
Я повесил винтовку на шею и, взявшись за рукояти, мы поволокли тридцатипятикилограммовую «дуру». Когда до «угла» оставалось около метра, я скомандовал:
— Стой, надо глянуть.
Плюхнувшись на бок, вначале посмотрел вслед нашей машине, там был порядок — ребята успели проскочить до следующей целой секции, а потом осторожно выглянул за «свой» угол. «Ну-ка, что тут у нас? А то почему АГС больше не стреляет? — в четырёхкратный прицел я увидел только что вынырнувшего из люка человека с большим цилиндром в руках. — Это у них «банка» с вогами [58] закончилась, а запасная внутри была».
Я прикинул расстояние — получилось больше шестисот метров. «Не вариант! Из лично не обстрелянной винтовки я даже и пытаться не буду. Будь тут метров четыреста — рискнул бы, а так — многовато…»
58
Боевая Часть ракеты
— Ваня, давай, выдвигаем бандуру!
Поднапрягшись (всё-таки волочь немаленькую и нелёгкую установку стоя на четвереньках не слишком удобно!) передвинули «Фагот» к краю забора. Иван приник к прицелу, а я залёг справа, контролируя подходы в оптику.
— Есть контакт! — буркнул Тушканчик, не отрываясь от окуляра. — Куда бить будем? По низу или постараться не портить шкурку?
Я задумался, «тигр» мне понравился, и добавить к нашему «гаражу» ещё одну такую машину, я был не против, с другой же стороны, в нашей ситуации не до жиру… Внезапно, какой-то странный шум, практически на грани слышимости, отвлёк меня от размышлений. Если бы не тишина, установившаяся над полем боя, я бы и не заметил его.
«Что это за свист такой? — ломал я голову. — Где-то я его слышал… Но где?»
— Ваня, погоди! Ты свист слышишь?
Тем временем шум стал громче и ниже по тональности — теперь это был вой. «Да что же это такое?» — я снова приник к прицелу и стал осматривать окрестности. Занятным было то, что стрелка за гранатомётом я не увидел. И вообще, в нашу сторону никто не стрелял. «Всё страньше и страньше…» — как говаривала героиня одной детской книжки. К вою добавился клёкот, словно курлыкал голубь размером с грузовик. «Вот оно что!» — сообразил я и заорал в рацию:
— Ребята, это Заноза! У них вертолёт! Через минуту взлетит! Стоит метрах в ста пятидесяти за домишками на час от меня! Как поняли?
Ответил мне Мистер Шляпа, как самый старший из остававшихся в машине:
— Понял тебя хорошо. Нам на перехват выезжать? И что там с агээсом?
— У «тридцатки» пусто, но на перехват выезжать запрещаю! Вас сверху расстреляет запросто! — и, отпустив тангенту, спросил у Тушканчика: — Ты в вертолёт попадёшь?
— Конечно! Он же с сарай размером…
Я снова включил микрофон:
— Это Заноза! Мы его попробуем достать ракетой, ну и вы стреляйте, — и я снова припал к прицелу, надо было определить, где вертолёт будет взлетать, ведь быстро развернуть массивную пусковую установку у нас не получится.
«Так, сразу за крайним справа домом растёт большое дерево… Нет, там они не взлетят — крона слишком широкая. За вторым деревьев нет, но видны покосившийся бетонные столбы — тоже не то», — наконец, между четвёртым и пятым домами (хотя какие это дома — так, развалины) я заметил размытый круг вертолётного ротора. Получилось, что в данной ситуации наши противники сыграли против себя. Стараясь спрятать свой вертолёт, они посадили его на такую площадку, с которой он не мог уйти, не приподнявшись метров на двадцать. И у нас появился шанс достать его старой противотанковой ракетой.
— Тушкан, они на «полпервого»! — и, отложив винтовку, я бросился помогать Ивану поворачивать наш «музыкальный инструмент». Через пару секунд он снова приник к прицелу, а я снял свою винтовку с предохранителя.
Вертолёт (как я и предполагал, это был старичок «белл»), уже поднялся метров на десять над землёй, и теперь был хорошо виден. Встав на колено, я выставил на прицеле дистанцию в триста метров и вскинул винтовку. Перекрестье легло на стекло пилотской кабины, но, заметив в проёме двери пулемётчика, я перенёс марку на него. Выстрел! И промах. Вертолёт поднялся выше и начал разворачиваться по часовой стрелке, «смазав» и мой второй выстрел.