Три колокольчика, два бантика и один лучший друг брата
Шрифт:
Но это была Стелла.
Мои пальцы возились с ремешками на ее туфлях. Я хотел, чтобы мое сердце перестало так бешено колотиться. Когда ее руки снова коснулись моих волос, я прильнул к ее прикосновению и закрыл глаза.
— Я не могу поверить, что это происходит. — Ее признание было едва слышно. Честность в ее голосе, сердце, сияющее в этих ослепительных глазах, погубили меня. Не было женщины прекраснее Стеллы Мартен.
А я слишком долго был трусом. Дураком, что не начал действовать раньше.
Теперь она была
Когда я вернулся к ее каблукам, дрожь в моих пальцах исчезла. Если все, что я сделаю для нее сегодня вечером, будет сделано хорошо, я назову это победой. Я стянул с ее ног туфли, отбросив их в сторону, затем провел пальцами по гладкой коже ее лодыжки, продвигаясь к внутренней стороне колена.
Кончики моих пальцев двигались медленными, мучительными кругами, не отрываясь от ее кожи, пока я медленно продвигался вдоль ее ног. Дрожь сотрясла ее плечи, когда я провел юбкой ее платья по бедрам, поднимая ее все выше и выше. У нее снова перехватило дыхание, этот чертовски сексуальный вздох, когда я скользнул по ее бедрам и по кружеву трусиков.
Ее глаза были прикрыты, когда я встретился с ней взглядом, она снова прикусила нижнюю губу.
Я ухмыльнулся ей, сминая ее платье в кулаках и задирая его вверх по ее телу. Она подняла руки, и тогда я освободил ее.
— Ты… — У меня пересохло во рту при виде нее на моей кровати, обнаженной, если не считать трусиков. — Идеальна. Моя Стелла. Такая чертовски идеальная.
Даже в приглушенном свете я увидел розовый румянец на ее щеках.
Я взял ее лицо в ладони, притягивая к своему рту. Затем встал, не ослабляя хватки, и положил ее на матрас.
То, что я делал руками, теперь я проделывал ртом, покрывая поцелуями ее шею и грудь, останавливаясь, чтобы уделить больше внимания соскам. Затем двинулся ниже, проводя языком по ее пупку.
Она захныкала, звук, который я начинал любить так же сильно, как и тот вздох.
Я задержался над краем ее трусиков, вдыхая ее сладкий запах, когда запустил пальцы в кружево и отвел их от ее обнаженного холмика.
— Хит. — Стелла сглотнула, как только ткань освободилась и растеклась по полу рядом с платьем и каблуками. — У меня, эм, никто никогда… Я имею в виду, я не девственница, но, эм, ты знаешь.
О. Чтоб. Меня.
Я буду первым, кто попробует ее на вкус. Единственным. У меня потекли слюнки.
— Ты мне доверяешь?
Она кивнула.
— Хорошо. — Я надавил на ее колени, разводя их в стороны.
Ее складочки блестели, а киска была такой же красивой розовой, как и ее губы. Ее мышцы и ноги напряглись. Как-нибудь на днях ее будет забавно подразнить. Целовать везде, но не там, где ей это будет нужно. Но в наш первый раз я не стану медлить.
Я провел языком по ее щелке, застонав от ее вкуса.
Стелла тихонько вскрикнула, прикрыв рот рукой.
Я усмехнулся, снова облизывая ее.
— О боже мой. — Из-под ее ладони это прозвучало приглушенно, но я воспринял это как одобрение.
Я ласкал ее, втягивая в рот клитор, подводя к краю, снова и снова. Когда ее ноги начинали дрожать, а тело извиваться, я отступал.
К пятому разу рука, зажимавшая ее рот, исчезла, и ее руки сжали в кулаки угольное одеяло. К десятому она уже рычала от разочарования.
— Хочешь кончить, детка? — спросил я.
— Да.
— Твое желание, Стелл. — На этот раз я не отступил. Я не отпускал, пока ее спина не выгнулась дугой над кроватью, все ее тело не содрогнулось, и она не издала серию стонов. Только когда ее пальцы разжались, я остановился.
Ее грудь порозовела, тело обмякло.
Я облизал губы и встал, снимая пиджак, поскольку запомнил образ обнаженной Стеллы на моей кровати. Мой член был болезненно твердым, выпуклость натягивала молнию на брюках. Я быстро разделся, и когда моя одежда была разбросана рядом с ее, я схватил свой член и сильно сжал его.
— У меня уже давно ни с кем не было, — сказал я. — И я проходил обследование в прошлом месяце.
Стелла отчаянно кивнула.
— Я тоже. И я принимаю таблетки.
Этот вечер становился все лучше. Я уперся коленом в кровать, поднял ее и уложил на подушки. Она раздвинула ноги для меня, освобождая место в колыбели своих бедер.
Я поцеловал ее, позволяя ей попробовать себя на вкус на моем языке. И целовал до тех пор, пока она снова не начала извиваться, умоляя о большем.
Одним долгим движением я вошел в ее напряженное тело. Ее стенки обхватили мою длину, и я почти кончил.
— Черт, Стелл. — Мне потребовались все мои силы, чтобы не кончить, чувствуя ее жар, когда она растянулась вокруг меня. Я заключил ее в объятия, зарываясь лицом в ее волосы. — В тебе так хорошо.
Она обхватила меня руками, прижимая к себе.
— Двигайся.
Я поцеловал ее пульс, затем отклонился, выходя, чтобы снова выйти внутрь.
— Хит, — закричала она, зажмурив глаза.
Я еще трижды услышал свое имя из ее уст, прежде чем она снова кончила, пульсируя и сжимая меня с такой силой, что ее оргазм спровоцировал мой собственный. Я кончил с ревом, пульсируя внутри нее, когда перед моими глазами вспыхнули белые звезды.
Бескостный и насытившийся, я рухнул на ее руки, перекатившись так, что она оказалась у меня на груди. Затем я крепко обнял ее, чувствуя, как ее сердце бьется в том же ритме, что и мое собственное.
Как я мог так долго обходиться без нее? Почему мы не занимались этим с самого начала? Она разрушила меня для других женщин.
Одна ночь, и я был разрушен.
Это было безрассудно. Она была моей коллегой. Она была сестрой Гая.
Но она была Стеллой.
Моей Стеллой.
Она сделала движение, чтобы встать, но я крепко держал ее.