Три кувшина

В течение жизни мы встречаемся, работаем и общаемся со многими людьми. Часто, в силу разных причин не обращаем внимания на то, что происходит вокруг. Но, если остановиться, вглядеться и подумать, судьба каждого человека – кладезь самых разнообразных историй, связанных с теми или иными событиями. Жизнь намного интереснее придуманных сюжетов. Поэтому и прототипами моих литературных героев всегда были и остаются реальные люди, жизненные истории которых затронули мою душу и оставили в ней след. Какой именно – судить вам, мои дорогие читатели.

Сардана Сивцева-Саная

Такая далекая и щемяще родная Опети: веющие холодом снежные вершины, бескрайние равнины Самтреди, утопающие в зелени долины в предгорьях, извилистая тропинка, ведущая в горную деревню, валун, на котором он часто отдыхал, когда отгонял овец в луга, богатые разнотравьем. Совсем чуть-чуть в стороне журчит, переливается на солнышке искристыми огоньками ручеек, вода в котором казалась самой прозрачной и вкусной на свете. Сколько раз он бежал вниз по тропинке вдогонку с шаловливо перескакивающим с камешка на камешек ручейком, который, ниспадая вниз, расширяется, набирает силу – оступишься и вмиг собьет с ног, увлечет за собой в глубокий каменистый разлом.

Он вспомнил родной дом на самой верхушке горы и то, как ему хотелось взмыть в небо вслед за огромными орлами над проплывающими внизу облаками.

В памяти почти истерлись лица вечно хлопотавшей у тонэ (печь для выпечки хлеба) матери, отца и братьев, днями и ночами пропадавших то на колхозном поле, то на винограднике. Вспомнил детство, юность, родные места и словно наполнил легкие знакомый с детства горный воздух, стало легче дышать.

Девятый десяток разменял он в этом холодном северном краю, в Оймяконье. В общем-то, хорошую жизнь прожил. Жена добрая попалась, хозяйка справная, сыновья отучились, грамотными стали, семьями обзавелись, внуки подрастают. Есть кому продолжить дедов род. Вспомнил черноглазых, бойких мальчишек – внуков, и улыбка озарила лицо, разгладив на нем глубокие морщины. «Близится и мое время встретиться с праотцами, – мысленно рассуждает старик. – В последнее время часто стали сниться родители, Опети, особенно ночами в бессонницу будоражить воспоминания. Наверное, где-то остались еще родные души. Догадываются ли они, что жив еще их дядя Георгий», – думает он.

Что ни день, словно боясь забыть, он наперечет повторяет имена братьев, знакомых, названия мест. Помнит каждый уголок большого деревенского подворья, зимние груши, старое гранатовое дерево, посаженное еще дедом. Три кувшина, закопанных по традиции на свадьбу, на рождение сына и на похороны. Это все осталось там, в той жизни, в Имерети. Между той и нынешней черный провал под названием война, фашистский плен, ссылка в ГУЛАГовские лагеря и судьба человека, навсегда разлученного с родными и родиной.

Небольшая деревушка Опети распростерлась высоко в горах. Несмотря на это повестка с приказом явиться в райвоенсовет РККА все же добралась и до их деревни, вровень с началом весенних работ на поле. Георгий в то время был с братьями на кукурузных полях. Планировали на все лето. Но повестка заставила его вернуться домой. Мать с отцом к его возвращению собрали в дорогу заплечный мешок, куда положили лепешки из кукурузной муки, козий сыр да кувшин вина. С такой нехитрой снедью он с несколькими такими же ребятами из деревни спустились с гор и направились в Самтреди, который находился в нескольких километрах.

В центральной управе их встретил человек в военной форме и объяснил, что новобранцев

дальше направят в приграничную военную часть, где они будут служить, учиться солдатскому ремеслу. Пока военный заполнял какие-то бумаги, парни нашли укромное место во дворе Управы под раскидистым платаном и сели отдохнуть, поесть с дороги. Каждого одолевало чувство тревоги от ожидания, неизвестности. Поели молча, тихо прибрали остатки еды в свои мешки и стали ждать дальше. Мамук с соседнего двора в Опети, с которым Георгий с детства вместе пас овец, мечтательно вздохнул: «Вот бы сейчас оказаться дома». Остальные взглянули на него, но промолчали. Каждый сейчас был бы этому рад. Но их ждали другие дороги и судьбы, о которых они еще и не догадывались.

Долго рассиживаться парням не пришлось. Вышедший из Управы военный строгим голосом подозвал и велел выстроиться в шеренгу. Не понимая, как это делается, парни замешкались. Тогда он подошел и показал, как нужно строиться. Когда линия перед босоногой шеренгой выровнялась, он объявил:

– С сегодняшнего дня все вы – солдаты Красной Армии. Должны беспрекословно слушаться и исполнять приказы командира, – и без запинки добавил какое наказание ждет ослушавшихся.

– А теперь всем в мойку! На все, про все у вас полчаса. Шаго-ом марш! – скомандовал он.

После душевой новобранцев наголо выбрили, выдали солдатские гимнастерки, пилотки, штаны, пару кусков ткани для портянок и сапоги. Через полчаса их снова выстроили и повели в сторону железнодорожного вокзала. Через какое-то время вагоны, переполненные новобранцами, взяли курс в сторону Черного моря.

– Хорошо, что мы вместе! – воскликнул Мамук, подсев к другу на полку.

В вагоне было душно. Парни достали из вещмешков небольшие глиняные сосуды с вином. Остальные тоже последовали их примеру. За разговорами о родных местах время летело быстро.

– А ты вот так умеешь? – звонко смеется Мамук, показывая кому-то из земляков с другого селения как он, сцепив руки спереди, выводит через них ноги.

Тот повторяет, но неуклюже падает набок и смеется. Мамук тоже заливается смехом и показывает очередной фортель уже другому. И так по кругу. «Веселый у меня друг и храбрый. Как с ним хорошо в вечернюю пасти овец. Не заскучаешь. Даже волков не страшно», – довольно думает Георгий. На станциях к каждому вагону прикатывали тележку с едой – гоми из кукурузной муки в большом серебристом чане, похожем на бочку и бурдюк с водой, потому новобранцы не голодали. Так за веселыми разговорами в перерывах между беспокойным сном – не хватало всем мест на полках и приходилось спать по очереди или сидя – прошел день, потом второй.

Уже там, в военной части, Георгия через какое-то время определили в пулеметчики. Они все так же были вместе с Мамуком. Подъем, тренировки, стрельбище, снова тренировки со сменой позиций, во время которых боевым расчетам надо было перетаскивать тяжеленный пулемет порой на несколько десятков верст. И так каждый день. Ныло плечо из-за впивавшихся в кожу ремней, на которых тащили пулемет. Но парни не позволяли себе падать духом или опускаться до такого постыдного для мужчины дела как нытье.

Такая жизнь казалась немного чудной малограмотным парням с гор. Но, если так надо, то надо. Походная жизнь Георгию была не в новинку. С отцом и братьями на посевной, осенней жатве, пастьбе овец не раз приходилось ночевать под открытым небом, жить подолгу на отдаленных участках, обустраивать жилище, самим готовить еду. Поэтому с жизнью красноармейца со временем он обвыкся, даже комковатая и серая крупяная каша стала казаться вполне съедобной и вкусной. Никогда не державший в руках автомат, тем более другое оружие, он теперь наизусть знал все части станкового пулемета «Максим», как его заряжать, охлаждать и сколько времени на это уходит и другие тонкости военного дела.