Три кварка (из 2012-го в 1982-й)

Тимофеев Владимир

– Два сока, будьте любезны. Томатный и сливовый.

– Двадцать две копейки, – поджав губы, буфетчица пододвинула к краю прилавка два гранёных стакана, заполненных: один – кроваво-красным, второй – сочно-бордовым (ага, прямо-таки натуральный «Дип Пёпл»). Сок, кстати, она наливала из высоких, установленных на металлической стойке стеклянных сосудов, напоминающих перевёрнутые конусы с краниками на вершинах.

«Давненько я таких не встречал. В смысле, там, у себя, в будущем».

Сливовый сок оказался отменным, как раз таким, каким он мне и запомнился по безмятежному детству и юности. А вот томатный, наоборот, разочаровал. Причём, сильно.

То ли не слишком свежим он был, то ли добавок вкусовых ему не хватало (навроде глутамата натрия или аминоуксусной кислоты, более известных в будущем как Е621 и Е640), то ли… Впрочем, чуть поразмыслив, я всё-таки понял, чего не хватало этому культовому напитку всех советских, а потом и российских авиалиний – обыкновенной поваренной соли по 6 копеек за килограмм.

Соль в виде грязновато-серой субстанции с бурыми комками засохшей томатной пасты обнаружилась в стоящем на прилавке стакане. Рядом, в аналогичном стеклянном сосуде, заполненном мутной водой до самого верха, покоилась столовая ложка. Вся эта двухстаканная «композиция» никакого доверия у меня, конечно, не вызвала. В итоге пришлось довольствоваться малым и покинуть заведение советского общепита «несолоно хлебавши», оставив на «барном» столике недопитый бокал со «свежевыжатыми» отечественными помидорами.

Снова выйдя на воздух, я не спеша прошёлся по главной городской улице и уже через двести метров очутился перед входом в обувной магазин, так же, как и все прочие, расположенный здесь не в отдельном здании, а на первом этаже жилого дома. Весьма, кстати, симпатичного дома старой постройки из красного кирпича, украшенного лепными наличниками, сандриками, карнизом и тягами. На внутренние архитектурные изыски, в отличие от внешних, у строителей, по всей видимости, не хватило ни времени, ни сил, ни желания. Помещение магазина выглядело простецки: стандартное, окрашенное масляной краской, с выбеленным «под мел» потолком и кое-как выложенными плиткой полами. Торговый зал был условно разделён невысокой скамьёй на два отдела: «мужской» и «женский».

Ассортимент обуви, по крайней мере, той, что предназначалась для ног сильной половины человечества, тоже не слишком порадовал. Суконные ботинки «прощай, молодость», притулившиеся в углу валенки и калоши, резиновые сапоги цвета «любой на выбор, при условии, что этот цвет – чёрный», кирзачи в стиле «непобедимая и легендарная», фирменные кеды от «Красного Треугольника» и прочая, прочая, прочая…

Тем не менее, секунд через тридцать, разобравшись, где-что лежит, я усмотрел-таки кое-что подходящее. С виду вполне приличное, но – спрятанное за витринным стеклом.

«Ну да, всё правильно, нечего лапать выставочные образцы своими грязными пальцами. Даже несмотря на то, что это совсем не «Италия», не брэндовые изделия польских и югославских мастеров, не чешская «Цебо», а всего лишь продукция родных «Красной Зари», «Скорохода» и «Буревестника».

На подбор пары самых обычных туфель, поиски продавщицей нужного размера в подсобке, выписывание чека, стояние в кассу и получение оплаченного товара ушло минут сорок, не меньше. Работники советской торговли никуда не спешили, а на мои нервные гримасы и вялые просьбы немного поторопиться реагировали с лёгким презрением, регулярно отвлекаясь на менее взыскательных покупателей. Однако всё плохое когда-нибудь да заканчивается, и потому, потратив на шопинг двадцать рублей, литр пота и немалое количество «невосстанавливаемых» нервных клеток, я выбрался наконец-то на улицу, сжимая в руках шуршащую бумагой коробку (плевать, что «с бумагой в стране напряжёнка»: «Раз положено, значит, заворачивайте. Я подожду. И хрен с ним, со временем»).

Завернув за угол,

пройдя через двор и отыскав относительно чистую лавочку, я сел, быстро распаковал покупку и, скинув свои уже изрядно поднадоевшие туфли на каблуках, принялся заново примерять только что приобретённую обувь. Вдумчиво, не торопясь, не обращая внимания на что-то клюющих в траве воробьёв и подбирающуюся к ним кошку.

На первый взгляд, обувка казалась удобной и в целом практичной: в подъёме не жмёт, не хлябает, подошва сплошная, не толстая и не тонкая, но при всём при том достаточно твёрдая («если вдарить такой под коленную чашечку какому-нибудь злодею, мало ему не покажется – факт»). А ещё ноги можно воткнуть в башмаки, даже шнурков не развязывая…

«Задники только чуток грубоватые – мозоли натру такие, что буду потом неделю хромать как подстреленная в круп лошадь».

Проблема с мозолями решилась просто и элегантно. От предусмотрительно положенного в карман пиджака рулончика лейкопластыря были оторваны две коротких полоски, которые я тут же прилепил себе на… э-э… фиг знает, как правильно обзываются эти части стопы – лодыжки, щиколотки, пятки или вообще, хм, «шпоры» – лично мне это по барабану. Главное, чтобы не тёрло. До тех самых пор, пока обувь наконец не разносится…

Закончив подгонку-примерку, я встал, притопнул парочку раз для верности, распугав тем самым и кошку, и воробьёв, а затем с чувством выполненного долга выбросил в урну не нужную мне больше коробку. Следом за ней в раскрытую пасть «пингвина» («Руки бы оторвать тому психу, что придумал этот «шедевр» садово-парковой архитектуры!») последовали старые «чоботы». Правда, без шнурков (мало ли что – вдруг пригодятся). В общем, задача-минимум на сегодня выполнена, можно со спокойной душой возвращаться назад. «На хаус», «домой», в общежитие.

Однако торопиться я всё же не стал – имелась ведь ещё и задача-максимум. Плюс неплохие шансы на реализацию моих «гениальных» задумок. Короче, раз уж пошёл по грибы да по ягоды, вернуться должен с полным лукошком. Таким, чтобы руки оттягивало. Как у обезьяны, до самых колен. Гы.

Для решения стоящих передо мною проблем уже по дороге в общагу заглянул сначала в хозяйственный, а потом в книжный.

В хозмаге приобрёл набор отвёрток, «английский» замок, стамеску, сапожный нож, напильник, свёрла на «6» и «4» пять штук (жаль, что не победитовые), молоток, пассатижи (на всякий пожарный – вдруг злыдню какому ногти понадобится оторвать, а инструмента под рукой нет как нет), горсть шурупов (не саморезы, конечно, но тоже прокатят) и ручную дрель наподобие коловорота, только чуток поудобнее – с шестерёнчатой передачей. Увы, нормальных перфораторов здесь днём с огнём не найдёшь, а закреплённая на фанерном стенде электрическая дрель Конаковского завода даже ценника не имела – типа, образец, «для членов профсоюза» и по предварительной записи. Болты и гайки тут тоже продавались с ограничениями – «калибр» не больше пяти миллиметров. «Что ж, понятно теперь, почему в кофейной банке обнаружились М6 и М8 – «несун» не дурак, тащит с родимого предприятия то, что в обычном магазине не сыщешь».

Хотелось, правда, ещё и шлямбур приобрести, но они начинались с диаметра 12мм, что на текущий момент было не совсем актуально. Лично мне требовался на 6, максимум, на 8. Зачем, спросите? А затем, чтобы дырки в кирпичной стене пробить-просверлить. Не насквозь, конечно, а лишь на длину дюбеля. Впрочем, привычных пластиковых дюбелей, которых в будущем на любом рынке как грязи, в этом времени, конечно же, не было. Ну, то есть, были, наверное, но явно не здесь, не в этом хозяйственном, а ехать прямо сейчас искать их по всей Москве мне как-то не улыбалось.