Три кварка (сборник)
Шрифт:
Конечно, он не настолько потерял под ногами почву, чтобы надеяться, что Грот, отчаявшись, обратится к нему за помощью. Но ему было приятно с горькой и мудрой усмешкой на устах пройти мимо лаборатории, где в поте лица трудились Грот, Коханов и Лена Гларская.
Впрочем, было и еще одно обстоятельство, которое заставляло его неустанно бурить грунт Анизателлы. Он надеялся найти еще одно яйцо. «Кто сказал, что оно единственное?» — так или приблизительно так думал он. — «Вполне логично предположить, что в недрах планеты скрыты десятки, а может быть, и сотни таких яиц. Более того, они могут неподвижно висеть где-нибудь в атмосфере или скрываться на дне озера Мариба. Если бы удалось найти хоть еще одно, я бы уж
И он закладывал скважину за скважиной. Он наткнулся на урановую смолку, обнаружил уникальное месторождение лантоноидов, открыл новый минерал — анизателлий, но ничего подобного яйцу не нашел.
Грот догадывался о том, что происходит с Валькой, и не мог поэтому радоваться его успехам. Кроме того, Гроту было неприятно, что Валька отстранился от исследований в лаборатории. Эксперименты с яйцом были делом сугубо добровольным, а с основной работой Валька справлялся отлично. Поэтому Грот вопреки своим чувствам вынужден был отдавать ему должное, хвалить его. Грот понимал, что под внешним покровом благополучия кроются разлад и неудовлетворенность. Он решил обязательно вернуть Вальку в лабораторию, чего бы это ему ни стоило. Тем более что без валькиной горячности и смеха там стало очень скучно.
Грот решил поехать в Южный сектор. Он вызвал из автоматагаража свободный танк, и уже через несколько минут вездеход тихо покачивался на волнах. Грот поднял колпак, глубоко, с наслаждением вздохнул и огляделся. Линия горизонта едва виднелась. Небо казалось таким же нежно-синим, как и вода. Красное солнце было еще неярким и туманным. Впервые за десять месяцев он увидел картину, которая почти ничем не отличалась от земной.
Он вспомнил Алушту. Базальтовые камни и тонущее в синем вечернем сумраке солнце. Ему даже показалось, что вот-вот здесь, на Марибе, появятся дельфины. Разогнавшись, они оборвут тянущуюся за ними ртутную цепочку и взлетят в воздух. Один за другим, как аккорды бравурного марша. Вверх и тяжело, гулко вниз, вздымая фонтаны белых брызг. Вверх и вниз.
Но воды Мариба были мертвы. Ни дельфинов, ни рыб, ни водорослей — как в бассейне для плавания. Грот загрустил. Потом вспомнил, что скоро прибудет транспорт с Земли. Хромов обещал ему двести килограммов оплодотворенной сазаньей мкры, тысячу литров циклопа и два тюка спор элодеи. На первое обзаведение.
Привычные заботы отвлекли от дум о Земле. Он не был одинок здесь, но это не мешало ему тосковать. Иногда он думал, что скучает по Земле даже чаще, чем другие.
«Наверное, оттого, что меня никто не ждет».
Он еще раз глубоко и жадко вдохнул влажный воздух и скрылся в люке. Танк тотчас же поплыл дальше. Грот вызвал Вальку по радио:
— Алло, Валя. Алло, Валя. Отвечайте, где вы!
— На месте, Савелий Осипович. Южный сектор, второй карьер, точка М8. Как всегда…
— Хорошо. Я уже запеленговал. Скоро буду, — сказал Грот и включил автомат.
Танк пошел по пеленгу. Грот откинулся в кресле и задремал. Он проснулся как раз вовремя, когда машина остановилась рядом с триангуляционной вышкой М8. Валька шел, чтобы встретить шефа. В одной руке он держал бутылку молока, в другой ломоть булки.
— Что, обедаешь? — спросил Грот, разглаживая мешки под глазами.
Валька ничего не ответил. Он кусал булку, запрокинув голову, делал глоток из бутылки и ждал, когда шеф объяснит ему причину внезапного приезда.
«Что, я не могу приехать так вот, ни с того ни с сего?» раздраженно подумал Грот, поняв, что Валька ждет объяснений. Не находя что сказать, Грот мучительно переживал молчание. Он понимал, что оно может испортить сегодняшнюю попытку договориться с Валькой. Но несомненно было и другое. Ни в коем случае нельзя было говорить, что он приехал сюда для валькиной же пользы. Это прозвучало бы фальшиво и только укрепило бы в юноше чувство вражды и недоверия. Грот глядел на равнодушное лицо Вальки. А Валька в душе радовался приезду шефа и с замиранием сердца ждал, когда тот начнет говорить. Он не надеялся, что шеф передумал и решил провести эксперимент. Мысли его были довольно расплывчатые, он просто чувствовал, что этот приезд положит конец двусмысленности и неблагополучию их отношений.
— Вы знаете, зачем я приехал, Валя? — спросил Грот и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, неожиданно сказал: — Я хочу взять вас с собой, если это, конечно, не нарушит ваших планов. Мне хочется, чтобы вы поработали несколько дней в лаборатории. Мы без вас соскучились.
Валька покраснел от удовольствия. Он уже вновь свято и беспредельно верил в шефа. Но в то же время он понял, что смог бы теперь вернуться к эксперименту.
Грот с присущей ему проницательностью угадал эту невысказанную мысль и приготовился к обороне. Он готов был скорее отправить Вальку на Землю, чем переменить свое решение. Однако он не думал, что Валька сразу же потребует у него разрешения на эксперимент. Грот хорошо знал, что Валька, несмотря на запальчивость, очень стеснителен и внутренне благороден. И Валька действительно ничего не сказал шефу об эксперименте. Но совсем по другой причине, чем думал Грот. Просто то, что еще несколько минут назад было для него самым главным, вдруг отошло на второй план. Он понял, что значит приезд Грота, и в этом свете мысль, которую он лелеял, вдруг показалась бедной и серенькой. Тем более что это была чужая мысль. Он вдруг взглянул на себя глазами Грота и увидел невысокого щупленького блондина, бог весть что возомнившего о себе, да к тому же грубияна. Ему стало стыдно и хорошо. Его захлестнула горячая волна благодарности к учителю. Так начался процесс самоуничтожения. Могучая волна воображения подхватила Вальку и понесла его от одной крайности к другой.
Грот решил прервать этот неслышимый, но отнюдь не невидимый процесс в самом начале:
— Ну, так что, Валя, вы можете отложить на время вашу работу на точке?
Конечно, это очень странно и даже немного смешно, когда маленькие человеческие страсти разыгрываются на фоне грандиозной тайны мироздания. Впрочем, так было, так есть и, возможно, так будет всегда. Величие и ничтожество события диалектически нерасторжимые.
Загадочны и неожиданны связи между вещами и процессами во Вселенной. И поэтому не так уж нелепо выглядит поведение Вальки в этой истории. Многие его предшественники, натыкаясь на чудо, вели себя не лучше. Грот все это отлично понимал и терпеливо ждал ответа.
— Да, — сказал Валька.
Но когда они возвращались и сидели плечом к плечу в танке, Грот, косясь на спутника, позволил себе небольшое увещевание. Оно носило очень спокойный характер, и даже при желании Валька не смог бы усмотреть в нем обидного намека.
— Есть две разновидности чудес, — сказал Грот. — Одни принадлежат окружающей человека природе, другие создаются самим человеком. Молодые темпераментные люди вроде вас склонны поеувеличивать значение и силу первых и преуменьшать роль вторых. Я хочу сказать, что не следует забывать и о преемственности поколений.
— Не понимаю, — буркнул Валька.
— В примитивном изложении мысль моя сводится к тому, что у нас за спиной слишком большой опыт развития нашей науки и слишком много побед — да, я не стыжусь этого громкого слова — очень много отличных, даже блистательных побед, чтобы мы могли позволить себе нервозность, истеричность, стремление идти вабанк. Так серьезные проблемы не решаются. А что перед нами именно такая проблема, я не сомневаюсь.
Валька заерзал на сиденье.
— Ну хорошо, — сказал он. — Ладно. Но все же что вы о нем думаете? Вы никогда не рассказывали о своей гипотезе.