Три кварка (сборник)
Шрифт:
14
Евгений Кулановский вышел перед сном из каюты на палубу. «Святая Мария» двигалась в теплом сиренево-сером тумане. Стоял полный штиль. Приятно пахло йодом. Океан слабо люминисцировал серовато-синим светом. Надо прогуляться по кораблю, решил Женя, и бай-бай.
«Алик уже видит первый сон. Он спит, заложив Фредриксона под подушку. Усвоение во сне. Гипнопедия. На солнечной палубе крутят фильм. Выстрелы и хохот. Боевичок, должно. В холле класса люкс полумрак, там чинно танцуют под блюз. В третьем классе тоже не спят; звучат
Придется вмешаться. Не проходите мимо, как говорят». Он прислушался. Как будто бы женский плач, всхлипывания и удары… удары по чему-то мягкому, кажется, по человеческому телу.
Кулановский сделал несколько торопливых шагов к затемненному закутку и остановился.
«Ба, да здесь перепутаны причина и следствие! Девчонка избивает большого взрослого мужчину? Плачет, всхлипывает, но изо всех сил колотит кулачками по груди, животу. Тот только охает. Стоп, девочка, так нельзя!» — Эээ, что вы делаете!? Отпустите парня, вы его изувечите!
Евгений говорил по-русски, Лоис использовала португальские ругательства, Оссолоп стонал по-английски. Все было как на Вавилонской башне во времена оны.
— Отпустите его, и больше женственности, девочка, вы ведь только начинаете свой жизненный путь! Нельзя истреблять мужчин таким примитивным способом.
— Проклятый американский ублюдок! Вот тебе за всех и за все! — Лоис надавила острой коленкой на грудь Джимми.
— Ооо…х, — выдавил Джимми…
— Хватит, хватит! — Евгений тронул девушку за плечо. — Не надо! Еще минута — и ему будет конец. Финиш. Капут. Каррамба. Хана. Стоп! Халы!
Лоис отпустила Оссолопа и рванулась к Кулановскому.
— А ты откуда взялся? Ты кто? Ты с ним?
Евгений поднял руки вверх. Он защищался, используя весь наличный запас португальских слов:
— Ешьте меня с маслом и без оного, синьорита! Я за справедливость! Если парень заслужил высшую меру наказания, пусть пройдет через суд! Суд, синьорита, вы меня понимаете? Я лично попортугальски ни бум-бум, — заключил он по-русски, видя гневно-недоумевающие глаза Лоис.
— Она дала мне в под дых, и я перевернулся, — заявил Оссолоп, садясь.
— Все вы проклятые ублюдки! Честная девушка шагу не может ступить: везде эти свиньи со своими лапами!
— Она… Я, правда, немножко выпил…
Евгений Кулановский улыбнулся.
«Черт возьми! Ну и темперамент!»
В неровном электрическом свете горело, дрожало, сияло огненное девичье лицо.
«Будь я проклят, если когда-нибудь видел такое лицо. Будь я проклят, если увижу. Вообще будь я проклят!» «Давай, девочка, давай! Крой нас по-непонятному и по-понятному! Режь, бей, жги, дави! Так нам и надо! Фурия! Ангел! Солнце! Каррамба! Чанахи! Капибара! Кракатао! Уррраа!» — Наконец я с вами расквиталась, твари! — еще раз всхлипнула Лоис и занялась прической.
Джимми очень быстро вскочил на ноги.
— Ей-богу, я вел себя с ней джентльменом! — вывернув руку, он пытался счистить прилипшие к спине окурки.
— Мда? — Женя отнесся к этому заявлению иронически.
— Вы не верите? Но серьезно, я имел к ней деловой разговор.
— Деловой разговор с этой девчонкой? Не смешите, мистер… мистер? — для Кулановского английский язык все же был немного легче португальского.
— Оссолоп к вашим услугам.
— Да, я помню, вы с доктором Трири?
— Да, я его секретарь. Я вам благодарен. Конечно, смешно думать, что могла быть серьезная драка, но царапины и укусы, они ведь тоже малоприятны, не так ли?
— Разумеется, если они незаслуженные.
— Незаслуженные тем более. Нет, правда, я был корректен, хотя, признаться, перед этим изрядно выпил, и… она меня неправильно поняла. К тому же я португальских слов знаю еще меньше, чем она английских. Она вроде считает вас немцем. Вы действительно немец?
— Нет, я русский.
— Ооо! Вот так встреча! Интернационал! Но посмотрите, каковы женщины? Дерется, ругается, но не уходит! Почему ты стоишь, девочка? Ты же обижена?
— Я хочу знать, что такое вы мне собирались сообщить.
— Что она сказала? — спросил Женя, сгорая от любопытства.
— Она меня реабилитировала. Она сказала, что ее удерживает интерес, я бы назвал это любознательностью. Она хочет вести со мной переговоры. Одновременно она просит, чтобы вы пе уходили, мистер…
— Кулановский.
— Благодарю, мистер Кулановский. Вы сами видите, насколько деловая атмосфера была у нас в начале разговора, а затем все как-то неожиданно переменилось. Видно, не стоило нам перемещаться из света в тень.
— Да, это обычно обостряет отношения. Ну, хорошо, я, пожалуй, пойду.
— Нет, нет, ни в коем случае. Вы будете свидетелем.
— После такой репетиции, — возразил Евгений, не собираясь, однако, уходить.
— После такой репетиции все ошибки будут исправлены, и порядок восторжествует! — заверил Оссолоп. — Прошу вас, не будем делать холодную погоду в этот теплый вечер. Не будем? Ну и отлично! А теперь, девочка, слушай меня внимательно. Ты любишь свою мать, не правда ли? А твоя мама любит одного человека, так ведь? Ну вот, а я могу сделать так, что человек, которого любит твоя мама, станет очень богатым. Но для этого я должен встретиться с ним, понимаешь? Если ты меня приведешь к нему или его ко мне, ты сделаешь счастливыми и Дика Рибейру, и твою мать. Именно это я и хотел тебе сказать с самого начала.
Евгений с напряжением вслушивался в воркующую речь быстро оправившегося Оссолопа. Он чувствовал себя очень неловко и медленно пятился к трапу. Но тут Оссолоп перевел дух, и Женя замер. Черноглазка в этот момент снова рассердилась, но на сей раз сила бури не превышала пяти баллов. Она упомянула какогото Дика и, отрицательно помотав головой, величественно удалилась. Гордая и непокоренная.
— Господин Кулановский меня извинит, — Оссолоп пожал плечами и тоже поспешил прочь.
Евгений остался наедине с затухающим океаном.