Три лица Януса
Шрифт:
Черная "эмка" затормозила рядом с ним. Открылась передняя дверца, и сидящий рядом с солдатом-шофером человек в кожаной, военного образца, фуражке, черной, без погон, куртке быстро спросил:
– Майор Климов?
...Худощавый, среднего роста человек, с редкими блестками седины в темно-русых волосах, вышел из-за большого стола и шагнул навстречу Климову:
– Здравствуйте, подполковник! Удивлены? Приказ о присвоении вам нового звания подписан только сегодня. Поздравляю. И благодарю за отличное выполнение задания. Садитесь.
Климов ответил на приветствие и продолжал стоять, растерянно глядя на хозяина кабинета.
– Простите...
– запинаясь начал он, - только я вас видел уже... Не может быть... Нет, я не ошибаюсь. Вы ведь товарищ Ян? Ян Милич?
Климов теперь окончательно узнал в этом человеке тяжело раненного советника испанской республиканской армии. Его привезли на рыбацкой шхуне к борту парохода, где находился Климов, уже получивший радиограмму с приказом забрать человека по имени Ян Милич и доставить его в Советский Союз. Только перед Одессой Ян Милич пришел в себя.
В порту Яна Милича встретили местные чекисты и бережно перенесли в санитарную машину. Климов получил благодарность командования и больше с тем человеком не встречался. Это было в тридцать девятом году...
– Откуда вы знаете Милича?
– спросил генерал.
– Помните пароход "Красный Крым"? Я принимал вас на борт у тех берегов...
– Так это был ты?
– Голос генерала дрогнул. Генерал подошел к Климову и крепко обнял его.
– Теперь я должник твои, Климов, - сказал он, затем усадил Климова в кресло и, взяв стул, сел напротив.
– Житейскими делами займешься позднее. Подробный отчет напишешь завтра. Жилье приготовлено. Обедом покормили?
– Так точно, товарищ генерал.
– Меня зовут Арвид Янович. Кури.
– Он протянул Климову пачку папирос.
– Надо бы тебе отдохнуть с дороги, да уж никак нельзя. Собственно, дело не в тебе, а в том товарище, который завтра рано утром должен уехать. Примешь у него дела. Для этого мы и вызвали тебя так срочно.
Арвид Янович отложил в сторону коробок со спичками, встал и подошел к карте.
– Так вот, Алексей Николаевич, решено оставить вас в Центре, - сказал, снова переходя на "вы". Ар-вид Янович.
– Возглавите отделение по Восточной Пруссии и сопредельным районам. Участок трудный, предупреждаю, но интересный... Подойдите сюда. Вот Кенигсберг. Оплот и твердыня пруссачества. Плацдарм для нападения на славянские земли, железная перчатка к горлу России.
– И пистолет, приставленный к виску России, - подхватил Климов.
– Да-да! Ведь вы историк, Алексей Николаевич. Я читал ваш реферат об исторических предпосылках двойственной природы философии Канта. Знаете, мне понравилась смелость ваших суждений... Весьма.
– Читали мои реферат? Господи, да я и думать о нем забыл!
– О Канте в следующий раз, - мягко остановил его Арвид Янович. Перейдем к делу.
– Он посмотрел на часы: - Сейчас придет ваш предшественник, а я еще должен ввести вас в курс дела в самых общих чертах. Район у вас будет трудный. На местное население рассчитывать нельзя. Правда, в сопредельных польских, литовских и белорусских землях это не исключено. Впрочем, и в самой Польше обстановка довольно сложная. Я имею в виду деятельность Армии Крановой и те надежды, которые возлагают на нее эмигрантское правительство в Лондоне и стоящие за ним англичане. Этим занимаются другие товарищи, вам придется работать с ними в контакте. Вопрос с Польшей деликатный.
– Понимаю вас, Арвид Янович.
– Ну и отлично. Главная ваша задача - Кенигсберг, промышленные районы Пруссии,.порты, секретные военные заводы, оборонительные объекты. Ваши сотрудники там - это, с одной стороны, кадровые, натурализовавшиеся работники Центра. Сюда я включаю и настоящих немцев, завербованных в последнее время.. С другой стороны, наши люди среди военнопленных и угнанных из России в Германию на работу. Между теми и другими поддерживается сложная многоступенчатая связь. Связь надежная, но процесс прохождения сведений следовало бы ускорить. Общая задача: сбор военной и экономической информации, нейтрализация немецкой агентуры, расширение наших разведывательных связей, организация диверсионной работы в Восточной Пруссии и постоянные контакты с работниками Штаба партизанского движения через отряды, действующие в районах Польши, Литвы и Белоруссии.
Когда наши войска пойдут по территории Восточной Пруссии, их встретит ощетинившаяся оружием и укреплениями земля. Ваше отделение и вы сами, конечно, должны сделать все, чтобы облегчить русским солдатам этот путь. Понимаете?
– Так точно!
– сказал Климов.
– Понимаю...
– И вот еще что. Хочу довести до вашего сведения предложения Верховного Главнокомандующего на Тегеранской конференции глав великих держав в отношении Восточной Пруссии. Решено навсегда уничтожить это гнездо германского милитаризма. Поэтому Кенигсберг и Мемель1, с прилегающими промышленными районами - Тильзит, Инстербург, Гумбиннен и так далее, отходят к нам. Об этом, естественно, знает союзное командование. К сожалению, информация уже попала в руки немцев.
1 Бывшее немецкое название литовского города Клайпеды, оккупированного Пруссией.
Открылась дверь. Вошел высокий широкоплечий мужчина лет сорока. Светлые волосы, крупный, с горбинкой, нос и серые выразительные глаза. Отлично сшитый костюм, белая сорочка с тщательно завязанным галстуком придавали ему чуждый военной Москве вид.
– А, полковник!
– весело сказал Арвид Янович.
– А вот и твоя замена. Знакомьтесь, товарищи, - продолжал он, - и за работу! К утру все надо закончить.
– Пойдемте, коллега.
Высокий полковник обнял Климова за плечи и легонько повернул к двери.
– Устраивайтесь поудобнее, Алексей Николаевич, - сказал он, когда они вошли в кабинет, - теперь это ваша епархия.
Он жестом показал на письменный стол и удобное кресло за ним. Потом подошел к большому сейфу и, трижды меняя ключи, открыл тяжелую дверцу. На стол легла стопка папок.
– Начнем?
– сказал полковник.
Климов согласно кивнул.
– В настоящее время, - проговорил, развязывая тесемки одной из папок, его предшественник, - славной нашей опорой в Восточной Пруссии является Янус...
Голубовато-серый "линкольн" миновал предместье американской столицы, развил скорость до семидесяти миль в час, пересек окружную дорогу, свернул на узкий асфальтированный проселок и вскоре остановился. С двух сторон автомобиль теснили красные, в осенней листве, деревья. Двое мужчин средних лет, в твидовых костюмах, с непокрытыми головами, стояли у замершего "линкольна". Они молчали, завороженные яркими красками готовящегося к зимнему сну леса.
– Я люблю это время года, Джим, - сказал наконец один из них. Искренне рад тому, что вижу все это снова...