Три мушкетёра
Шрифт:
В десять часов судно бросило якорь в Дуврском порту.
В половине одиннадцатого д'Артаньян ступил ногой на английскую землю и закричал:
— Наконец у цели!
Но это было еще не все: надо было добраться до Лондона.
В Англии почта работала исправно. Д'Артаньян и Планше взяли каждый по лошади. Почтальон скакал впереди. За четыре часа они достигли ворот столицы.
Д'Артаньян не знал Лондона, не знал ни слова по-английски, но он написал имя герцога Бекингэма на клочке бумаги, и ему сразу же указали герцогский дворец.
Герцог находился в Виндзоре, где охотился вместе с королем.
Д'Артаньян вызвал доверенного камердинера герцога, который сопровождал своего господина во всех путешествиях и отлично говорил по-французски. Молодой гасконец объяснил ему, что только сейчас прибыл из Парижа по делу чрезвычайной важности и ему необходимо говорить с герцогом.
Уверенность, с которой говорил д'Артаньян, убедила Патрика — так звали слугу министра. Он велел оседлать двух лошадей и взялся сам проводить молодого гвардейца. Что же касается Планше, то бедняга, когда его сняли с коня, уже просто одеревенел и был полумертв от усталости. Д'Артаньян казался существом железным.
По прибытии в Виндзорский замок они справились, где герцог. Король и герцог Бекингэм были заняты соколиной охотой где-то на болотах, в двух-трех милях отсюда.
В двадцать минут д'Артаньян и его спутник доскакали до указанного места. Вскоре Патрик услышал голос герцога, звавшего своего сокола.
— О ком прикажете доложить милорду герцогу? — спросил Патрик.
— Вы скажете: молодой человек, затеявший с ним ссору на Новом мосту, против Самаритянки.
— Странная рекомендация!
— Вы увидите, что она стоит любой другой.
Патрик пустил своего коня галопом. Нагнав герцога, он доложил ему в приведенных нами выражениях о том, что его ожидает гонец.
Герцог сразу понял, что речь идет о д'Артаньяне, и, догадываясь, что во Франции, по-видимому, произошло нечто такое, о чем ему считают необходимым сообщить, он только спросил, где находится человек, который привез эти новости. Издали узнав гвардейскую форму, он пустил своего коня галопом и прямо поскакал к д'Артаньяну.
— Не случилось ли несчастья с королевой? — воскликнул герцог, и в этом возгласе сказалась вся его забота и любовь.
— Не думаю, но все же полагаю, что ей грозит большая опасность, от которой оградить ее может только ваша милость.
— Я? — воскликнул герцог. — Неужели я буду иметь счастье быть ей хоть чем-нибудь полезным? Говорите! Скорее говорите!
— Вот письмо, — сказал д'Артаньян.
— Письмо? От кого?
— От ее величества, полагаю.
— От ее величества? — переспросил герцог, так сильно побледнев, что д'Артаньян подумал, уж не стало ли ему дурно.
Герцог распечатал конверт.
— Что это? — спросил он д'Артаньяна, указывая на одно место в письме, прорванное насквозь.
— Ах, — сказал д'Артаньян, — я и не заметил! Верно, шпага графа де Варда проделала эту дыру, когда вонзилась мне в грудь.
— Вы ранены? — спросил герцог, разворачивая письмо.
— Пустяки, — сказал д'Артаньян, — царапина.
— О небо! Что я узнаю! — воскликнул герцог. — Патрик, оставайся здесь… или нет, лучше догони короля, где бы он ни был, и передай, что я почтительнейше прошу его величество меня извинить, но дело величайшей важности призывает меня в Лондон… Едем, сударь, едем!
И оба во весь опор помчались в сторону столицы.
XXI
ГРАФИНЯ ВИНТЕР
Дорогой герцог расспросил д'Артаньяна если не обо всем случившемся, то, во всяком случае, о том, что д'Артаньяну было известно. Сопоставляя то, что он слышал из уст молодого человека, со своими собственными воспоминаниями, герцог Бекингэм мог составить себе более или менее ясное понятие о положении, на серьезность которого, впрочем, при всей своей краткости и неясности, указывало и письмо королевы. Но особенно герцог был поражен тем, что кардиналу, которому так важно было, чтобы этот молодой человек не ступил на английский берег, все же не удалось задержать его в пути. В ответ на выраженное герцогом удивление д'Артаньян рассказал о принятых им предосторожностях и о том, как благодаря самоотверженности его трех друзей, которых он, раненных, окровавленных, вынужден был покинуть в пути, ему удалось самому отделаться ударом шпагой, порвавшим письмо королевы, ударом, за который он такой страшной монетой расплатился с графом де Вардом. Слушая д'Артаньяна, рассказавшего все это с величайшей простотой, герцог время от времени поглядывал на молодого человека, словно не веря, что такая предусмотрительность, такое мужество и преданность могут сочетаться с обликом юноши, которому едва ли исполнилось двадцать лет.
Лошади неслись как вихрь, и через несколько минут они достигли ворот Лондона. Д'Артаньян думал, что, въехав в город, герцог убавит ход, но он продолжал нестись тем же бешеным аллюром, мало беспокоясь о том, что сбивал с ног неосторожных пешеходов, попадавшихся ему на пути. При проезде через внутренний город произошло несколько подобных случаев, но Бекингэм даже не повернул головы — посмотреть, что сталось с теми, кого он опрокинул. Д'Артаньян следовал за ним, хотя кругом раздавались крики, весьма похожие на проклятия.
Въехав во двор своего дома, герцог соскочил с лошади и, не заботясь больше о ней, бросив поводья, быстро взбежал на крыльцо. Д'Артаньян последовал за ним, все же несколько тревожась за благородных животных, достоинства которых он успел оценить. К его радости, он успел увидеть, как трое или четверо слуг, выбежав из кухни и конюшни, бросились к лошадям и увели их.
Герцог шел так быстро, что д'Артаньян еле поспевал за ним. Он прошел несколько гостиных, обставленных с такой роскошью, о которой и представления не имели знатнейшие вельможи Франции, и вошел наконец в спальню, являвшую собой чудо вкуса и богатства. В алькове виднелась дверь, полускрытая обивкой стены. Герцог отпер ее золотым ключиком, который он носил на шее на золотой цепочке.
Д'Артаньян из скромности остановился поодаль, но герцог уже на пороге заветной комнаты обернулся к молодому гвардейцу и, заметив его нерешительность, сказал:
— Идемте, и, если вы будете иметь счастье предстать перед ее величеством, вы расскажете ей обо всем, что видели.
Ободренный этим приглашением, д'Артаньян последовал за герцогом, и дверь закрылась за ними.
Они оказались в маленькой часовне, обитой персидским шелком с золотым шитьем, ярко освещенной множеством свечей.