Три начала
Шрифт:
Состояние хоккеистов ЦСКА было ужасное, и играть после возвращения команды на лед мы не могли. В конце концов армейцы уступили со счетом 1:3 и вынуждены были довольствоваться серебряными медалями.
Удивил меня в тот день Вячеслав Старшинов.
Отвечая на вопрос телекомментатора, Виктор Кузькин, наш капитан, который в ту минуту сидел на скамейке, в борьбе не участвовал и, стало быть, был спокоен, сказал, что свистка не слышал. А вот Вячеслав, который находился на льду и вместе со мной после жестокого столкновения за секунду до гола падал
Любопытно, что когда проверяли табло после матча, то все было в порядке, вся эта сложная система отсчета времени работала, как и прежде, безукоризненно.
Цена секунды оказалась очень высокой – она перечеркнула труд большого коллектива спортсменов в течение целого года.
Мне эта история была досадна еще и потому, что я той весной впервые стал чемпионом мира, однако стать чемпионом СССР не смог.
Я ПРОПУСКАЮ ТУРНИР
Матч за матчем.
Сезон за сезоном.
Длинная-длинная вереница хоккейных баталий.
Упругий, насыщенный ритм спортивной жизни.
Я знаю, что буду делать завтра, где буду через три дня и куда поеду через неделю.
Хорошо выучил расписание самолетов на Новосибирск, Челябинск, Прагу и Стокгольм.
В октябре, ноябре, феврале и марте (сдвижка во времени возможна самая незначительная!) играю против Александра Якушева и Александра Мальцева, в сентябре вместе с двумя Сашами против Фила Эспозито или Бобби Халла, в декабре и апреле против Владимира Мартинеца, Франтишека Поспишила, Дана Лабраатена и Ульфа Нильссона.
Матч за матчем.
Сезон за сезоном.
И вдруг цепочка рвется.
Пауза. Вынужденная пауза.
Команда тренируется, играет без меня.
Без меня вылетает команда за океан, по маршруту, уже освоенному советскими хоккеистами, – в Монреаль.
А я остаюсь в Москве, в Лефортове.
Портативный телевизор в палате госпиталя– впервые за многие годы я пропускаю великолепнейший, красочный и шумный праздник хоккея, довольствуясь маленьким окошком, через которое увидишь, увы, немного.
Заходят друзья, партнеры по звену, оставшиеся в Москве. Тоже скучают, тоскуют без хоккея.
Впервые играются матчи с профессионалами, в которых сборная СССР выступает без нашей тройки.
Тренерскому совету, конечно, виднее, как строить игру, как формировать команду, как готовиться к Олимпиаде, которая ждет нас через четыре года, однако нам кажется – и Михайлову, и Петрову, и мне, – что ведущие игроки песни не испортили бы. Что же касается молодых, то и им бы места в составе хватило – все-таки двадцать пять человек можно было включить в команду.
Наши тренеры, возглавляемые Виктором Васильевичем Тихоновым, работали с командой прекрасно. Они поехали за океан на труднейший турнир с командой, где, в сущности, не было двух первых звеньев, и тем не менее сборная произвела отличное впечатление.
Я плохой телеболельщик, если речь идет о хоккее. Нет навыка. Привык воспринимать игру с площадки или со скамейки, где ждем мы своего череда выходить на лед.
Но когда в пятницу 10 сентября, днем, меня выписали из госпиталя, я чуть ли не каждые четверть часа поглядывал на часы – ждал времени начала телерепортажа о матче команд СССР и США.
Цветной телевизор с большим экраном давал возможность увидеть больше, чем портативная «Юность».
И вот репортаж начинается, показывают наших хоккеистов, показывают американцев, камера скользит по трибунам, и я, конечно же, узнаю каток «Спектрум» в Филадельфии, где играли мы с командой Фреда Шеро, с «Филадельфией Флайерс».
«Кубок Канады» – так называется этот турнир, но не только в канадских городах Монреале, Торонто и Оттаве проводятся матчи. Против двух сильнейших европейских команд – Чехословакии и Советского Союза американцы решили сыграть у себя дома – в Филадельфии, где, как мы убедились на собственном опыте в январе 1976 года, стены действительно помогают.
Вот-вот начнется игра.
Эх, погонять бы сейчас!
На льду – первое звено. Признаюсь, решение тренеров озадачило меня: на площадке Скворцов – Ковин – Белоусов. Видимо, тренеры решили, что эта тройка, пожалуй, самая скоростная, задаст тон всей игре. А может, решение продиктовано иными соображениями? У каждой команды первым на лед выходит, чаще всего, самое сильное звено. Может быть, тренеры решили нейтрализовать атаки американцев силами тройки Ковина, а удар нанести оставшимися звеньями?
Сижу и гадаю.
Наши играют энергично, смело, быстро.
В составе команды некоторая перестройка. Вместе с Александровым и Жлуктовым снова выступает Викулов, многоопытный Викулов. Правильное решение тренеров. В звене рядом с молодыми хоккеистами должен быть лидер, и кто может справиться с ролью наставника молодых армейских нападающих лучше Викулова, техничного, хладнокровного и умного мастера, который играет вместе с Борисом и Виктором уже два сезона? Я заметил в матчах ЦСКА, что когда Викулов на поле, Жлуктов и Александров играют сильнее, увереннее, меньше суетятся, действуют более разумно.
Накануне, в матче с командой Финляндии, тройка в своем составе играла лишь один период, но произвела отличное впечатление. И не только, судя по всему, на нас, зрителей…
И звено Мальцева выступает в новом составе. Вместе с Александром и Сергеем Капустиным сегодня играет Хельмут Балдерис.
Снова неожиданное для меня сочетание хоккеистов: все трое – игроки одного плана, форварды, привыкшие быть лидерами, играть на острие атаки. Все трое всегда нацелены на ворота, только на ворота соперника, все умеют и любят забивать, но зато не жалуют игру сзади, с меньшим энтузиазмом действуют в роли подыгрывающих, хотя тот же Мальцев умеет выдавать такие пасы, после которых просто стыдно не забивать голы. Мне кажется, что Владимир Репнев был более подходящим партнером для Мальцева и Капустина.