Три начала
Шрифт:
Темп игры высок. Американцы играют жестко, но грубости откровенной мало, если не считать, что Джексен ударил локтем Бабинова в лицо.
Но вот очередная атака нашей команды. Шайба адресована Викулову, тот с ходу пускает ее между собственных ног назад (и как он увидел набегающего Александра Гусева!), Гусев делает два-три шага вперед, замахивается, вратарь американцев Курран готовится к броску, но наш защитник отдает шайбу мимо вратаря Александрову, и Борис открывает счет.
Три явных голевых момента создают Мальцев и Балдерис, но шайба летит мимо цели.
А потом Викулов устраивает еще один
Американцы начинают нервничать. Все чаще и чаще нарушают они правила, затевают стычки, и хотя судьи справляются с делом, многие нарушения они все-таки не фиксируют.
Я не люблю играть с американцами. Играют они хуже канадцев – менее технично, менее интересно в тактическом плане, а вот страсти у них столько же, да и школа, нравы те же. А поскольку техники не хватает, то к силе, к драке они прибегают чаще.
Вот почему так важно, что молодые – и Ковин, и Скворцов, и Билялетдинов, впервые играющие с профессионалами, не робеют, не теряются, не отказываются от своей привычной игры.
Шайба остановлена. Музыкальная пауза. Я уже привык к этим музыкальным фрагментам. Прежде они не то что мешали, скорее отвлекали от игры, а потом привык, и, когда все хорошо, даже подпевать начинаешь.
Звено Жлуктова разыгралось. Теперь уже соперники не остановят наших хоккеистов.
Это один из неписаных законов хоккея. Если не пошла игра, то, сколько ни старайся, с блеском действовать в этом матче не сможешь, хотя большие мастера ниже какого-то пристойного уровня не опускаются ни при каких условиях. А вот получается все с самого начала, то играешь с каждой минутой все лучше.
Американцы стараются перестроить ход борьбы. Играют все более резко. Вот опять кто-то из их защитников пытался «размазать» нашего форварда по борту.
Вижу, что Васильева встряхнули. Валерий пока «не простил» ни одного обидчика.
И вот гол в воротах Куррана. Викулов выдал классный пас на «пятачок» Александрову, вратарь отбил шайбу после броска Бориса, но Жлуктов был тут как тут.
По телевизору не так видна грубость хоккеистов США, как видна она тем, кто сейчас собрался на катке «Спектрум». Камеры следят за шайбой, а телезрители не видят бесконечных отмашек американцев, остающихся за кадром.
Третьяку тоже приходится нелегко. Много бросков. Вратарь наш постоянно в игре. Бросают хоккеисты НХЛ и ВХА здорово, бросают точно, сильно – при первой же возможности. В искусстве броска мы, пожалуй, пока уступаем нашим соперникам из-за океана.
Второй период начинается удачно. Викулов не спеша въехал в зону соперника, показал, что ищет партнеров, которым сейчас отдаст шайбу, и неожиданно бросил. У Володи сильный кистевой бросок, швыряет шайбу он точно и без замаха клюшкой. Курран не видел, как шайба влетела в верхний угол ворот над его правым плечом.
Счет стал 4:0, и ко всем четырем голам приложил руку Викулов. Но дело не только в голах, играет он сейчас просто блестяще, однако телекомментатор почему-то ни разу не объяснил зрителям, как здорово ведет Володя игру, как талантливо направляет он действия партнеров. Обидно, что Викулова не замечают.
Хорошо играет и другой ветеран – Мальцев. Ни разу не бился он с хоккеистами НХЛ так смело, как на этом турнире. Видимо, повязка капитана команды обязывает.
Третьяк поймал шайбу, а соперник умышленно ударил его по рукам. Позорный эпизод! Вратарь – это половина команды, и хоккеисты всех стран обычно с подчеркнутым уважением относятся к стражам ворот. И к своим. И к чужим.
У нас удаляют Васильева, потом Билялетдинова.
На площадке появляется Юрий Лебедев.
Догадываюсь, почему Виктор Васильевич Тихонов послал на лед именно этого нападающего. Юрий хитер, отважен, очень хорошо понимает хоккей. Один из самых грамотных хоккеистов. Не люблю играть против него. Катится Лебедев вроде бы и не очень быстро, но вот не убежишь от него.
О чем говорил Тихонов команде в перерыве между вторым и третьим периодами?
Не слышал, но, думаю, знаю.
Наверное, тренер сказал, что четыре шайбы – большое преимущество, однако американцы все-таки не смирятся с поражением, тем более на своем льду. Наверное, еще раз напомнил, что в предыдущем матче хоккеисты США отобрали очко у чемпионов мира – чехословацкой команды, причем по ходу игры сборная ЧССР проигрывала. 2:4. Кстати, и канадцы выиграли у своих соседей с преимуществом всего лишь в две шайбы, причем вторую они забили в тот момент, когда американцы, пытаясь отыграться, заменили вратаря шестым полевым игроком.
Наверное, Тихонов предупредил команду, что американцы, которым терять уже нечего, полезут напролом, станут хамить – потому нам нужно терпеть, не лезть в драку. Потом Виктор Васильевич, видимо, попросил ребят не уступать сопернику в единоборствах, не проигрывать в скорости.
У нас – большинство: хоккеист из команды США на скамье штрафников.
И опять американцы навязывают нашим ребятам бокс, и опять наши сдерживаются, не отвечают на провокации.
Трудно там на льду. Очень трудно!
Репнев, появившийся на льду вместе с Лебедевым и Голиковым вместо звена Мальцева, забивает пятый гол.
Игра катится к концу.
Еще несколько атак, и звучит сирена.
Третьяк остался «сухим» – 5:0.
Вытираю капельки пота.
Самый памятный матч?
Нет, выбрать один поединок, одну какую-то встречу не могу.
КАНАДЦЫ У СЕБЯ ДОМА
СМОТРЮ ХОККЕЙ
Рассказывая о самых памятных матчах, я должен, естественно, припомнить и поединки с канадцами, родоначальниками нашей игры. Но прежде чем рассказать о самом запомнившемся мне матче суперсерии-76, небольшое отступление, посвященное необычной встрече с канадцами.
Встрече, в которой не выявлялись победитель и побежденный.
Весной 1973 года вместе с тогдашними тренерами сборной страны по хоккею Всеволодом Михайловичем Бобровым и Борисом Павловичем Кулагиным я был приглашен руководством канадо-американской Национальной хоккейной лиги в Канаду на финальные матчи Кубка Стэнли.
Сезон заканчивался. Удачный для сборной нашей страны сезон: той весной мы стали победителями чемпионата мира, который проводился в Лужниках в Москве.
Шли последние матчи, и вот на одном из них в перерыве между периодами Борис Павлович, проходя мимо, сказал мне: