Три Натальи
Шрифт:
Конечно, Наташа не исключала такого варианта, как беседа с тётушкой в воспитательных целях, но совсем не боялась этого. Она даже представляла, как они потом с Татьяной Михайловной и Сергеем Алексеевичем посмеются над чопорной заведующей учебной частью. Но, оказывается, Марине Станиславовне эта мысль тоже приходила в голову, но она от неё почему-то отказалась. Почему?
Наташа молча смотрела на красивую женщину элегантного возраста и ждала, что будет дальше.
– Дело в том, что в сентябре наша школа отмечает юбилей – пятидесятилетие. Когда мы с Николаем Семёновичем обсуждали план будущего праздника, то вспомнили,
Наташа неожиданно прониклась доверием к не очень любимой начальнице.
– Да, – подтвердила она, – у Татьяны Михайловны очень хорошие школьные друзья, они и сейчас общаются. Некоторых я даже знаю, – и Наташа улыбнулась, вспомнив, как хохотала над школьными воспоминаниями тётушки.
– Может быть, и муж у неё одноклассник? Было бы совсем хорошо, – выразила надежду старшая из женщин.
– Нет, – покачала головой младшая, – они познакомились в институте.
Марина Станиславовна вздохнула, выражая тем сожаление.
– Ну, ладно. Так я на вас надеюсь, Наталья Николаевна. Поможете мне?
– А что я должна делать?
– Поговорить с Татьяной Михайловной, заручиться её согласием и спросить, когда она сможет ко мне подойти. Лучше встречу назначить на послеобеденное время, когда у меня нет уроков.
– Тогда, может быть, в субботу? Она же работает на Приборостроительном заводе начальником конструкторского отдела. А там режим.
Марина Станиславовна рассеянно кивнула, потому что в этот момент внимательно разглядывала Наташину одежду. Неужели опять недовольна?
– Жара стоит невыносимая, а вы в чёрной юбке… Неужели нет ничего полегче?
Наташа опустила глаза, посмотрела на свою шерстяную юбку. Действительно, не по сезону. Зато очень скромно.
– Я поищу, Марина Станиславовна.
– Хорошо, идите работать.
Школа.
В субботу, уже с утра, у Татьяны было хорошее настроение, она ощущала душевный подъём и ждала от жизни только хорошего. Она собиралась в школу, к завучу Марине Станиславовне, которая, по словам Наталии, собиралась обсудить с ней подготовку к предстоящему юбилею школы. Её, Таниной школы, где она провела свои лучшие годы.
Говорят, что лучшие годы в жизни студенческие. Может быть и так. И в студенческие годы было весело, была дружба, была любовь… Даже замуж выйти Татьяна умудрилась в студенческие годы. Но не было уже того ощущения новизны, того щемящего чувства дружбы, когда за неё отдашь всё, лишь бы друзья были рядом.
В школе ещё всё впереди – и выбор профессии, и другой жизненный выбор, может быть, наиболее важный – выбор спутника жизни. В студенческие годы эти два выбора были уже сделаны. А потому формулировка “всё впереди” для студенческих лет не подходит.
А какая там, в школе была дружба. Помнится в выпускном классе, когда все экзамены были уже сданы, а осталась только история, на подготовку у Тани уже не осталось сил. Она так и не открыла учебник за те три дня, что были даны на повторение дат и событий прошлых лет. Так и пришла она на экзамен неподготовленной, и её трясло от страха так, будто у неё началась лихорадка. Получить двойку лучшей ученице было никак нельзя, а всё шло именно к этому.
Возможно, Татьяна тогда сильно преувеличивала опасность, ведь историю она учила, занималась ею много лет, и в памяти этот материал наверняка сохранился. А она давно заметила, что на экзаменах, сосредоточившись на конкретном вопросе, она могла вспомнить и то, чего как будто и не знала. Точнее, знала когда-то, но забыла, на поверхности своей памяти она этой информации не находила, а в глубь не заглядывала, когда не было особой в этом нужды. А на экзамене была нужда, и информация из памяти всплывала.
Но Татьяна не повторила историю перед экзаменом, не пролистала книжки и тетрадки, как она это обычно делала, а потому готова была впасть в истерику. Но спасли друзья.
– Ничего не знаешь по истории? Этого просто не может быть! У тебя же пять за год, – сказала Дуся, обняв её за плечи.
– Я сяду рядом, – вслед за ней заявила Нина Горлатых, – не бойся. Покажешь мне билет, что знаю – напишу.
И Таня успокоилась. Нина по гуманитарным предметам помнила всё, а если не помнила, то умела домысливать, догадываться по смыслу, что тут должно быть. Вслед за подругой Таня вошла в дверь, за которой сидели экзаменаторы, выбрала билет и, не глядя на него, села на место. Нина вошла в класс вслед за ней и хотела сесть рядом, но не тут-то было! Экзаменаторы ей этого не позволили.
– Нина, садись поближе. Мест много, зачем же мешать? – сказал ей учительница истории.
Нина послушалась, но на лице её отразился ужас. В ужасе она посмотрела на Таню, которую так хотела спасти. Но Таня уже прочла свой билет и кивнула Нине, что всё в порядке: ответ она знала. В конце концов, много лет они учили историю в школе, что-то в голове должно было остаться? Так чего же она так испугалась, что ещё раз не повторила материал? На экзамене можно вспомнить то, что учила давным-давно и даже то, чего вроде бы и не знаешь.
Помощь Нины не понадобилась, но её готовность помочь, рискнуть ради неё – ведь подсказывать на экзаменах запрещено, могут и выгнать – Таня запомнила на всю жизнь.
Незадолго до выпускных экзаменов тоже случилось кое-что интересное. Они, опять же с Ниной, сбежали с урока химии, чтобы пойти… в кино. Это могло бы показаться очень странным: с уроков начали бегать не двоечники, не хулиганы, а лучшие ученики. В школе случилась маленькая сенсация!
Но было у девушек одно оправдание: фильм, на который они сбежали, был не совсем обычным, редко показываемым: “Евгений Онегин” по опере П.Чайковского, снятый в 1958 году. Вот и сейчас он шёл только в одном кинотеатре и только на дневном сеансе.
Они уже видели этот фильм, когда учились в восьмом классе. Это был школьный культпоход. Казалось, что бы понимали восьмиклассники в опере? Однако фильм ещё тогда произвёл на девочек впечатление. Красивая деревенская природа ( деревня, где скучал Онегин, а по соседству жила Татьяна); красивые артисты, особенно Онегин ( истинный аристократ!) и Татьяна ( не привлекла б он очей? Весьма сомнительное утверждение); изумительная музыка!
Впоследствии они ходили на “Онегина” в Большой театр, и там тоже с удовольствием послушали бессмертную оперу Чайковского, написанную на бессмертные стихи Пушкина( если не считать, что оперное либретто значительно отличается от оригинала).