Три недели другой жизни
Шрифт:
Матвей сидел в своем кабинете и в который раз задумчиво рассматривал документ, не видя ни одной буквы. Его окликнул его зам. Окликнул с таким выражением, что Матвей сразу понял — не в первый раз.
— Ты что-то сказал? — устало провел Матвей руками по лицу.
— Что с тобой, дружище? — нахмуренно спросил Костя — его правая рука и хороший друг. — Ты в отпуске, вроде, был. Обычно, возвращаешься хотя бы отдохнувшим, если не веселым. А тут ты выглядишь еще хуже. Несобранный какой-то, второй день как будто отсутствуешь… Может, махнем сегодня вечером в бар? — предложил друг.
— Во вторник? — выгнул бровь Матвей.
— Ну если больше вариантов,
Матвей задумался, может, действительно, все подальше послать и оторваться сегодня?.. Но тут же осознал, что это ему не поможет.
— Я подумаю, — сказал он Косте, чтобы не вызвать сейчас бурю протеста у друга. Потом найдет предлог отказаться.
Тот пожал плечами в ответ и вышел из кабинета.
Матвей развернул кресло в сторону окна и стал рассматривать крыши зданий, находящихся ниже. Этот кабинет он арендовал три года назад, когда дела пошли в гору, — просто душой прикипел к этому виду из окна. А через какое-то время и вовсе выкупил — сначала половину этажа в одном крыле здания, а потом — и в другом. Набрал штат отличных специалистов — каждого подбирал лично, создавая крепкую и дельную команду. И чутье его ни разу не подвело. За последний год финансово он здорово вырос, не только вернул вложенные средства, но и заработал сверху сумму в два раза больше. Трудился как проклятый, не покладая рук. Бывало, ночевал в офисе по несколько дней — благо, при его кабинете есть приличная душевая и небольшая комнатка с раскладывающимся диваном. Он сразу внес эти перемены в первоначальный план кабинета — понимал, что придется тут попросту жить.
Все, что он сейчас имел, по сути, он добыл своими собственными руками. Отец оставил ему только название фирмы, которое Матвей не изменил в знак уважения к нему, — и баснословные долги. Именно поэтому первые годы было очень тяжело. Бесконечные выплаты, погашение задолженностей по кредитам, закладным и различным неофициальным источникам. Но он смог все это преодолеть. Отдал все до последней копейки! И был крайне горд собой, ведь ему никто не помогал, даже мать ничего не знала о долгах: в ее представлении сыну досталась вполне преуспевающая фирма от отца, чье дело он продолжил. И только Костя в курсе, сколько сил, времени и прочих ресурсов было положено, чтобы сейчас сидеть здесь в дорогом бежевом костюме, крутить в руках ручку за тридцать тысяч и получать практически все — по щелчку пальцев.
Все. Но только не ЕЕ!
Воспоминания о последнем утре в отеле глухой болью отозвались в груди Матвея, скулы свело, и во рту стало горько.
Она ушла. Молчком, просто сбежала, покинув его, как воровка, под первыми лучами солнца. Хотя почему, собственно, "как"?! Она и есть самая настоящая воровка — вместе со своим чемоданом тайком прихватила и его сердце. И с того самого утра у него не было ни минуты покоя — пустота в груди не давала расслабиться.
Он вылетел вечерним рейсом того же дня, а по прилету судорожно сжимал телефон, отговаривая себя звонить. Даже приехал к ее дому. Глухой ночью. И у нее горел свет. На секунду ему даже захотелось, чтобы она тоже переживала и не спала именно из-за него — и того, что они пережили за эти удивительные недели. Ему так хотелось быть нужным — только ей. Была даже шальная мысль подняться. Он даже представил: она открывает дверь, а на пороге стоит он. И она будет очень рада его приезду…
Но он себя выдернул из этих сладких мечтаний: все это плод его фантазий — глупых, безнадежных и влюбленных. Если бы она что-то чувствовала к нему, то не сбежала бы вот так.
Ему ничего не оставалось, как вернуться в свою квартиру в центре города и до утра прослоняться из угла в угол — как загнанный зверь, он просто не мог найти себе покоя…
Музыка долбила так, что перепонкам было тесно. Яркие всполохи стробоскопов делали вокруг все пятнистым и добавляло какой-то суматохи. Несмотря на начало рабочей недели, народу в ночном клубе было очень много. В основном, студенты, чье материальное положение — или положение их родителей — позволяло зависать в таком недешевом месте.
— Еще текила, брат! — выкрикнул Костя, плюхаясь рядом с Матвеем на кожаный диван. В руке он держал две высоке стопки с солевой каймой и долькой лайма, нанизанной на стенку рюмки.
— Может, уже хватит? — устало сказал Матвей. Ди-джей как раз менял композиции, что позволило пощадить связки и не кричать друг другу.
— Давай, еще по одной, — протянул ему рюмку Костя и добавил что-то еще, но его голос потонул в грохоте битов нового трека.
— Не знаю, как я дал уговорить себя на этот дурдом, — вздохнул, обращаясь сам к себе Матвей, — и опрокинул в себя содержимое рюмки…
Спустя три часа он вошел в свою квартиру, встретившую его привычной тишиной, которая сейчас почему-то показалась особенно унылой.
Ему не хватало ее везде: в его кровати, в его квартире, в его жизни, в конце концов! Как он мог так попасть?! Ему несвойственны чувства, вышедшие из-под контроля, он всегда умел держать себя в узде и оставаться с холодной головой.
Но сейчас все пошло не по плану! Сама встреча с ней никак не вписывалась в его планы! Он просто сбежал от матери и ее невест, а в итоге сам себе устроил ловушку!..
Холодный душ окончательно выбил остатки хмеля, хотя Матвей и не чувствовал себя пьяным — настолько был напряжен, что алкоголь не взял! Поняв, что не уснет, он взял с собой документы в спальню и сел на кровать, погрузившись в чтение.
Сработал будильник, выставленный на пять тридцать утра — пора на пробежку. Это на отдыхе он позволил себе отойти от привычного режима, но здесь он не мог себе позволить хоть как-то нарушить заведенный порядок. Зарядив кофеварку, он быстро переоделся и отправился в небольшой парк, расположенный прямо через дорогу от дома.
В шесть пятнадцать, весь взмыленный, но чрезвычайно довольный собой, Матвей вернулся домой и отправился в душ. Несмотря не недели халявы, темпа он не потерял — секундомер показывал привычные цифры. Выйдя из душа, прямо в полотенце, Матвей прошел на кухню и налили себе свежесваренный кофе. Выпив его без сахара и сливок, отправился одеваться. В восемь он уже сидел за рабочим столом.
Одна мысль, точнее, одно воспоминание, которое всплыло утром на пробежке, вернуло ему расположение духа и дало такой заряд бодрости, что бессонная ночь даже не ощущалась.
Он нашел возможность — в обход своей гордости и ущемленного достоинства — пересечься с Аней. Встреча выпускников. Они говорили о ней как раз незадолго до завершения их романтического отпуска. Матвей должен был ей написать, когда она планируется, и обязательно с ней встретится там.
Теперь только стоило все основательно продумать — надо с умом разыграть эту карту!
Глава 17
Утром Аня направилась прямо к шефу. Поздоровавшись, она сразу перешла к сути дела: она уходит в отпуск!