Три невероятных детектива (сборник)
Шрифт:
Он перешел в спальню, стараясь не смотреть в сторону кровати, напоминавшей корабль с траурными парусами, плывущий в царство мертвых. В шкафу могут обнаружиться еще какие-то секреты. Он уже собирался открыть дверцы, но тут ему в голову пришла новая мысль, и он вернулся в туалетную.
Сбежавшая с любовником женщина может забыть зубной порошок, но не пудру и духи. Одетта так заботилась о своей внешности и цвете лица, что даже в ресторанчик на углу не пошла бы без макияжа. Всего этого в туалетной комнате быть не должно.
Виктор колебался, разрываясь между намерением покинуть квартиру и почти извращенным желанием продолжать поиски. Он осмотрел оттоманку, на которой Одетта по утрам просматривала
Что могло заставить Одетту так долго носить траур?! Виктор выудил из гардероба розовый муслиновый пеньюар, пахнущий гелиотропом, и вспомнил, как утомленная любовными ласками Одетта торопливо накидавала его, становясь похожа на абажур.
Виктор усмехнулся, заметив на полке череп, который глядел на него в упор пустыми глазницами. О, да тут играют «Гамлета»? Он хмыкнул, подбадривая себя, собрал с пола книги с загнутыми — о ужас! — страницами и устроился на оттоманке. Виктор читал вслух названия и складывал томики в стопку: «Книга пророчеств», «Гадания», «Законы оккультизма», «Астральное тело и астральный план», «Медиумические феномены», «Спиритическая доктрина».
— Многовато для женщины, которая не любит читать… — пробормотал он. — Так, посмотрим, что тут у нас? «Фотографии астрального тела». Забавно, стоит полюбопытствовать.
Он перелистал томик с интригующим названием «У Виктора Гюго: отчет о спиритическом сеансе в Джерси», вышедший из-под пера некоего Нумы Уиннера. Одетта наверняка не прочла ни одной строчки великого писателя, но, судя по карандашным пометкам на полях, ее очень заинтересовали диалоги, в которые он якобы вступал со «стучащими духами», когда жил в изгнании в Марин-Террас.
Виктор отложил книгу и открыл папку под названием «Сатанизм в эпоху инквизиции». Гравюры с изображением пыток, уготованных еретикам Святым Престолом, окончательно убедили его в безумии Одетты. Виктора передернуло от отвращения, и он решил вернуть книги и папку в шкаф, но не смог этого сделать: на полке что-то лежало. Виктор принес из гостиной стул, залез на него, пошарил рукой в глубине и достал толстый конверт с надписью «Личное». Сердцебиение, приступ паники и дурнота заставили его покинуть квартиру. «Теперь я понимаю, что ощущают женщины. Как сказал бы Кэндзи, “плоть страдает от потрясений рассудка, как земля от последствий тайфунов”. Только бы не заболеть инфлюэнцей».
Виктор спрятал конверт под куртку и, повесив сумку и треногу на плечо, вышел.
Он сидел в прокуренном зале «Бибулуса», на столике-бочонке перед ним стояла кружка пива, рядом лежал взятый из квартиры Одетты конверт. Виктор сделал несколько глотков, собираясь с духом, и вынул из конверта с десяток перевязанных шелковой ленточкой писем — все они пришли из Колумбии и были адресованы мадам де Валуа, а еще блокнот с записями о назначенных встречах и пачку отдельных листков. В глубине коридора, ведущего из мастерской, появились Морис Ломье и четверо его учеников. Виктор поспешил убрать бумаги в конверт и отвернулся от стойки. Он надеялся, что Морис Ломье его не заметил, но не тут-то было…
— Холм обуржуазивается! — громко провозгласил тот. — Похоже, нам скоро придется сменить местожительство. Если, конечно, мы не решимся показать, кто тут хозяин!
Его слова были встречены раскатами одобрительного
— До завтра, детка, выспись хорошенько! — крикнул им вслед Морис Ломье.
Таша быстро уснула, а Виктор все ворочался, безуспешно пытаясь последовать ее примеру. Когда жестокая судорога свела икроножную мышцу, он не выдержал, встал, стараясь не шуметь, и отправился в комнату, служившую ему гостиной и кабинетом. Подсев к бюро, он зажег лампу и обвел усталым взглядом унаследованные от дяди Эмиля гравюры с изображением фаланстера Шарля Фурье. Всеобщая гармония, которую проповедовал великий утопист, так и не наступила, и неизвестно, хорошо это или плохо. Виктор вытряхнул на столешницу содержимое унесенного из квартиры Одетты конверта. Весь этот вечер, начавшийся в ресторане гостиницы «Континенталь» и закончившийся в спальне, он не переставал думать о Денизе, о том, как рассердится Таша, узнав о случившемся, и о странном исчезновении Одетты. Виктор очень старался, чтобы его спутница ничего не заметила, и ему это удалось.
Хотя притворство подпортило ему настроение, азарт и желание продолжить расследование заглушили угрызения совести. Читать письма Армана к жене было неловко, и Виктор отложил их в сторону, решив заняться блокнотом в черной кожаной обложке, украшенной конным портретом генерала Буланже. Начиная с 1 октября 1889 года Одетта делала записи на каждой странице. Ничего серьезного, банальные дамские дела. « Понедельник, 6 октября: парикмахер… Среда: чай у А.Д.Б…»А.Д.Б.? Видимо, это Адальберта де Бри. « Суббота: зайти к Герлену… Понедельник, 13 октября: Нума, с А.Д.Б. Пятница, 24 октября: примерка у Мод… Понедельник, 27 октября: получила пакет от Армана, повесила Даму в его комнате… Вторник, 28 октября: отправила каблограмму Арману…»Виктор заставил себя внимательно прочесть «дамские пустячки» о посещениях куафера и модистки. После 20 декабря они сменились записями, связанными с гибелью Армана: заказ мраморной плиты с гравировкой, встречи с новыми людьми. «20 декабря: у мадам Арно… 22 декабря: Тюрнер… встреча с Зенобией в 15:30, кондитерская Глоппа, Елисейские поля… 28 декабря: Пер-Лашез… 3 января 90-го: у А.Д.Б… 7 января: Зенобия. 10 января: Церковь Мадлен, поминальная служба по Арману…»Дальше, вплоть до марта, по понедельникам и четвергам после полудня повторялось одно и то же имя: Зенобия.
«Зенобия? Кто бы это мог быть? Родственница Армана?» — спросил себя Виктор, захлопывая блокнот.
Он просмотрел бумаги: завещание, составленное мадам Арно, свидетельствовало, что единственной наследницей Армана была Одетта. Официальное письмо из французского консульства в Колумбии:
Тумако, 22 ноября 1889Многоуважаемая госпожа!
С прискорбием сообщаем о смерти Вашего супруга Армана де Валуа, геолога Компании по прокладке трансокеанского канала, скончавшегося от желтой лихорадки 13 ноября 1889 года в деревне Лас-Хунтас. Он был похоронен с соблюдением всех надлежащих формальностей. Мы отправили Вам бумаги и личные вещи Вашего супруга.
Примите наши соболезнования и уверения в совершенном почтении.