Три нью-йоркских осени
Шрифт:
На третий год моей нью-йоркской жизни виза «Си-два» стала гораздо либеральнее. Мне разрешалось передвигаться уже в радиусе 25 миль от ООН. Но за недостатком времени я так и не успел повидать все районы гигантского города.
Вам известен, конечно, анекдот о путешественнике, которого встретили в Нью-Йорке словами: «Ну что вы, Нью-Йорк это еще не Америка, поезжайте в Сан-Франциско». Приехал в Сан-Франциско. «Разве здесь Америка? Поезжайте в Вашингтон». Приехал: «Кто вам сказал, что настоящая Америка — здесь? Она в маленьких городах, вот где». Поплелся наш путешественник в какой-то Смолтаун, но и там
Да, конечно, Нью-Йорк еще не вся Америка. Но никак нельзя представить себе Америку без Нью-Йорка.
Однажды были опрошены тысяча триста специалистов по достопримечательностям Соединенных Штатов. Им напомнили о семи чудесах древнего мира и предложили назвать семь чудес Нового Света., Специалисты поспорили, потом проголосовали.
Первенство досталось Большому каньону.
Ниагарский водопад был назван последним из семи чудес.
Второе место присудили Нью-Йорку.
Не берусь рассказать о нем сколько-нибудь подробно и связно. Не входят в мои намерения географические и исторические экскурсы, описание нью-йоркских достопримечательностей и контрастов; хочу коснуться лишь некоторых, произвольно выбранных черточек жизни огромного города и его обитателей.
Если мелко накрошить статистические таблицы, добавить кусочки газетных заметок и вырезки из толстых справочников, а затем, хорошенько перемешав все это, приправить смесь несколькими острыми цитатами, то… общего очерка Нью-Йорка, разумеется, все же не получится.
Когда-то Ганс Христиан Андерсен сообщил удивительный факт, что в Китае все жители — китайцы и даже сам император — китаец. О Нью-Йорке, этом Вавилоне на Гудзоне, так не скажешь. Вот где простор этнографу: чуть не все народы мира в пестрейшей смеси.
Вам не преминут напомнить, что здесь ирландцев по крайней мере столько же, сколько в Ирландии, итальянцев не меньше, чем в Риме, а евреев больше, чем во всем государстве Израиль.
Обычно считают, что Гарлем — это негры. Однако к черному Гарлему примыкают кварталы, где говорят преимущественно по-испански. Есть несколько славянских улиц, есть немецкий район. И, наконец, есть нью-йоркский Китай-город, который в отличие от московского действительно населен китайцами. Там печатаются пять газет с иероглифами.
Арабского района в городе нет, однако арабов в Нью-Йорке немало — иначе кто же стал бы покупать пять газет, издающихся на арабском языке?
Нью-Йорк не дает людям лениться, но трудно сказать точно, сколько в нем работающих. Во-первых, в какую графу отнести безработных? Или тех, кто трудится неполную неделю? Или владельцев мелких лавчонок, парикмахерских, прачечных, кафе, которые вместе с чадами и домочадцами с утра до ночи корпят за прилавками, плитами, стиральными машинами, гладильными досками, чтобы не вылететь в трубу, выстоять в отчаянной конкуренции с крупными фирмами?
Вот поэтому-то одни утверждают, что в Нью-Йорке работает около 6 миллионов человек, другие сбрасывают отсюда полмиллиона, третьи, считая только постоянно работающих, говорят о 4 миллионах тружеников.
Безработных в Нью-Йорке несколько сот тысяч. Среди них много молодых сильных парней. У 80 тысяч из них очень мало шансов найти какую-либо работу: они неграмотны и не имеют профессии.
Каждый третий работающий ньюйоркец занят в промышленности, каждый пятый — в торговле: пропорция, о которой стоит задуматься! И еще любопытное соотношение: армия людей, по утрам поглощаемая дверями банков, финансовых компаний и тому подобных учреждений, может потягаться с соединенными силами всех нью-йоркских коммунальников и всех транспортников.
Силуэт Нью-Йорка представляется нам обычно зубчатым хребтом небоскребов. Но для полноты картины добавим-ка к ним трубы 38 тысяч фабрик и заводов. Это если считать крупные предприятия; мелких же, в основном труб не имеющих и традиционный силуэт не портящих, далеко за 200 тысяч. Да, это город-работяга!
И порт здесь — крупнейший в мире: десятки километров причалов, целая армия докеров. Краны с кипами грузов по справедливости тоже должны вписаться в нью-йоркский силуэт.
Нью-Йорк можно было бы назвать столицей студенческой Америки: почти полмиллиона молодых американцев учатся в его колледжах, институтах, университетах.
Длина нью-йоркских улиц около десяти тысяч километров. В городе 770 тысяч домищ, домов, домиков и домишек. Известно, что небоскребов в Нью-Йорке не так много — может быть, один действительно стоящий небоскреб на многие тысячи зауряднейших зданий.
Каждый год ньюйоркцы тратят 26 миллионов долларов на мытье окон. Если бы они не раскошеливались на эту операцию, им пришлось бы жить в полутьме: грязь, копоть, а также выбрасываемые выхлопными трубами множества автомашин вредные сернистый водород и углерод обильно насыщают нью-йоркский воздух. Спасибо ветрам, дующим с океана, — не будь их, на каждую квадратную милю городских кварталов осаживалось бы 68 тонн сажи. Не в год — в месяц!
Шестьдесят тысяч ньюйоркцев засыпают не у себя дома, а в ночлежках. Свыше миллиона живет в домах, построенных от 50 до 100 лет назад. Большинство этих домов давно превратились в трущобы.
Хотя город щедро расходует на истребление грызунов, тараканов, блох, клопов, на всяческие химикаты и хитроумные ловушки 9 миллионов долларов в год, в нем остается ровно такое же количество крыс, если, конечно, верить точности их регистрации. В этом городе, где крысы, днем покидая норы, кусают детей и больных, по словам крупнейшего писателя Америки Уильяма Сарояна, люди «живут по большей части в норе, в которой повернуться негде, — и не поворачиваются; они живут в норе, на работу добираются норой, прорытой под городом, в вонючем поезде, никогда не дышат свежим воздухом и редко видят ясное небо».
Кажется, из крупнейших городов Нью-Йорк меньше всех пользовался и пользуется любовью писателей и поэтов от Диккенса до Рождественского. Как отзывался о Нью-Йорке Горький — известно всем. Драйзер? Почитайте его публицистические очерки. Есенин писал из Нью-Йорка другу: «Как рад я, что ты не со мной здесь в Америке, не в этом отвратительнейшем Нью-Йорке. Было бы так плохо, что хоть повеситься… Лучше всего, что я видел в этом мире, это все-таки Москва… Боже мой, лучше было есть глазами дым, плакать от него, но только бы не здесь, не здесь! Все равно при этой культуре «железа и электричества» здесь у каждого полтора фунта грязи в носу».