Три орешка для Андрейки

Тата Немова

Вот знакомая улица, четырехэтажный дом, квартира на третьем этаже. Знакомая деревянная дверь с нацарапанным в нижнем углу человечком. Это он, Андрейка, возвращаясь из детского сада, нарисовал человечка, за что стоял в углу добрые четверть часа. Мама ругала сына, но не за рисунки на входной двери, а за то, что подобрал на улице ржавый гвоздь, ведь он мог поранить ручку!

Дверь поддалась, и мальчик вошел в прихожую. Те же в мелкую полоску обои, старенький половичок, та же гардеробная с поломанной дверцей, те же вещи…

На кухне слышались голоса и смех.

Андрейка заглянул через стеклянную дверь и увидел маму. Она сидела лицом к двери, это ее, такой родной и заливистый смех слышался в прихожей.

– Мама, – Андрейка ворвался на кухню, не заметив присутствия остальных членов семьи, – мама, я вернулся!

Но его голос канул в небытие. – Мама, это я, твой Андрейка!

Но мама смотрела сквозь него, продолжая разговор.

Только теперь мальчик обратил внимание на остальных, сидящих за столом, людей. Рядом с мамой сидела Лизка, только подросшая немного, и ОН…Андрейка, большой уже!

– Этого не может быть, – он попятился назад и наткнулся на стену. – Ведь я здесь, а он- самозванец! Мама, услышь меня!

Но никто не обратил внимания на Андрейку, никто не услышал его, все были счастливы от общения друг с другом, а Андрейка оказался лишним.

– А как же я? – закричал мальчик, – мама…

*******************************

Андрейка проснулся в холодном поту. Он весь продрог, но идти в кровать желания не было. Сидя на корточках, у двери, он осмысливал и пытался вспомнить до мелочей охвативший душу, сон.

– Что же это получается? – рассуждал он вполголоса, – я исчез из времени, но не из их жизни! Меня заменили мной другим! Бред! Я что, схожу с ума?

Андрейка вскочил и заметался по комнате. В размышлениях, он опрокинул теннисный стол, задел руками стеллаж, когда жестикулировал, остановился у окна.

– Нет, это всего лишь сон, – успокаивал он себя, – я спал, а может это я сейчас сплю? Господи, верни меня в реальность!

Но все осталось по-прежнему: игровая комната, компьютер, окно с решетками и самое главное – это он сам! Он здесь и сейчас, а там кто- то другой, только очень на него похожий!

– Это сон, это сон, – твердил Андрейка, пока не открылась дубовая дверь и в комнате не появилась гувернантка.

–Вы звали?

– Нет, хотя…да, ущипните меня.

Гувернантка искоса посмотрела на своего подопечного.

– Нет, я не сошел с ума, я просто прошу Вас ущипнуть меня и хочу поговорить с родителями, неужели это так трудно?

Но " корюшка" лишь покачала головой.

– Мне не велено даже разговаривать с Вами, не только что помогать!

– Но почему?

– Вы единственный ребенок в семье и родители решили оградить вас от ужасного и коварного мира, решили дать вам все то, о чем другие могут только мечтать, но вы опять недовольны! Вы должны быть благодарны им за все, а вас опять что-то не устраивает!

– Меня все не устраивает! – закричал Андрейка, – почему, когда я прошу увидеться с родителями, мне твердят, что их нет или они заняты? Почему, когда я хочу прогуляться, мне предлагают дышать в форточку?

Андрейка сделал шаг к гувернантке.

– И почему я должен вообще о чем-то просить, я же дома, а не в тюрьме?

– Вы опять недовольны! – невозмутимо произнесла гувернантка, – обернитесь, ведь в этой комнате созданы все условия для удовлетворения ваших потребностей!

– Почему за меня все решают в этом доме? Я не имею право голоса?

– Вы просто избалованный ребенок, если хотите знать мое мнение!

– А знаете, не хочу! Я не хочу знать ни ваше, ни чьё-нибудь мнение, я хочу уйти!

– Куда вы хотите?

– Совсем уйти, здесь все чужое, – мальчик окинул взглядом еще недавно такую желанную комнату, – если я останусь в этой комнате еще хотя бы на день, я ее возненавижу и вас вместе с ней!

" Корюшка" лишь загадочно улыбнулась, но ничего не ответила.

Андрейке стало страшно.

– Дайте мне поговорить с родителями, – взмолился он, но гувернантка лишь молча вышла из комнаты.

************************

Андрейка больше не играл. Он прильнул к оконному стеклу, пытаясь сквозь частую решетку, рассмотреть природу, пытался понять какое там время года? Солнечные лучи почти не проникали сквозь толщу стекла, они рассеивались тут же, излучая легкий свет, не дающий ни тепла, ни ласки. А ему, Андрейке, вдруг так сильно захотелось просто тепла, обычного человеческого участия, вспомнился недавний сон. Мама… А ведь странное дело- мама смеялась! По правде говоря, Андрейка, уже давно не слышал её смеха, а тому другому, удалось рассмешить ее! Чего не мог, но скорее не хотел делать он сам, по сути, говоря, и не пытался! А какой у мамы смех! Чистый, звонкий, заразительный! Андрейка усиленно попытался вспомнить, когда мама в последний смеялась от души, и не мог!

То Андрейка не слушался, то Лизка, то отец, проходивший вечером навеселе, скандалил и размахивал руками. Чтобы хоть как-то побыть в тишине, сын закрывался в своей комнате и старался не высовываться, пока все не стихало. Ему было все равно, что мама после отцовских скандалов долго плакала. Было все равно, что мама вечерами, когда засыпала Лизка и храпел, словно сломанный трактор, пьяный отец, сидела на кухне над тетрадкой и пыталась на чистом листе свести концы с концами в семейном бюджете, который трещал по швам упорно и постоянно. Было все равно, что ради них, своих детей, мама продала любимые шторы, бабушкин сервиз и много других необходимых в хозяйстве вещей только для того, чтобы у детей каждый день был вкусный и сытный обед.

В памяти мальчика всплыл последний эпизод ссоры с отцом, когда мама отказалась давать деньги на бутылку. Отец, разозлившись, ударил маму по лицу так, что разбил ей нос и губу. Андрейка не вмешивался, считая, что у него дела поважнее, чем какие-то семейные ссоры. Считал, что должен быть выше всего!

Он уходил в школу, возвращался, но тут же пообедав, закрывался у себя, мечтая об играх. Наконец его давняя мечта осуществилась! Но, как ни странно, игрушки потеряли власть над ним, его душа жаждала чего-то иного.