Три подруги и разбитое зеркало
Шрифт:
Вампирша выслушала сына с абсолютно невозмутимым лицом, а после заявила:
– Будешь упражняться в остроумии, заставлю остаться на балу до самого рассвета.
Ян решил не отставать от родительницы и парировал:
– Будешь мне угрожать – вообще никуда не поеду, а останусь дома, сидеть в халате и тапках перед камином и слушать Бетховена!
Бетховен был в их семье чем-то вроде запрещенного удара. Этого немецкого композитора мадам Ясмин люто ненавидела и все в замке об этом знали.
Вручив матери так полюбившийся ей отрез ткани, Ян покинул гардеробную, громко топая.
– Ян,
Услышав это, Ян на мгновение остановился, со стоном закатил глаза, сообразив, что ему придется помимо парадного фрака надевать еще и бабочку, схватился за голову и поспешил ускориться в своем побеге от матери.
И дело было не только в том, что он терпеть не мог бабочки, запонки, пояса и всё то, что предполагал на себя натягивать статус предстоящего мероприятия, но и в том, что строгие правила бала регулировали всё, вплоть до того, какого цвета и фасона должны были быть аксессуары.
Например, участники, собравшиеся появиться на балу в одиночестве, без сопровождения, должны были обозначать свой статус внешними элементами. Так, мужчины делали это при помощи черной бабочки, а женщины – повязывая или вплетая в волосы черные ленты, демонстрируя окружающим отсутствие пары и открытость к близким знакомствам с противоположным полом.
Но Ян категорически не желал никаких знакомств, ни близких, ни дальних! Ему хватало тех, что уже имелись, и к новым не стремился в силу характера. Он прекрасно понимал, что весь вечер на балу ему придется отбиваться, а точнее вежливо отговариваться от заботливых родителей, подсовывающих ему своих дочерей, от суетливых тетушек и дядюшек, зазывающих в гости на чашечку бренди в дом какой-нибудь очередной племянницы, и от незамужних девиц всех мастей, родов и статусов, пытающихся подтолкнуть его к приглашению на танец.
Вся эта суматоха, так часто случавшаяся вокруг его любящей уединение персоны, провоцировалась не столько тем, что он был правителем на своей земле и владельцем огромного состояния. А тем, что таких, как он, то есть, молодых, приятных внешне, неженатых и способных реализовать матримониальные планы юных девиц имелось в их сообществе немного. Не только среди вампиров, хотя они составляли подавляющее большинство участников бала, являясь его основателями, но и среди всех остальных магических созданий.
Бал Дождей – масштабное закрытое мероприятие, на которое собирались вампиры со всех уголков планеты и куда нереально было попасть случайному человеку. Невозможно просто купить билет и облачиться в парадный костюм, это не музей и не театральная постановка. Нет, на бал требовалось получить именное приглашение, которые начинали рассылать в марте. Считалось, что чем раньше ты получил запечатанный черным воском красный конверт с двумя карточками внутри, белой и золотой, тем выше был твой статус и тем дольше ты мог раздумывать над ответом. Но его обязательно нужно было дать, выслав по указанному на конверте адресу одну из карточек: белую – если подтверждаешь участие, золотую – если отказываешься.
Поговаривали, что отказавшись три раза подряд участник вовсе терял возможность посещать бал. Однако это правило действовало в отношении тех, кто получал пригласительные последними и были не так чтобы особо важными гостями. Например, отец Яна игнорировал приглашения на бал на протяжении нескольких десятков лет, а они всё равно продолжали стабильно приходить в первых числах марта. И каждый раз почти сразу же отправлялись в огонь, если его жена не успевала перехватить приглашения первой. Предыдущий глава вампирского семейства, несмотря на все заявления мадам Ясмин об их первом танце и щемящих душу воспоминаниях юности, не любил Бал Дождей не меньше Яна, утверждая, что сочетание блестящих платьев, шуршащих корсетов, сияющих тиар, бриллиантов всех размеров и бесполезной болтовни провоцирует у него изжогу и мигрень одновременно.
Каждый раз, слыша подобные слова, его дражайшая, лучшая и более клыкастая половина любезно напоминала любимому, что у вампиров не бывает ни головных болей, ни кислотного рефлюкса.
Её супруг в свою очередь сообщал, что тот отвратительный полонез, который пляшут пары-дебютанты, открывая бал, способен кого-угодно превратить в человека, а еще вызвать припадок эпилепсии, нервный тик и несварение.
На этом моменте мадам Ясмин соглашалась, что, да, полонез никуда не годится вот уже как лет пятьдесят. А мазурка так и вовсе откровенно плоха, и лучше бы её заменили на что-то, что не будет выглядеть как деревенский карнавал, проводящийся между курятником и загоном для свиней.
Метафора красочная и снобистская, как и сама мадам Ясмин, которая просто обожала всё преувеличивать и драматизировать.
Ян, который, погрузившись в размышления и воспоминания, не заметил, как успел не только покинуть замок, но и добраться до конюшни, остановился.
Ему вспомнились слухи, которые неделю назад достигли даже его ушей, хоть он всеми силами отгораживался от подобных явлений, пресекая попытки перемыть окружающим косточки даже среди своей прислуги.
Слухи были прелюбопытными. Якобы в ближайшем к его замку городе тайно поселилась одна примечательная морская принцесса. Случилось это давным-давно, когда она была еще маленькой, но вскрылось только сейчас. Саму принцессу никто не видел и лично не знал. И это еще больше будоражило умы местных впечатлительных кумушек. Ведь как это так, мимо них проскользнула и умудрялась долгие годы оставаться незамеченной целая принцесса!
Народ болтал о ней с каждым днем всё больше, рассуждая и предполагая, с чем связан внезапно обнаруженный факт обитания особы королевского рода среди людей. Многим это казалось подозрительным, сбивающим с толку и даже немного пугающим. Ведь всем было хорошо известно, что правители даже самых маленьких королевств во все времена отчаянно берегли своих наследников. Потому что наследник – это продолжение династии, это преемственность власти, это сохранение привилегий за всеми членами семьи. А численность в королевских семействах зачастую внушительна, и каждый причастный стремился удержать своё положение в обществе, залогом которого являлась сидящая на престоле родня.