Три правила ангела
Шрифт:
– Ну да, вам ли не знать! – вконец окрысилась Ленка.
– Вот именно.
Макс попытался встать, опираясь ладонью о снег, и зашипел, скривившись, отдёрнул руку, как от горячего. Ладони у него были красные, обожженные, на мякоти левой вздулся белёсый пузырь.
– Чёрт! – выругалась Макс.
– Бли-ин! – дуэтом с ним выдохнула Старообрядцева.
– Ай, шайтан, нэ харашо, – поддержал носатый, качая головой.
– Подождите, надо снег приложить, – засуетилась Лена, пытаясь сообразить, куда петровскую куртку девать. – Только здесь он весь грязный.
– Тебе не
– Только не к Элизе Анатольевне, она не переживёт.
– Ты удивишься, узнав, что может пережить Элиза Анатольевна, – пробурчал Макс. – Лучше встать мне помоги, неудобно, зараза. И пошли тогда уж ко мне. У меня, кстати, какое-то китайское зелье есть, уверяли, что покойников поднимает. То ли из когтей тигра, то ли из бивня мамонта.
– Тигры занесены в Красную книгу, – сообщила Ленка, придерживая куртку, чтобы Петрову удобнее было в неё влезть.
– Ты всё-таки вступила в Гринпис, – констатировал Макс, осторожно пытаясь просунуть руки в рукава.
– Да. И вас там уже предали анафеме.
Петров глянул на неё искоса, но ничего не сказал. Старообрядцева подсунулась было ему молнию застегнуть, но заработала ещё один взгляд, после которого желание помочь ближнему подугасло. Правда, дверь в квартиру все-таки Ленка открыла, Макс даже ключи самостоятельно достать не сумел, пришлось ей лезть в задний карман джинсов, аккуратно, чтобы работодатель ничего лишнего не подумал, выуживать брелок одним пальцем. Но могла бы и не стараться, потому как если он всё-таки подумал, то тут же об этом забыл. До неправильных ли мыслей, когда из собственной квартиры на тебе выпрыгивает зарёванная девица и кидается на шею с таким энтузиазмом, что едва на пол не валит.
– Макс, спаси меня! – пролепетала сквозь всхлипы Степашка, щедро размазывая по плечу его куртки косметику.
– И тебя тоже? – поразился Петров.
– Ты его не знаешь, он страшный человек! Жуткий! Он меня убьёт, точно убьёт!
– Кто убьёт? – не понял Петров, предплечьем придерживая певичку под спину. – Ты, вообще, что здесь делаешь, Лёль?
Ну да, красавица же была не только Степашкой, но ещё и Лёлей!
– Ой, Макс, я тебе хотела сюрприз сделать, выпросила у Андрюхи ключи от квартиры, почти всё приготовила, а тут он звонит… Мне так страшно, Максик. Я не знаю, что делать! Ты один можешь…
– Погоди, а у Андрюхи откуда ключи от моей квартиры?
Кажется, рыцаря сейчас больше волновала безопасность собственного замка, чем возможная гибель дамы в беде. Видимо, красавица это тоже просекла, поэтому томно вздохнула, закатила страшноватые от потёков туши глаза, навалилась на Макса и начала медленно сползать.
– Да чёрт! – выругался Петров, но всё-таки подхватил певичку на руки и добавил длинную фразу, сплошь состоящую из непечатных слов и связующих союзов.
Ленка, не выдержав, хихикнула, но даже злобного взгляда не была удостоена. И правильно, спасение дам дело многотрудное, требующее полной сосредоточенности.
Глава 6.4
Макс топтался возле уложенной на диван нимфы в обмороке и, как истинный рыцарь, явно не понимал, что ему дальше делать. Зато Ленка теряться не стала, сунула диве за так уместно-глубокое декольте ключи, которые так в руках и держала, и всех дел. Ключи-то холодные, нагреться не успели, вот певичка и пришла в себя мгновенно.
– Обалдела, кошка драная? – мигом завопила Степашка, резко садясь и пытаясь нашарить за пазухой связку.
– Где у вас это китайское снадобье, Максим Алексеевич? – сладко пропела Ленка. – Только сначала бы всё равно вам ладони под холодной водой подержать.
– Мне и так не жарко, – проворчал Петров.
– Зато грязно, руки-то испачкали. Я сейчас всё принесу, только к дядюшке сбегаю.
– Максик, ты поранился? – всполошилась певичка.
Правда, когда Ленка вернулась с миской воды, бинтами и «Пантенолом»[2], но без всяких снадобий, которым категорически не доверяла, если их, конечно, не Филипповна из Мухлово делала, Степашка уже вовсю снова слёзы с соплями по физиономии размазывала, вид имела жалостливый и несчастный. Ну а Макс пристроился на краешке дивана с видом слегка потерянным.
– Дай-ка я, – хлюпнув носом, велела певичка. – Ты не сумеешь. Надо зелёнкой помазать. Она антисептик.
– Сама справлюсь, – буркнула Ленка, чувствуя себя почти Махруткой, но не совсем, потому как от совета, куда прелестнице стоит в данный конкретный момент засунуть зелёнку, воздержалась.
– Ты, Лёль, лучше расскажи, что у тебя случилось, – напомнил Макс, послушно протягивая Старообрядцевой руки.
– Ой, Макс, этот такой ужас, такой кошмар, ты просто себе не представляешь!.. – завела Степашка, но осеклась, стоило Петрову на неё посмотреть. – Я тебе всё расскажу, когда эта… – И снова повисла серьёзная пауза. – Ну ладно, ладно, если ты просишь…
– Я настаиваю, – процедил сквозь зубы Петров.
– Даже не знаю, с чего начать, – вздохнула певичка, прижав узкие ладошки к пылающим, надо полагать, щекам. – Я совершила страшную ошибку. Ну да, да, я была не права, виновата, но нельзя же за это людей убивать, правда?
– Я пока не в курсе, – признался Макс, – кое за что и можно. Даже нужно.
– Не пугай меня, пожалуйста, мне и так плохо! – по персиковым, правда, слегка раскисшим от промокшего макияжа щекам опять заструились слёзы. Наверняка хрустальные. Или каким им там положено быть? – Да-да, я всё расскажу! Сейчас, – красотка длинно выдохнула. – В общем, у одного человека, о-очень серьёзного человека, были старинные цацки, драгоценности, то есть. А ты не представляешь, как я люблю всё настоящее, раритетное! Просто вот удержаться не могу!
– Ты их украла, – мрачно констатировал Макс.
– Нет, что ты! Как ты мог такое подумать?! – возмутилась Степашка. – Я попросила Масю и она там с какими-то парнями договорилась. И, вообще, их никто не крал. Просто есть один старичок, смешной такой мухоморчик, но ювелир божественный. Он такие вещи делает, от настоящих ни за что не отличить! А за отдельную денежку ещё и сертификат достанет, что, вроде, они настоящие.
– То есть твой божественный старичок лепит подделки? – уточнил Петров.