Три путешествия
Шрифт:
Тут флот разделился, чтобы собрать контрибуцию с греческих островов, во-первых, с острова Стампалиа (Stampalia), или Астропалиа (Astypalaea), а потом с Иоса. Этот остров имеет в длину и ширину приблизительно 5 немецких миль, так что он почти четырехугольный. На юге прекрасная ровная пашня, а к северу местность гористая. Там сохранились различные остатки древнего язычества. На севере стоит еще храм, где молились Аполлону, а теперь это место названо именем св. Сальвадора. На юге также видны развалины здания, воздвигнутого в честь упомянутого идола. Жители — греки (христиане), турки и евреи; большая часть их добывает себе пропитание хлебопашеством и виноградарством, ибо остров весьма плодороден. На востоке лежит город Иос с хорошей гаванью, защищенной от ветра, куда заходят большие корабли. На Иосе попадаются особого вида черные камни, похожие на пробирный камень, который итальянцы называют смерильо (smeriglio) [52] .
52
Пробирный или лидийский камень. Употребляется при золотых и серебряных пробах.
Мы посетили Парос (Parus), Лерос (Lero), Имброс (Еmbreа), Сиру (Psyra) и через некоторое время отправились на Митилены, где у меня остались знакомые
Когда мы покончили с нашими делами на Митиленах, то отправились к большому острову Хиосу, но турки навезли туда так много войск, что мы к берегу не пристали, предупрежденные греческим рыбаком, и отправились на Сант-Георгио де-Скиро (St. Georgio de Scyro) — маленький остров, лежащий под 47° 20’. Это почти треугольник. Жители занимаются главным образом возделыванием виноградников. Со Скиро мы отправились на Делос, в настоящее время называемый Сдилли (Sdylli). Он лежит под 47° северной широты. Здесь многим не разживешься, ибо остров не населен и пустынен. Здесь много разрушенных храмов и алтарей, посвященных богу Аполлону, а также его статуя, разбитая пополам, от которой (как сообщают греки) англичане отпилили лицо. Что еще осталось, видно здесь по моему рисунку. Есть еще три разрушенных храма — Аполлона, Минервы и Дианы, и статуи их еще стоят вместе с несколькими львами и другими неизвестными зверями, высеченными из прекрасного алебастра или мрамора. Большая часть гор представляет собой скалы различного мрамора и алебастра. Там много зайцев, кроликов, но мало домашних животных. Прекрасная гавань часто привлекает корабли, и весь венецианский флот стоял здесь.
Между Андросом (Andros) и Делосом лежит остров Тенос (Теnos), где на очень высокой горе построена крепость, которая по-видимому охраняет весь остров. В 1656 г., когда флот стоял у Делоса, на наших глазах большая часть этой крепости взлетела на воздух, когда ужасная молния ударила в пороховой склад. По-видимому часть этого острова так же осела, как и у Санторина. Когда мы там однажды бросили якорь на глубине 26 клафтеров и захотели сняться, то решили, что нам придется расстаться с якорем или отрезать канат, пока наконец не вытащили большой кусок стены. Это произошло между Делосом и Миконосом (Micone). Все, кто с Теноса отправлялся в Делос, должны были омыться в святой воде, в подтверждение чего священники выдавали свидетельство, без которого никто не допускался в храм Аполлона, Минервы или Дианы, какое бы высокое положение он ни занимал. Здесь изобилие винограда, фиников, орехов и других плодов. Жители добывают себе пропитание главным образом продажей шелка, и на острове встречаются целые леса тутовых деревьев для прокорма шелковичных червей. Здесь вяжут шелковые чулки, самые лучшие на всем Архипелаге и в Италии. Мы побывали также на острове Милосе, лежащем под 37° 21’ северной широты. Длина его с юга на север приблизительно 7 миль. Там несколько прекрасных гаваней, в том числе одна на западной стороне, где можно спокойно стоять без якоря и каната, не опасаясь ветров. На острове раскинуты отличные деревни и находится две крепости. Некоторые жители римского, другие греческого вероисповедания, но говорят большей частью по-итальянски, этому языку обучают детей в школах. И так как здесь часто пристает венецианский флот, то женщины не упускают этого случая и изучают язык при соитии, на что существует большой спрос. На Милосе много рыбаков, и они считаются хорошими моряками. Армия обычно запасается здесь свежей водой, и не только этим, но и хлебом, маслом, солью, воском и уксусом. Здесь очень много меду, и его часто находят в расселинах свал и дуплах деревьев.
И так как мы переходили от одного острова к другому, то наш корабль иногда получал то здесь, то там сильные толчки и повреждения, отчего нашего командора обуял страх, и он каждое мгновение, когда налетали большие волны, опасался кораблекрушения. Он объявил это венецианскому капитану, который вскоре после того перешел с большой частью матросов на другой корабль, а мы были отосланы домой. Мы поспешили как можно скорей отплыть в Венецию, куда мы наконец пришли после стольких трудов и перенесенных опасностей.
Я уволился и тут же снова нанялся на корабль «Святой Ян» (St. Jan), который шел на каперство [53] . Мы отправились в Ливорно; в пути я узнал, что капитан, которого зовут Гармен Беен (Наrmen Been), идет по трем дорогам и живет одним разбоем, благодаря чему, как только мы прибыли в Ливорно, я покинул капитана и его корабль, тем более, что он уже начал грабить и сделал своей добычей добро, вверенное ему некоторыми купцами. Опасаясь того, что придется расплачиваться по его счету, я удрал. Гармен Беен тоже почуял, что плутни его могут открыть и решил поскорее убраться; но в то время в гавани Ливорно стояли начальник Виллен фан-дер-Саан (Willen van der Saan) и капитан де-Вильд (Wilde), и ему это запретили; по приказу великого герцога он и его корабль были задержаны и заключены под стражу. Простых матросов отпустили, по капитан пробыл некоторое время в заключении, после чего, когда он попал в Голландию, снова был брошен в тюрьму. В Ливорно я нанялся к Питеру Янс Вельдмейсу (Pieter Jansz Veldmuys) и вместе с ним после стольких перенесенных несчастий и опасностей наконец в добром здравии вернулся на мою долгожданную родину.
53
Капер — частное лицо, которое во время войны снаряжает с разрешения правительства на свой счет судно для нанесения вреда противнику (нападения на купеческие суда). Каперам предписывалось брать патенты, вносить залог, не грабить своих, не нападать на неприятеля во время перемирий и т. д. Каперство приобрело особое развитие в ХVII в. во время морских войн за мировые рынки, когда главной целью было уничтожение торговли противника, причем каперам предоставлялось право захватывать и грабить корабли нейтральных стран, чтобы не дать им возможности вытеснить с рынков воюющие страны. Каперство — морское партизанство; его не следует смешивать е прямым морским разбоем (пиратство), хотя, как видно и из примера, приводимого Стрейсом, они часто переходили одно в другое. Капер — также название каперского судна.
ТРЕТЬЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Глава I
Повод и случай к третьему путешествию Я. Я. Стрейса. Нанимается парусным мастером в Москву. Начальники и офицеры, которые едут вместе с ним. Опасное и трудное отплытие. Выход в море. Прибытие в Ригу. Описание города. Отбытие из Риги. Обычаи, домоводство и привычки лифляндцев, их жалкое состояние, ибо они по большей части язычники. Странный и диковинный обычай клясться. Прибытие в Вольмар, его описание. Трудное путешествие по Лифляндии.
Возвратившись во второй раз с божьей помощью и милостью после стольких тяжких бедствий домой, я спустя полгода женился и поселился в Дюргердаме, где снова принялся за старое ремесло — парусное дело. Тем временем, отдавшись своим занятиям, я нажил детей, что наводило меня на мысль поискать счастья за пределами моего отечества. Однако к тому не оказывалось случая, вследствие чего я совсем выбросил это из головы и около десяти лет провел дома с женой и детьми.
Но в 1668 г. страсть к путешествиям вновь охватила меня с необычайной силой. Я услышал, что в Амстердаме уполномоченный великого князя Московского [54] набирает людей для его царского величества в плавание по Каспийскому морю до Персии, с тем чтобы лучше и удобней направить доходную торговлю его собственных кораблей и людей, ибо в противном случае товары идут сухим путем, через персов, татар и иных чужеземцев, переходя из рук в руки не без большого убытка и опасностей. Обещанное жалованье я нашел подходящим, так что наконец отправился в Амстердам, где после долгого торга с Давидом Бутлером (David Butler) [55] , нанимавшим людей с тем, чтобы потом их доставить в Москву, сошелся с ним и нанялся старшим парусным мастером, для того чтобы по прибытии в Московию снарядить парусами судно, построенное там; для окончания его отбыло туда около года назад уже шесть мастеров [56] . Я получал ежемесячно 57 гульденов, куда были зачтены и 15 гульденов на довольствие. Простой народ получал 50 гульденов, куда также входили деньги на довольствие.
54
Уполномоченным великого князя Московского — как называет его Стрейс — был голландский купец И. Сведен, давно проживавший в Москве по торговым делам. Ему было поручено «нанять плотников, которые могли бы строить корабли для морского ходу, и людей, которые могли бы управлять кораблями» (А. Попов, О построении корабля «Орел» в государствование царя Алексея Михайловича, «Русская беседа», М. 1858 г., т. IV, отд. 2-е).
55
В поручных записях сказано, что «Давыд Иванов сын Бутлер нанялся в службу его царского величества и через Ивана фан-Сведена имянем его царского величества укрепился, что его царскому величеству служити на море Хвалынском капитаном и кормщиком генералом, и над людьми ему, которые к тому делу в службу его царского величества наймутца, верно владети и меж ими как пристойно разрежати; также обещаетца людей к тому делу годных наймовати, и все, что к тому надобно, на его царского величества искупити и к караблю изготовити; а понеже он Давыд Иванов сын был во многих краях света и умеет говорить различными языки, и его царскому величеству ему служить во всяких прилучающихся статьях на море и где его царское величество изволит послать; также обещаетца: как ему укажут ехать к Москве и ему неотложно ехати» («Дополнения к актам историческим», т. V, 1855 г., № 46, стр. 211–212).
56
Давид Бутлер, по донесению Сведена, задержался в Амстердаме «для шти человек карабельных, на которых записи были взяты и деньги им наперед даны, которые ушли, а он чает их поймать и деньги назад взять, а в их место наймовать иных людей» («Дополнения к актам историческим», т. V, J6 46, стр. 218). Тем временем было поручено в 1677 г. 22 июля «иноземцу полуполковнику Якову Старку быть у своего великого государя судового дела в Нижнем-Новегороде, с полковником с Карнилиусом фан-Буковином и с мастеровыми людьми, и послать его для досмотру корабельного лесу на судовое дело в Вяземской и Коломенской уезды; и к иным ни к каким делам того полуполковника Якова Старку имать великий государь не велел» (там же, стр. 221). Они-то и строили корабль «Орел», который был готов к приезду Бутлера.
Нашим начальником был Давид Бутлер из Амстердама.
Ламберт Якобс. Гельт (Lambert Jacobsz. Helt), шкипер, из Стрика.
Виллем Барентс Клоппер (Willem Barentsz Klopper), бывший старший штурман, плотник, шкипер, также из Стрика.
Дирк Питерс (Dirk Pietersz), младший плотник, из Стрика.
Ян Альбертс (Jan Albertsz), младший штурман.
Питер Бартельс (Pieter Bartelsz), старший боцман.
Корнелис де-Фриз (Cornelis de Wries), канонир.
Виллем Виллемс (Willem Willemsz), блочный мастер.
Вигерд Поппес (Wiggert Poppes).
Мейндерт Мейндертс (Meyndert Meyndertsz).
Антони Мюнстер (Anthony Muenster), шлифовальщик алмазов.
Все — жители Амстердама.
Корнелис Сарис Брак (Cornelis Sarisz Вrаk), из Фена.
Эльс Питерс (Els Pitersz), из Дюргердама.
Якоб Траппен (Jacob Trappen), Шак (Schab), хирург, — оба немцы.
Якоб Толк (Jacob Tolk) и Питер Арентс (Pieter Arentsz), из Схефенинга.
Ян Фассели (Jan Fassely), слуга Давида Бутлера.
Шкипер, старший и младший плотник, а также Антони Мюнстер, Якоб Траппен и Тольк, как уже сказано, уехали год тому назад в Москву. Мы же 15 человек отплыли 2 сентября из Амстердама в Ригу на корабле «Авраамово жертвоприношение», снабженные всем необходимым. На другой день мы прибыли в Энкгейзен, чтобы взять 25 ласт сельдей, с чем мы справились в четыре дня и доставили груз во Фли, где ждали попутного ветра в течение восьми дней и в то же время прощались с женами и детьми на пять лет. Мы вышли при благоприятной погоде и попутном ветре вместе с 50 другими кораблями. Когда мы были еще в Тесселе, поднялся такой сильный ветер, что нам пришлось лавировать. Между тем корабль из Шеллинга неожиданно наскочил на нас с такой силой, что мы едва не утонули. Однако все обошлось довольно благополучно, мы отделались царапиной. Если бы он врезался в бок, то конечно пустил бы нас ко дну. Наш парус оказался разорванным, а оберблинд-мачта корабля из Шеллинга сломанной. Оба судна после столкновения пришли в такое состояние, что зашли в гавань Шеллинг для починки.