Три путешествия
Шрифт:
Глава XXIX
Я. Я. Стрейса принимают за перса. Отъезд из Ардебиля. Караван переваливает через Тавр. Исток река Кызыл-Узун. Переезд по трудным и опасным горам. Большие затруднения и опасности от холода и разбойников. Прибытие в Султанию. Еe основатель. Великолепный двор. Превосходная княжеская могила Худабанде. Тяжелая peшетка из стали. Храм шаха Измаила. Скверное положение города Султании. Я. Я. Стрейс стрижется на персидский лад. Его принимают за мусульманина. Езда по прекрасным лугам и нивам. Прибытие в Казвин. Его положение. Скверные дома и улицы. Двор шаха Тахмаспа. Диковинная торговля и биржа блудниц. Кладбище и мечеть. Принесение в жертву молодого верблюда, называемое Байрам Курбан.
В Ардебиле мы прожили четырнадцать дней, за это время я имел полную возможность осмотреть все, и мне был всюду открыт свободный доступ, так как меня принимали за мусульманина. Тем временем было готово все необходимое для отъезда в Исфаган и продолжения путешествия. Наш караван увеличивался
25 ноября мы тронулись в путь и в тот же день прибыли в деревню Бузум (Busum), расположенную примерно в четырех милях от Ардебиля.
26-го мы отправились дальше и ехали весь день по высокой суровой каменистой местности, по ней подымались мы с большим трудом, и многие из нас сходили с лошадей и верблюдов и следовали пешком. Дорогой нам повстречалось множество разбойников отдельными шайками; им, правда, сильно хотелось воспользоваться этой добычей, но так как мы были сильны, они не осмеливались напасть. Вечером мы прибыли усталые в деревню Сенгоа (Sengoa), где усладились и развеселились, хлебнув прекрасного вина, какое здесь можно достать, однако сильно боялись опьянеть, что у персов считается большим пороком и мерзостью. Здесь весьма красивые крестьянские девушки, которые ходят с неприкрытыми лицами, вследствие чего многие из нашего каравана, движимые сластолюбием, начали их целовать, а некоторые ночью отправились к этим венериным зверькам и каждый нашел себе по вкусу, так что нам не трудно было бодрствовать всю ночь, и для большинства день наступил слишком рано.
27-го мы расстались с деревенскими девушками из Сенгоа, снова путешествовали по высоким горам и к вечеру прибыли в приветливую долину, но которой протекала быстрая речка, называемая Кызыл-Узун. Через нее был переброшен превосходный каменный мост. Мы расположились в поле и должны были провести ночь под открытым небом, ибо в этом месте не было ни каравансарая, ни дома, ни двора или чего-нибудь подобного.
28-го перевалили мы через Тавр (Taurus) — весьма суровые и опасные каменные горы, вследствие чего наше общество сошло с коней и было вынуждено спуститься в долину пешком, на что мы потеряли почти два часа. Долина лежит весьма низко, и это настоящее разбойничье гнездо, где скрываются грабители, воры и убийцы, которые нападают на путешественников, когда те едут с небольшим, плохо вооруженным и недостаточно осторожным отрядом. Но мы держали ухо востро, так что они не отважились на потасовку. В глубине долины — исток реки Кызыл-Узун, которая падает со скал с большим шумом и неистовством, так что слышно издали, и бежит быстро, как стрела по воздуху [185] . Эта река течет по Гиляну и впадает в Каспийское море. У деревни того же имени, что и река, находится большой каменный мост на девяти сводах, выложенный от самого основания из кирпичей. Вдоль реки растут дикий миндаль, кипарисы и другие дикорастущие деревья. На другом берегу реки дорога весьма крутая и извилистая, так что в некоторых местах приходится взбираться и карабкаться по широким ступеням с одной скалы на другую. По сторонам этой дороги сквозь расщелины и обломки скал видишь ужасные пропасти и проезжаешь здесь не без опасности для жизни. Мы сошли с лошадей и верблюдов. Тут у споткнувшегося верблюда порвались ремни, которыми была крепко привязана его ноша, и мы думали, что животное упадет вниз со своей тяжелой кладью. Но все счастливо обошлось, и только двойной ящик с драгоценными курениями и мехами рухнул в ужасную бездну и разбился. Дорога была для нас трудной и утомительной из-за острых больших камней и высот, так что мы могли только ползком продвигаться вперед. Поэтому прошло много времени, пока мы достигли ближайшей деревни Кейндже (Кеуntze), куда пришли усталые и изможденные и где провели ночь.
185
У Олеария река Кизильозейн (Kisilosein) «со страшным шумом и быстротой стрелы прорывается через скалы, несет воду беловатого цвета» (стр. 599).
29-го мы снова отправились дальше по лучшей дороге, чем накануне, и пришли к вечеру в деревню Хортцимур (Hortzimur), где ночью мы немало страдали от холода.
30-го рано утром мы отправились в путь и ехали целый день по высохшей и дикой пустоши, где иногда из-за кустов выглядывали разбойничьи рожи, но не смели посягнуть па такую добычу. Ночь наступила для нас неожиданно, и мы были вынуждены заночевать под открытым небом, невзирая на сильный холод; к тому же нам пришлось все время быть настороже из-за разбойников, и мы совсем закоченели и застыли от холода и ходили за водой, чтобы согреться.
1 декабря мы дошли до города Сенкана (Senkan), прекрасного местечка, где можно дешево купить много отличного винограда, гранат, апельсинов, лимонов, дынь и других прекрасных плодов; хорошо также мясо и хлеб. Здесь мы согрели свои застывшие тела, хорошо отдохнули и повеселились. Что касается Сенкана, то в нем нет красивых построек, за исключением прекрасной мечети. Городок расположен на равнине, выжженной и голой от сильного солнца, так что лишь кое-где попадаются маленькие кустики. Много лет тому назад Сенкан был довольно известным торговым городом, но разрушен и опустошен Тамерланом в самый расцвет его торговли и привольной жизни.
2-го мы продолжали свой путь и быстро дошли до города Султании (Sultanie), лежащей под 36° 30’ северной широты. С обеих сторон ее возвышаются высокие горы, а направо виднеется высокая, уходящая в небо, гора Кейдар Пейамбер (Keydar Реуаmber). Султания издали представляет красивое и великолепное зрелище благодаря высоким постройкам-башням и торжественным колоннам, но внутри она сильно разрушена, и городские валы ее сметены тираном Тамерланом, так что, хотя это прежде был большой и прекрасный торговый город, теперь это всего лишь незащищенное местечко. Город построен султаном Мухаммедом Худабанде, богатым и могущественным князем, который подчинил себе помимо всей Персии и узбеков также большую часть Турции и Индии. Он назвал город Султанией от почетного титула султан, бывшего в то время в ходу у древних персидских королей, как еще и сейчас называет себя великий турок султаном. Хотя этот город весьма опустошен, однако все же видны следы его древнего величия. Между прочим осталась великолепная постройка Амарат (Emarath) — дворец и двор короля Худабанде. Он был подобно крепости окружен валами из огромных четырехугольных камней и снабжен четырьмя крепкими башнями. Посредине возвышается мешаих, или гробница основателя Худабанде. Туда проходят через трое ворот, весьма высоких, сделанных из тончайшей индусской стали, той самой стали, из которой изготовляются дамасские и ардебильские сабли; их весьма дорого ценят в Персии. Они так тонко отполированы и отточены, что в них можно смотреться, как в зеркало. Ворота, которые стоят против майдана, заперты, и персы хотели нас убедить, что их нельзя открыть никакой силой, и только тогда, когда попросишь, чтобы они открылись во имя святого Али, их может отворить даже ребенок. Здание весьма высокое, заостряется, как башня, внутри выложено белыми и синими изразцами. Наверху, где здание сужается в башню, видна стальная решетка, отгораживающая особые хоры. Там лежало много старинных арабских книг, некоторые из них величиной в пять четвертей локтя, строчки их написаны наполовину черными, наполовину золотыми буквами. За алтарем видна могила султана Мухаммеда Худабанде, окруженная решеткой из индусской стали, толщиной в руку. На ней совершенно не видно швов или отдельных частей, и персы утверждают, что она сделана из одного куска и в Индии над ней трудились более семи лет. В Амарате стоят двадцать металлических орудий, наполовину картауны и кулеврины с ядрами из мрамора. Они стоят на четырех колесах и раньше служили для защиты. Над Амаратом возвышается восьмиугольная башня, окруженная широким ходом, где стояло восемь маленьких башен, куда весьма удобно взбираться по винтовой лестнице. Перед этим храмом находится колодец, куда проведена вода с Кейдара (Кеуdar). Позади виднеется отличный сад с прекрасными деревьями.
Кроме этого великолепного сооружения султана Худабанде там стоит еще большой храм, построенный шахом Измаилом, куда надо подниматься по нескольким лестницам. Изнутри здание поддерживают красивые колонны и арки, и оно выложено красивыми изразцами. В церкви у самой двери стоит довольно высокая триумфальная колонна. Рядом с этим зданием находится прекрасный сад, где весьма высокие и широкие ворота между двумя столбами (или, вернее, башнями вышиной в 28 клафтеров), весьма древними и разрушенными. Примерно за полмили от города, по дороге в Хамадан (Hamadan), видны весьма высокие ворота, которые, как здесь говорят, прежде принадлежали в городу Султании, из чего можно заключить, что Султания в прежние времена была большим городом. В настоящее время население ее немногочисленно; в ней слабая торговля и малый спрос на продукты, вследствие чего путешественникам представляется удобный случай дешево купить хорошую еду и напитки [186] .
186
Описание Султании взято Стрейсом у Олеария, у которого оно занимает всю XXIX гл. 4-й кн. его «Путешествия» — «О городе Султании» (стр. «04—609).
Мы пробыли пять дней в Султании для того, чтобы наши измученные лошади и верблюды получше отдохнули. Тем временем я остригся и оделся на персидский лад и мог все хорошо и подробно осмотреть, ибо меня принимали за перса. Мой русский спутник, по имени Феррат (Ferrath), посоветовал мне это для безопасности. И чтобы меня не могла выдать моя речь, он счел необходимым, чтобы я представился глухим, о чем он сообщал всем и растолковывал мне все происходящее. Без этой хитрости суеверные персы не дали бы мне доступа к их святыням, ибо, как я видел, некоторым знатным грузинам (которые предлагали большие деньги за то, чтобы посмотреть гробницу шаха Сефи) не без ворчанья и брани было отказано, тогда как я, не спрашиваясь и ни с чем не считаясь, ходил туда, куда хотел.
7-го мы тронулись в путь и прибыли в деревню Силлобек (Sillebek), где расположились на ночлег. В этот день у нас была веселая и приятная дорога; по обеим сторонам плодородные нивы, сады, зеленые луга, хорошо отстроенные деревни и веселые беседки, и такое различие между трудным и тяжелым путешествием по каменистому Тавру и этой приятной дорогой было нам весьма по душе.
8-го мы продолжали путь и пришли в большую деревню Корамдег (Choramdeky), которая весьма приятна своими разнообразными садами. Кроме того по деревне протекает пресный источник, и более привлекательного места мне не попадалось за время пути. Мы остались здесь ночевать, и жители были весьма приветливы, услужливы и расположены к приезжим чужестранцам.