Три пятерки
Шрифт:
II
III
I
Двадцать пять лет назад в маленьком городке Се-строрецке, невдалеке от Ленинграда, на катке старинного, еще Петром Первым построенного завода можно было увидеть курносого паренька, гонявшего по льду плетеный хоккейный мячик. Мальчик играл в школьной команде, и в дни соревнований на поле можно было встретить и его старшего брата и отца, инженера сеетрорецкого завода. И тот и другой тоже играли в хоккей.
Михаил Андреевич, инженер-инструментальщик, состоял в первой заводской команде, хоккей любил с юности и сыновьям своим
«Советские спортсмены блестяще провели последнюю игру. Мы просто не представляли себе, что в хок-
кей можно так играть... В решающем состязании мы были разгромлены. Нас, канадских хоккеистов, поразила работоспособность русской команды, умение вести игру в необычайно стремительном темпе. Лучшим игроком во всем первенстве был бесспорно русский нападающий Бобров. Это хоккеист экстра-класса».
Мало кому известны эти подробности из жизни Всеволода Боброва. Говоря о времени его прихода в спорт, обычно называют 1944 год, когда он появился в составе футбольной команды ЦДКА. Успехи Боброва в хоккее многие считали просто чудом. Но это не так. Ведь начинал-то Бобров с хоккея и до восемнадцати лет о футболе только мечтал.
В начале Великой Отечественной войны Всеволод Бобров эвакуировался из Ленинграда с заводом, на котором он работал вместе с отцом, и оказался в Омске, где стал вскоре курсантом военного училища.
В армии он и увлекся футболом, проявил недюжинные способности и удивительно быстро нашел свое место в ряду таких известных нападающих, как Федотов, Николаев, Гринин, Демин. Уже через несколько месяцев мы увидели Боброва на поле в составе сильнейшей в то время команды ЦДКА.
Футбол формировал характер Боброва-хоккеиста. Именно в те годы, когда он играл в прославленном армейском нападении, научился он мобилизовывать свою волю, свою силу в самую нужную, самую ответственную минуту.
Кто из любителей футбола не помнит знаменитого финального матча ЦДКА — московское «Динамо» в первенстве страны 1948 года! Перед последней решающей встречей с ЦДКА динамовцы имели на одно очко больше. Им достаточно было ничьей, чтобы выиграть первенство. Для армейцев ничья была равносильна поражению.
Чтобы стать чемпионом страны, надо во что бы то ни стало выиграть, только выиграть, а счет ничейный — 2:2. Атаки армейцев следуют одна за другой, но счет не меняется. Прозвучал гонг — осталось всего пять минут, поражение нависло над командой. И тогда Бобров, стремительный, собранный, полный решимости побе-
дить, завладел мячом, ударил с ходу, и судейский свисток известил, что третий, решающий, гол забит.
Если юношеское увлечение хоккеем развило у Боброва великолепное умение на огромной скорости видеть поле и помогло ему быстро найти свое место в лучшей футбольной команде страны, то футбол, в свою очередь, укрепил его веру в свои возможности. Бобров понял, что команда может рассчитывать на него.
И могло случиться так, что он навсегда сменил бы ледяное поле на зеленое, если бы как раз в это время в знакомой ему с детства игре не произошли коренные изменения. Дело в том, что наряду с хоккеем, во многом схожим с футболом, — его так и называли «ледяной футбол», — в нашей стране стали играть в хоккей с шайбой. Эта совершенно своеобразная игра, требующая особых навыков, превратила признанных мастеров клюшки в робких и неумелых учеников. Еще бы! Представьте себе, что вместо просторного поля, на котором и двадцати игрокам не тесно, вас впихнули в ледяной закуток, да к тому же огороженный со всех сторон высокими бортами. Здесь и десяти спортсменам негде развернуться. Да еще вместо легкого плетеного мячика под ударами клюшек мечется из стороны в сторону черная литая резиновая шайба; попадет в тебя такая шайба, покажется она не резиновой, а чугунной.
Сначала Боброву показалось, что все надо начинать сначала, что навыки, полученные с детства, здесь непригодны. Какой же он игрок, если шайба не подчиняется ему, летит куда-то в сторону?.. Только потом Бобров понял, что уменье, приобретенное при игре в русский хоккей, свойственная этой игре быстрота обогатили хоккей с шайбой, придали ему, имеющему почти столетнюю историю, необычную новизну.
Некоторая неуверенность и сознание бессилия, столь несвойственные характеру Всеволода Боброва, скоро прошли. Он заставил тугую резиновую шайбу слушаться его. Ну что же, если надо, он будет переучиваться заново! В самом деле, если канадцы восемьдесят лет играют в хоккей с шайбой и находят в этом удовольствие; если шведам нравится эта игра и они
достигли в ней немалых успехов; если чехи разгадали все ее секреты и выиграли в 1947 году мировое первенство, так неужели же эта игра не придется по плечу им, советским хоккеистам?
И с каждым годом хоккей с шайбой становился все большей и большей привязанностью Боброва. Он по-прежнему играл в футбольной команде ЦДКА, но с нетерпением ждал наступления зимы.
Давно остались позади годы ученичества, когда новая игра то и дело ставила в тупик самых опытных хоккеистов. Давно были освоены обводка, искусство ведения шайбы, броски (смешно вспомнить то время, когда хоккеисты не умели оторвать шайбу ото льда). Уже в сезоне 1948 года шайба под ударами советских хоккеистов носилась по воздуху, как маленький снаряд. А еще через два года была в совершенстве отработана тактика игры и хорошо подобраны пятерки — боевые составы защитников и нападающих.
Первая армейская пятерка, полностью укомплектованная к 1952 году, стала сильнейшей в стране. Здесь каждый из пяти человек отлично дополнял своих товарищей. Александр Виноградов, один из старейших хоккеистов, сильный, спокойный и бесстрашный, и его молодой товарищ Павел Жибуртович — в защите, Виктор Шувалов, Евгений Бабич и Всеволод Бобров — в нападении были непобедимы.
Вся игра пятерки строилась на тончайшем взаимодействии. Жибуртович помогал атакующим, центр нападения Шувалов в трудные минуты поддерживал защитников, а Бабич, действуя на краю, был как бы правой рукой Всеволода Боброва.
К тому времени, с которого начинается наш рассказ, армейская команда имела не одну крупную победу и на всесоюзных первенствах и во встречах с сильнейшими командами Европы.
Но в декабрьские дни 1953 года Бобров чувствовал себя так же беспомощно, как в то время, когда знакомился с новой для него игрой — хоккеем с шайбой. Его команда проигрывала на Урале, где начался розыгрыш первенства страны, а Бобров, связанный учебой в Военно-Воздушной академии, остался в Москве.
По газетным отчетам тщетно пытался он представить себе, что же происходит с товарищами.
Сперва пришло сообщение, что хоккеисты ЦДСА (как стала теперь называться команда) проиграли команде Ленинградского дома офицеров, а через несколько дней Бобров прочел в газетах, что его товарищи потерпели второе поражение — на этот раз от московских динамовцев.
Скорей выехать, скорей выехать — одно желание владело Всеволодом Бобровым. И вот, наконец, уложены в чемодан спортивные доспехи, взят билет на самолет. Осталось несколько часов полета.
Когда Бобров с чемоданом в руках вошел в вестибюль свердловской гостиницы «Большой Урал», он увидел, что ему навстречу спускаются с лёстницы товарищи, тоже с чемоданчиками и со связками клюшек. Они спешили на стадион, где должны были встретиться с сильной командой «Крылья Советов».