Три рэкетира
Шрифт:
После первых двадцати минут просмотра лицо полковника приобрело цвет винегрета.
– Вторую кассету? – как ни в чем не бывало поинтересовалась Мила, с легкой иронией поглядывая на Сергея Михайловича.
– Да, пожалуй, достаточно, – сдержанно отозвался полковник, сильно хмурясь, все больше покрываясь красными пятнами и чувствуя себя не в своей тарелке. Вот, вроде бы давно не мальчик, мало чем проймешь, а смотреть подобные ролики в компании симпатичной женщины было как-то неловко.
«Работа у нас такая, – успокаивал себя Сергей Михайлович,
«Фу ты черт, – мысленно ругнулся полковник, – у меня, кажется, эрекция. – Он исподтишка покосился на Милу. – Ещене хватало, чтобы она заметила. Идиотизм какой-то».
Впрочем, Мила ухмылялась именно так, словно прекрасно все понимала.
– Итак, Мила Сергеевна? – каменным голосом начал полковник. – Я вас слушаю.
– Эта женщина на кассете – Анна Ледовая, – пояснила Мила Кларчук. – Супруга нашего визави.
– Да уж… – изрек Сергей Михайлович. Он смахнул бисеринки пота со лба. – Ну и жарища, Мила…
Мила немедленно спохватилась:
– Холодного пива, Сергей Михайлович?
– Спасибо. – Украинский отрицательно покачал головой. – Днем будет пекло… – Пить на службе он не привык. Да и себе дороже – потом до вечера мотаться с дурной головой.
Мила достала из холодильника пару бутылок «Кока-колы». Украинский благодарно кивнул. Сковырнул крышку зажигалкой и сделал большой глоток. Смакуя шипучую жидкость, вспомнил о слухах, ходивших о «Кока-коле» в те далекие времена, когда он был молод. Когда о «коле» многие слышали, но мало кто пробовал. У самого Украинского (и не у одного его, должно быть) название напитка ассоциировалось с образом всего западного мира. В представлении Украинского то был мир, в котором миллионеры катались на «Ролс-ройсах», безработные стояли в очередях на бирже труда, нищие спали на парковых скамейках под газетами, гангстеры грабили банки, проливая реки крови, а ку-клукс-клановцы вешали негров, как домохозяйки выстиранное белье. Про «колу» с десятых слов рассказывали, что по вкусу похожа на мыло, разъедает печень, как кислота, зато жажду утоляет – куда там простой воде.
«На мыло не похожа, – думал Украинский, делая второй глоток. – Жажду черта лысого утоляет. На счет печени – не известно. Что с человеком не делай, он один хрен ползет на кладбище. В общем, все в этих долбаных слухах вечно шиворот навыворот…»
С середины семидесятых на прилавках отечественных магазинов стала появляться «Пепси-кола». Произведенная другой американской корпорацией, она, тем не менее, почему-то казалась не не такой откровенно империалистической, как вышеупомянутая «Кока». Народ греб «Пепси» ящиками, не смотря на кусачую цену. «Пепси» и «Фанта» были вдвое дороже наших лимонадов, «Буратино» и «Дюшес». Выставить десяток бутылок «Полы» на праздничный стол считалось особым шиком.
«Современной молодежи не понять. М-да…»
– М-да…
– О чем задумались, Сергей Михайлович? – голосок Милы вернул полковника к действительности.
– Я говорю, барышня – не из застенчивых, –
– Я думаю, прояснить этот вопрос – в ваших силах…
Вздохнув, Украинский потянулся к трубке мобильного телефона.
– Сергей Михайлович, – Мила сделала предостерегающий жест. – С Бонасюком необходимо утрясти так, чтобы не вспугнуть более крупную рыбу.
– Какую еще рыбу? – не понял Украинский.
– Среди ухажеров Анны Ледовой фигурирует некто Вацлав Бонифацкий. Я этого субъекта знаю… – Мила на секунду задумалась, – удивительное совпадение, но это именно так.
– Вы его знаете? – не поверил Сергей Михайлович.
– Мы работали когда-то вместе. В горкоме комсомола. Проходимец, каких мало. Бабник. Авантюрист. Не лишен лоска, а умение пускать пыль в глаза у него, по-моему, в крови. – Мила снова задумалась.
– Я слушаю, Мила Сергеевна.
– В горкоме Вацик проворовался, за что его и вышибли. В Крыму был связан с рэкетирской группировкой некоего Лехи Витрякова. Беспредельщики первой волны. Разбой на дорогах, убийства, похищения, шантаж. Шантаж… – задумчиво повторила Мила. – С той поры лет пять я о нем ничего не слышала, пока… – она кивнула в сторону видеокассет. – В случайности лично я не верю. В способность Вацика проявлять человеческие чувства – не верю вдвойне. А судя по датировке кассет – у Бонифацкого и Ледовой – продолжительный роман…
– К деньгам Виктора Ледового подбирается?
Мила молча развела руками: «Я этого не говорила, но ничего другого здесь и в бинокль не разглядишь»
– Рисковый парень, – Сергей Михайлович почесал за ухом. – Нашел, тоже, объект для махинаций. Такие неприятности на задницу заработает, мама родная не узнает… Да Ледовой от него ремешка на штанах не оставит.
– Он игрок, – пояснила Мила. – Азартный игрок. – Она сделала крохотный глоточек «Колы» из бокала.
– А Бонасюк при нем – шестеркой? – предположил Сергей Михайлович.
– Или охотится за Бонифацким, пока тот добирается до Ледового. Как знать…
– Ну, этот мерзавец Бонасюк сегодня же все расскажет, – пообещал полковник Украинский, потирая кисти рук с такою силой, что костяшки хрустнули. – Что знает и даже больше. Как на исповеди, честное слово. Я его, негодяя, так припру – белый свет в копеечку покажется.
– Только, Сергей Михайлович, действуйте осторожно, – напутствовала полковника женщина.
– Я всегда осторожен…
Едва дверь за полковником захлопнулась, Мила снова уселась в кресло и принялась обдумывать доклад, который к обеду ждал Поришайло.
Украинский прогремел каблуками по гулкой лестнице и бухнулся на сидение «Волги».
– В управление, – буркнул полковник.
Не успел водитель тронуться с места, как Сергей Михайлович уже цедил в рацию:
– Ты мне эту образину толстожопую хоть из под земли выкопай… Но только тихо, чтобы он никому вякнуть не успел…
Послушав с минуту невидимого оппонента, Украинский, в который раз за сегодняшний день наливаясь багрянцем, заорал в трубку так, что водитель чуть не выпустил рул: