Три рэкетира
Шрифт:
Как водится, с появлением Протасова вся квартира немедленно наполнилась его громогласными воплями. А когда разбуженный шумом Гримо ринулся приветствовать новоприбывших, наступил окончательный бедлам. Протасов прошел в кухню, на ходу отбиваясь от буйствующего бультерьера.
– Хозяин, – обрушился Валерий на вытаращившего глаза Атасова. – Я это, того, новый участковый милиционер, короче. Ваша собака? Почему, ядрена мать, без намордника? Соседи письма пишут, в натуре…
В кухню протиснулся Армеец.
– Вот
– А зажиточно живем, а? – Протасов обвел взглядом кухню, будто видел впервые в жизни. – На какие средства, так сказать? На нетрудовые доходы, а?
– Эдик, он что, типа, «Момента» нанюхался?
– Я надеялся, в натуре, вы одумаетесь, гражданин, – возмущенно выдохнул Протасов. Придется прописочку проверить. Что-то рожа не словянская. А, Эдик? На черного похож…
На кухню просочился Бандура. Стало откровенно тесно.
– Андрюша, тебе фа-факс не нужен?
– Факс? – не понял Андрей. Слово проассоциировалось у него с командой «фас», почему-то.
– Лапоть ты. Те-ле-фа-кс. «Панасоник» с автоответчиком. Не аппарат – зверь. Бумажки по телефону будешь отправлять.
– Да я не знаю… – нерешительно протянул Андрей.
– Что не знаю?! По дешевке отдаю. Двадцать баксов. В джипе лежит.
Чтобы не выглядеть голословным, Протасов вышел из квартиры и загремел по лестнице вниз. Во дворе дважды чирикнула автомобильная сигнализация.
– Эдик, вы что, кого-то, типа, ограбили?
– Валерка за до-долги забрал.
– Не забрал, е-мое, – заявил Протасов, вновь появляясь в кухне, – не забрал. Сами отдали. Почти добровольно. Вот… – он установил на стол прибор, показавшийся Бандуре причудливым гибридом телефона и электрической печатной машинки «Ятрань».
– КХ-90? Хороший аппарат, типа, – меланхолично согласился Атасов.
– Так бери, е-мое.
– Я с-слышал, на те-телефонном узле ра-разрешение нужно по-получать. На у-установку факса.
– Ну, ты, конкретно прогнал! – возмутился Протасов, – разрешение, блин… В библиотеке будешь брать.
– Я бы взял… – мечтательно сообщил Бандура.
– Так бери, е-мое! Чего ты телишься?
– Саня, ты что скажешь? – Андрей обернулся к Атасову.
– Бери, Бандурчик. Не будь лохом ушастым. – Подзадорил Андрея Протасов. – Е-мое, двадцать гринов за такую штуку, это полная шара.
– Двадцать… – тянул с ответом Андрей.
– Шара! – не унимался Протасов. – На дурняк, блин, отдаю.
– Ты, Протасов, наезжаешь на кого ни попадя, типа, – совершенно неожиданно трезвым голосом проговорил Атасов, – а отдуваться кто будет? Я? Правилов? Ты, похоже, много о себе возомнил, а? – в последних словах явственно прозвучала неприкрытая угроза.
– Да ладно, Саня, – Протасов смутился, словно школьник, пойманный
Атасов смерил его долгим колючим взглядом.
– Да ты чего?.. – забубнил Валера обиженно. – Все по понятиям… – Коммерсанты знакомые попросили помочь…
– Давай выкладывай, типа, – приказал Атасов таким тоном, что Протасов безропотно подчинился.
– Я и говорю, – сразу начал Валера. – Заплатили они за колеса, в Белую…
– Кто заплатил, типа?
– Ну коммерсанты мои. За автошины, если кто о другом, блин, подумал. «Росава – спорт». Для легковушек.
– У м-меня резина лысая, – вмешался Армеец. – На зиму можно и у-улететь по го-го-гололеду…
– Умолкни, типа, – грубо оборвал Атасов. – Дальше…
– Я и говорю. Заплатили со счета. Взятку дали. Короче – все путем. Приехали отовариваться, – а им камазовскую резину впаривают! Козлы! Вместо «Росавы», – Протасов с шумом опустил зад на табуретку.
Андрей успел подумать, что примерно таким образом строители вколачивают сваи в грунт и, следовательно, табуретке конец. Табуретка отчаянно заскрипела, но каким-то чудом уцелела.
– Ну вот. Директор мне звонит. На мобилу: «Валера, выручай, попадаем в серьезные бабки». Им уже лаве перечислили. За резину эту хулеву.
– То есть, коммерсанты твои шины еще не получили, но уже успели загнать? – заметил Андрей.
– Что с того? – удивился Валера. – Куй деньги, не отходя от кассы. Конечно, впарили. Кавказцам. А те – шуток не понимают, чтоб ты знал!
– И ты, типа?
– Разобрался, – Протасов гордо приосанился. – Порешал вопросы. Моим «комам» шины из резерва нашли. Я свое – кэшем взял. И все путем, е-мое.
– Твоим кому? – не понял Андрей.
– Комам, Бандурчик. Отклепайся от меня. Не видишь, е-мое, у нас с Саней разговор.
– П-протасов, – вполголоса разъяснил Армеец, – всех ра-работающих в частных фирмах зовет ко-комами. Со-сокращенно от коммерсантов… Всех го-госслужащих – госами. Пенсионеров – пенсами. И так далее.
– Ух ты, – Бандуре понравилось, – клево.
– Сколько денег снял? – сурово поинтересовался Атасов. Протасов назвал сумму. Бандура вытаращил глаза и почесал за ухом.
– Давай, типа, сюда.
Протасов беспрекословно вытащил толстый пакет долларовых купюр разного достоинства, перетянутый резинкой для волос. Такую резинку когда-то называли авиационной. Взвесил в руке, молча положил перед Атасовым. В кухне повисла неловкая тишина.
– Еще раз такой финт выкинешь… – пообещал Атасов, которого пакет с долларами, похоже, не задобрил. Протасов уныло кивнул. Вхглянул на Армейца в поисках моральной поддержки, но Эдик предпочитал держать язык за зубами. Протасов махнул рукой, смиряясь с полученной взбучкой: