Три родинки на левой щеке. Часть IV. Запад

Рысевич Таня

— Двенадцать.

— Ну вот, я на пару лет тебя старше. Сейчас-то уже неважно, но тогда, в Игре…

Снова молчание.

— Какую ты выбрал награду? — спросил Якуш спустя несколько глотков сидра и, судя по всему, парочки дыхательных упражнений.

— Ночь с Маришей… — мечтательно протянул Дон, вспоминая эту жгучую красотку, несбыточную мечту всех подростков и, по совместительству, девушку Серлеша.

Якуш уставился на него таким тяжёлым взглядом, что Дона аж придавило к койке.

— Поверить не могу, — медленно, с усилием проговорил

воин, — что судьба решила, что шлюха для тебя важнее, чем Орден для меня.

Дон в упор смотрел на Якуша до тех пор, пока мог сдерживать смех.

— Поверить не могу! — наконец, позволил себе расхохотаться он. — Ты купился! — от смеха на глазах выступили слёзы.

Якуш потряс головой, будто пробуждаясь от тягостного сна.

— Господи, Якуш, ну кто в здравом уме потратит победу в Игре на ночь с девушкой, пусть даже и красивой?

— Четырнадцатилетние творят и не такие глупости… — разумно заметил Якуш. — Так что ты попросил на самом деле?

— Статус одиночки, — ответил Дон, — выйти из всех ватаг.

— И тебе позволили? — воин недоверчиво прищурился.

— Как ни странно, да. В ватаге от меня было много проблем, так что Серлеш решил, что это меньшее из зол.

— То есть с Маришей ты всё-таки не спал? — похоже, эта тема Якуша знатно зацепила.

— Почему же, было дело, — Дон самодовольно усмехнулся.

— И… как?

— Она хороша, но не настолько, как кажется.

— Да я не об этом, — отмахнулся Якуш. — Что было потом?

— Серлеш вызвал меня на драку и сломал мне нос, — это было гораздо менее приятным воспоминанием, — а потом, для верности, ещё дважды, — Дон потер нос, вдруг неприятно занывший.

Теперь бессовестно заржал Якуш. Как будто он чувствовал себя в некотором роде отмщённым за своё поражение в Игре.

— Хочешь, я подарю тебе билет в Ре-Дон-Гон? — серьёзно предложил Дон, подождав, пока воин отсмеётся.

— Да это невозможно… — попытался отмахнуться Якуш.

— Спорим? — Дон протянул открытую ладонь, наклонившись вперёд.

Якуш с сомнением посмотрел на протянутую руку.

— Ну уж нет, — решительно отказался он, — не буду я с тобой спорить. Больно уж ты хитрый гусь.

Дон рассмеялся тому, что Якуш так просто угадал его орденское прозвище.

— Кстати, ты так и не представился, — напомнил воин.

— Кореш, — раз уж дело касалось улиц Ре-Дон-Гона, стоило воспользоваться соответствующим именем. Дону приходилось пользоваться им нечасто, тем больше удовольствия он получал от изящного сочетания смысла и формы.

— Скарш, — представился воин, пожимая всё ещё протянутую руку.

Вот теперь Дон вспомнил. Действительно, через несколько дней после Игры, Серлеш, брызжа слюной, обещал разорвать некоего поганца Скарша на кусочки. И Скарша в Ре-Дон-Гоне ждали отнюдь не с добрыми намерениями. Что ж, приятно иметь дело с человеком, который понимает, что такое надеть правильное имя.

Скарш-Якуш демонстративно поднял с кровати до сих пор прикрытое краем одеяла

оружие — немного изогнутый нож длиной с локоть, весьма похожий на «ножик», которым пользовался сам Дон. Очевидно, Дон ошибся по поводу его сдержанности при первом испуге. Либо Якуш спал в обнимку с ножом, либо, что вероятнее, был из тех редких счастливчиков-воинов, которые доставали свои мечи бесшумно. Нож легонько качнулся в руке и исчез. Надо полагать, это означало, что воин больше не опасался нападения.

— За знакомство, — предложил Якуш, перекладывая кружку в правую руку и приподнимая её.

— За знакомство, — согласился Дон, салютуя кружкой в ответ.

* * *

Маиран успел трижды пожалеть, что был неосторожен во время рассказа отцу. Лина и Искра вцепились в него как клещи и принялись расспрашивать о Якуше. Как он ни сопротивлялся, им раз за разом удавалось подловить его и выведать что-то новое. Хорошо хоть Арн им не помогал, потому что Маиран отчётливо понимал: этот разговор вызывает воспоминания, и не самые приятные и он вновь начинает сердиться на Якуша за все его выходки (а за семь лет выходок было много). А, главное, Маиран не мог позволить, чтобы кто-то узнал, чем их противостояние закончилось — это было чревато большими проблемами для Кирия.

— И как вам удается сейчас так мирно разговаривать? — эмоционально вопросила Искра. Слава богу, разговор, похоже, подходил к концу.

— Как-как… — вздохнул Маиран, — Якуш извинился, и мы решили оставить это в прошлом.

— И ты просто так его простил?

— А ты что, хотела бы, чтобы мы всю жизнь продолжали это ребячество? — Маиран уже едва держал себя в руках, чтобы не накричать на девушек.

— Я бы так не смогла, — заявила Искра.

— Слушай, я к тому времени свёл знакомство с Кибой и Фриссом. По сравнению с ними Якуш уже… не слишком впечатлял.

Вообще-то, он не собирался этого говорить. Но зато Искра замолчала, проглотив следующую фразу. Видимо, сочла аргумент убедительным.

Лина положила руку ему на плечо. Маиран наклонил голову и потерся о руку щекой. Он предпочел считать этот жест чем-то вроде извинений за неприятный разговор, а не признаком жалости.

Снаружи раздался какой-то гомон. Маиран узнал голос Лишарда, но не расслышал слов. Он бросился на улицу.

— Я ещё раз повторяю: эта женщина под моей защитой! — заявил Лишард.

Он стоял, расставив ноги, будто готовился драться. Напротив него стояли два хранителя и три воина. Жинга стояла у него за спиной, вцепившись в его одежду, спрятав лицо куда-то между лопаток и мелко дрожа от страха.

— Ты противишься решению Ордена Хранителей! — горячился хранитель, явно старший в этом маленьком отряде.

— Я готов предстать перед судом, — уже тише сказал Лишард, — но, пока меня не осудят, её вы трогать не имеете права.

Хранители явно готовы отдать приказ. Воины отчетливо сомневались. Похоже, для них Лишард говорил убедительно.