Три сестры. Диана
Шрифт:
Кафе и правда выглядело симпатично. Но больше всего меня порадовала стойка с лимонадом на разлив и витрина с пирожными.
— Кажется это было так давно, — разглядывала я пирожные полоски, какими мы ещё окончание сессии отмечали в Саратове.
Казалось, что впереди целых три месяца лета, да когда не надо ограничивать себя по срокам, ведь дома семья! А сейчас, когда ге надо торопиться, думать об ужине, следить за порядком, заниматься с детьми, должно было по идее оставаться гораздо больше свободного времени. В реальности же, мы находили десятки срочных дел ежедневно. Начиная от ежедневного посещения будущей квартиры, помывки окон в будущем детском саду, покраски лавочек и детского городка
Их мы собирались вручить на торжественном собрании части. Хотя все уже знали, где чья квартира. И уже ходили убирать и даже переносили пожитки. Ведь многие, особенно гражданские жили в небольшом, как его называли «хитром» посёлке. В одном месте, где территория части резко расширялась, из-за внутреннего и внешнего бетонного забора, образовался длинный «карман». Здесь стояли какие-то брошенные ветхие избы.
Но наш Коперник настоял, чтобы в этот отнорок провели все коммуникации. А на месте разобранных развалюх появилась улица по восемь домов с каждой стороны. Дома были так называемого быстрого возведения. Оштукатуренные с двух сторон деревянные каркасы. И эти небольшие дома имели четыре входа, проживать там могли четыре семьи. Места было мало, но и жильё было временным. Строительство части только начиналось, а людей уже переводили. Зато к этим домикам прилагался небольшой участок земли.
И сейчас, когда дома были почти полностью готовы, были и те, кто заявил о желании остаться в этих домах. Поэтому по мере выселения жильцов, эти дома переделывались под двух владельцев. Каждый дом делился пополам капитальной стеной, а каждая половина ещё на две при помощи фанерных перегородок. Поэтому сейчас их просто демонтировали и обновляли жилье, в чeм активно помогали будущие владельцы. А сами дома зачислялись в жилой фонд части. Да и выселения из тех восьми домов тоже ждали. Многие ведь жили в посёлке при кирпичном заводе или в двух соседних деревнях, и в часть ходили каждое утро на работу через лес. Дальше всех располагалась Романовка, одно из многочисленных имений Романовых, ещё в те времена, когда Анастасия Романова только-только стала женой Иоанна Грозного. В своё время отцу будущего первого царя из этой семьи запрещалось приближаться к Москве ближе, чем это имение. Оттого его наверное и не любили хозяева, потому что к началу революции от имения остались только поля, да крестьянские избы.
С бухгалтерией части я помогала как могла. Наш начфин зашивался, тем более, что его покинул постоянный помощник в лице замполита. На службе он присутствовал только номинально. В семье Вайнир со дня на день должно было состояться пополнение. Поэтому готовить квартиру Вайниров к появлению хозяйки помогали мы с Полиной.
С планировкой квартир особо не мудрили, взяли типовую планировку «распашонок», где зал был проходным в ещё одну комнату. Просто увеличили все параметры. Но в офицерском доме была высокая двускатная крыша, и квартиры, расположенные на третьем этаже получили, благодаря небольшой перепланировке, дополнительное большое помещение.
— Спальня мальчишкам, — единогласно решили мы.
— Два больших окна, столы можно поставить для учёбы. И шкафы для книг, учебников, тетрадей. — улыбалась я.
— Стены копитальные, под стропила выводили. Так что турник можно будет ребятам сделать, и кольца, и боксёрскую грушу. — Уже планировал Генка. — Только этот угол нужно досками закрыть. Обои пятками затрут.
Из-за переделки, потому что нужно было размещать лестницу, у нас расширился коридор, но сузилась одна из трёх комнат. Первая комната по коридору, у которой была общая стенка с кухней, приобрела форму буквы
— Какая-то несуразная кладовка с окном, — пожала плечами я.
— Вот именно, гладильную можем устроить, домашний кабинет, да просто кровать поставим. Гости же у нас будут, вот пожалуйста. — Сразу предложил несколько вариантов Генка.
А ещё в этой новой квартире был балкон. Для нас, живших в деревенских избах и на первых этажах, это было новшеством. Впрочем, в этих домах были балконы даже на первых этажах. С каждой длинной стороны дома было четыре выступа. На общем фундаменте с домом. Как объясняли нам наш Коперник и местный бригадир СМУ, чтобы не обваливались, не отходили от стены, и сохраняли функциональность ещё много лет.
— Тумбочку сюда с нашей кухни, где посуда хранилась. А сюда полку прикручу. И хранить всякую всячину можно будет, и чай поставить. И кресла, помнишь, плетёные? Всю часть видно. И детская площадка как на ладони. А сюда стол с кухни. Он же раскладушка, собранный хорошо встанет, — уже планировал Генка.
Он уже успел обустроить место под лестницей. Со стороны кухни, прямо напротив двери в ванну, появилась дверца, за которой пряталось треугольное помещение, где прекрасно размещались ведра, швабры, веник, совки, корыто, стиральная доска. А со стороны коридора были дверцы шкафа, ничем не отличимого от вещевого. Только за ними были полки, где хранились мужевы инструменты, гвозди, шурупы, изоленты и ещё куча всего, что может внезапно пригодиться. Эта хозяйственность, или как говорили у нас в деревне домовитость, у Генки была с детства. Даже сейчас на каждой коробочке с шурупами и гвоздями был кусочек лейкопластыря с чётко, печатными буквами было написано что в коробке и размер.
Эту квартиру мы отделывали и обустраивали вдвоём, по вечерам и ночами. А на отдых выходили на балкон, и наблюдали за такими же освещёнными окнами повсюду. В это лето, особенно вечерами, часть напоминала муравейник. Все куда-то торопились, что-то перетаскивали, что-то выносили либо в поставленный для этих целей тракторный прицеп, либо на площадку у колонки. Там люди оставляли хорошие вещи, которые ещё могли пригодиться другим. Таким образом наш старый книжный шкаф забрал один из плотников, чтобы поставить себе в сарай.
Мы заранее решили, какого цвета должны быть обои в каждой комнате. И искали что-то подходящее. Мама Риты, приехавшая к родам единственной дочери из Ленинграда, привезла нам на заказ обои для спальни. И смеялась, что она своими «гостинцами» полвагона заняла, ведь везла она и дочери, и нам, и Елизаровым.
В Ленинграде обои были лучше, чем в Москве. Делали их на более плотной бумаге, рисунок наносили сначала тиснением, а потом прокрашивали, из-за этого он казался объёмным.
— Ген, нам нужно было менять обои местами. У нас спальня выглядит богаче и торжественнее, чем зал, — смеясь закрыла я лицо руками, стоя в дверном проёме нашей с мужем будущей комнаты.
Сине-голубые широкие полосы, украшенные серебристыми побегами вьюнов, с только наметившимися бутонами, действительно выигрывали на фоне царских золотистых вензелей по зелёному полю.
— А мне нравится, — хмыкнул Генка, намертво закрепляя карниз под шторы над окнами. — Но у мальчишек всё равно лучше вышло. Вообще самая светлая комната получилась.
Мебель нам в детскую делали местные плотники. Чистое дерево, отшкуренное и покрытое лаком в несколько слоёв казалось вообще янтарным. А спортивный угол Генка закрыл фанерой, поверх которой прибил просто доски. Прямо вот как было бревно, так его вместе с корой и распустили на пилораме. Муж эти доски продул, вымыл, просушил и залачил.