Три сестры. Таис

Сдобберг Дина

Алька и Курико отправились на улицу. Подруга взяла в руки длинную прямую палку. Курико не делала лишних движений, словно экономила, но конец её палки рекулярно бил по заднику Алькиных ботинок. Та просто не успевала разворачиваться.

– А теперь разувайся, - потребовала Курико.

И то ли Алька разозлилась, то ли Курико смогла незаметно поддаться, но палка коснулась внучки лишь несколько раз.

– Теперь лучше в баню. Бегать сейчас босиком по земле плохая идея.
– Не стала озвучивать и без того очевидные выводы Курико, предоставив лисёнку самой делать выводы.
– Мы

кстати туда и собрались. Составишь компанию?

– Пять сек, - сорвалась с места в дом Алька.
– Я за полотенцем и душ-мешком!

– И как племянник умудрился с ней общего языка не найти?
– вздохнула я, глядя вслед забегающей в дом внучке.

– Вина. И слабость. Он боится признать свою ошибку, принять свою вину. И чтобы оправдать себя, ищет недостатки в ней. А она обычная.
– Произнесла Курико.

– Не вздумай так сказать при Дине, - засмеялась я.
– Для неё Алька это и солнце, и вся вселенная разом. И никак иначе.

В парилке мелкая села на нижнюю полку, сказав, что на верхней быстро плохо становится, а баню она любит. После первого захода в парилку Курико разлила всем по половнику густого рыбного бульона. Она варила его на медленном огне до тех пор, пока кости рыбы не растворятся.

– А почему ты хотела поехать в Нара?
– спросила Курико, не оставившая свою идею о связи своего рода и Альки.

– Из-за доклада. Мы на географии всем классом два года назад получили задание, написать доклад о странах Азии. Коротко о стране и подробно об одной из традиций.
– Рассказывала внучка, даже не подозревая насколько внимательно мы её слушаем.
– Чтобы были разные страны и разные традиции, мы написали названия на листочках и тянули. Как билеты на экзаменах. Мне досталась Япония и цветение. Я только переселилась к родителям, и дома старалась бывать пореже. А тут такой повод! Вот я и пропала в библиотеке. В большом альманахе по географии я нашла упоминание, что почти одновременно с цветением сакуры идёт и цветение глицинии. И в древнем городе Нара существует целая золотая неделя для любования. Тогда я стала искать статьи уже конкретно об этом городе. И наткнулась на большое описание праздника огней в середине августа, когда тысячи фонарей зажигают и отпускают в небонебо, выставляют на земле и украшают ими порог дома.

– О-бон, - улыбалась Курико.
– Трёхдневный праздник поминовения предков. А фонари зажигают, чтобы их свет разогнал тьму, закрывающую дорогу духам предков к дому и членам своих семей. Мы верим, что в этот день можно встретить всех своих предков и познакомиться с ними.

– Я рассматривала фотографии и... Это было очень красиво. И сильно. Даже через фотографии пробрало. Я обязательно туда приеду.
– Нахмурилась Алька, словно мы её отговаривали.
– Туда и на Ольхон!

Вечером, когда девочка уже спала, мы с Курико сидели внизу.

– Давай, не сдерживайся, - хмыкнула я.

– По мне заметно?
– улыбка Курико как никогда напоминала лисью.

– Ты вся светишься и весь твой вид излучает самодовольство. Я прямо слышу от тебя вопрос в стиле "а я что говорила", - подтвердила я.
– Подумать только как совпало. Школьный доклад, чисто случайно Алька вытягивает тему о Японии, а дальше нежелание быть дома, любопытство и слишком эмоциональное восприятие и пожалуйста! Куча непрогнозируемых случайностей, а в итоге такое совпадение, что мороз по коже!

– Ты заметила, что она хочет не просто в город или поглядеть на храмы, и даже не на цветение?
– напомнила мне об особом значении праздника, который хотела увидеть Алька, довольная Курико.
– Пожалуй, научу-ка я её писать имя нашего рода на японском.

– Удачи, - хмыкнула я.
– Заодно, пока научится правильно чертить все ваши палочки, галочки и хвостики, в совершенстве овладеет самоконтролем.

Вот только наивная Курико немного недооценила Альку. Та всегда была любопытна. А тут живой источник информации о том, что её интересует. Не рассказы какого-то журналиста, нахватавшего материала для статьи по верхам, а знающий и понимающий суть свидетель и участник. А мелкую интересовало всё. Вплоть до того, чем фонари вдоль дорог отличаются от фонарей вдоль лестниц к какому-то там храму. И иногда возвращала разговор к сказанному два дня назад из-за несовпадений в каких-то мелочах.

– Сразу видно чья внучка, - говорила иногда Курико, незаметно за разговорами приучая Альку к сдержанности и более женскому поведению. А не вот это вот, с размаху ногой в челюсть.

Потихоньку сорванец снова превращался в девочку. В девочку, умеющую дать сдачи, если понадобится.

Глава 15.

– Что-то сегодня наша егоза задерживается, - посмотрела я на часы.

– Ей интересно, а Ксения не жалеет для неё знаний, - пожала плечами Курико.
– Настоятельница не убеждает, а постоянно выводит на спор и рассуждения. А Але приходится поднимать все свои знания, чтобы противостоять столь опытному и знающему противнику.

– И главное, что девчонка наконец-то носит платья, - засмеялась я.
– А то я уж начала бояться, что из этих пятнистых штанов её не вытряхнуть.

– Конечно, ведь чтобы спорить с настоятельницей, нужно быть в монастыре, а в монастыре положено носить юбку!
– улыбалась Курико.

– Ну, в твоих халатах и со всеми этими шпильками она тоже неплохо смотрится. Удивительно, но ей идёт.
– Припомнила я появившуюся у Курико привычку вечерами укладывать длинные волосы Альки в сложные причёски.

– Красиво конечно, но я так выгляжу старой, - рассматривала себя в зеркале Алька.

– Старой?
– ухмыльнулась Курико приподнимая бровь и отвлекаясь от промывания кисточек, которыми делала Альке макияж.

– Ну, да. Можно подумать, что мне лет двадцать пять!
– тряхнула головой внучка, заставляя звенеть длиные серьги и украшения на концах длинных шпилек-спиц.

– Старая в двадцать пять лет?
– засмеялась Курико.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда тебе будет эти двадцать пять лет.

– Но то, что выглядит старше, действительно заметно.
– Согласилась я.

– Макияж гейши не для того, чтобы подчеркнуть красоту, а чтобы закрыть лицо. Гейша должна быть красива и спокойна. А сквозь полный макияж ни одна эмоция не пробьётся. Лицо словно сковано. И считается, что гейша, это женщина всегда в расцвете женственности, а не юная красотка. А под белилами юность не разглядеть.
– Рассказала Курико.

– У меня и с обычной косметикой, без всяких положенных гейшам правил, такой эффект.
– Пожала плечами Алька.
– Красиво, но плюс пять-десять лет сразу. Поэтому и не крашусь.