Три сестры
Шрифт:
Когда Магда врывается в дверь, Ицхак быстро берет чашку из рук Хаи, пока та не уронила ее. Потом отходит в сторону, а мать и дочь бросаются друг другу в объятия.
На пороге появляется доктор Кисели и ставит на пол небольшую сумку с вещами Магды. Ицхак и доктор обмениваются рукопожатиями. Доктор Кисели озирается по сторонам, понимая, что Циби и Ливи здесь больше нет.
– Как Магда? – наконец спрашивает Ицхак. – Она выздоровела?
– Она здорова и чувствует себя хорошо. – Губы доктора растягиваются
– Хая, пора сказать Магде. – Ицхак поворачивается к дочери и внучке, не разжимающим объятий.
– Что сказать? – Магда отстраняется от матери. – Где Циби и Ливи?
– Иди сюда и сядь, милая моя, – произносит Хая дрожащим от слез голосом.
– Я не хочу садиться. – Магда смотрит на деда. – Ты знаешь, где они?
Ицхак не отвечает. Доктор Кисели откашливается:
– Мне пора идти, но, если ты почувствуешь недомогание или поднимется температура, я немедленно приеду.
Ицхак снова пожимает руку доктору Кисели и благодарит его. Он смотрит, как доктор идет к машине, потом закрывает дверь и, повернувшись, встречается взглядом с испуганными глазами Хаи и Магды.
– Пожалуйста, сядь, Магда. Так будет легче.
Женщины садятся на диван, а Ицхак устраивается на единственном удобном стуле. Магда с силой сжимает руку Хаи, и Хая не противится этой боли.
– Магда, твоих сестер увезли работать на немцев. Мы не знаем, где они, но они были не одни. В тот день забрали многих наших девушек.
– Увезли работать на немцев? – Магда в ужасе. Разве доктор Кисели не говорил ей, что ее сестры в безопасности? Разве не говорил, что Ливи слишком молода, а Циби не живет дома? – Не может быть!
– Хотелось бы мне, чтобы это не было правдой, – произносит ее дед.
– Но когда?
– Два дня назад. Их всех увезли два дня назад.
– В Шаббат? – Магда медленно осознает тот факт, что сестер дома нет, что Циби сейчас не в лагере «Хахшары», а Ливи не в саду; Ицхак кивает. – Зачем они это сделали? Почему поехали работать на немцев?
– У них не было выбора, сокровище мое. В списках глинковцев было только имя Ливи, и Циби поехала, чтобы позаботиться о ней.
– На какое время?
– Мы не знаем, – вздыхая, отвечает Ицхак. – Надеемся, не очень надолго. Говорят, они будут работать на немецких фермах. Могут пробыть там все лето.
Магда поворачивается к матери:
– Мама, зачем ты их отпустила?
Хая, пряча лицо в ладони, разражается рыданиями. Магда обнимает ее за плечи, привлекает к себе.
– Магда, твоя мама не могла помешать им забрать девочек. Никто не мог. – Голос Ицхака прерывается, и он достает из кармана большой носовой платок, чтобы смахнуть слезы.
Вдруг Магда отпускает мать, встает и заявляет:
– Нам надо выяснить, где они,
Хая ловит ртом воздух.
– Мы пообещали твоим сестрам, что позаботимся о твоей безопасности. Здесь, дома.
Магда с вызовом смотрит на мать, с губ ее срываются резкие слова.
– Мы тоже дали обещание. Мама, разве ты не помнишь? – Она поворачивается к Ицхаку. – Вы оба позабыли о нашем договоре быть вместе?
– Где быть вместе? – спрашивает Ицхак. – Мы не имеем представления, где они сейчас.
– Нам сможет помочь дядя Айван. Он ведь по-прежнему во Вранове, да? – От смущения Магда краснеет, но полна решимости.
– Конечно, – медленно кивает Хая.
– Я сейчас же хочу увидеться с дядей, – настаивает Магда. – Он знает людей. У него много знакомых. Он может нам помочь.
А вдруг он слышал что-то важное, думает она.
Магда не отрываясь смотрит на заднюю дверь, через которую можно пройти к дому по ту сторону переулка, где живут ее дядя с тетей и трое их маленьких детей.
– Мы уже говорили с Айваном, и он пообещал сделать все от него зависящее, чтобы мы были в безопасности в своем доме. Это все, что он может сделать, – твердо говорит Ицхак, вновь проводя носовым платком по лицу.
Потрясенная этой ужасной новостью, Магда медленно, неохотно откидывается на спинку дивана, и Хая обнимает ее, стараясь по-матерински успокоить несчастную девочку.
Глава 9
Освенцим
Весна 1942 года
Капо поднимает разбитый кирпич и машет им перед лицом Ливи, а потом сует его ей в руки, веля осторожно положить в тележку. Циби смотрит, как кровь из ранки Ливи пачкает кирпич. Когда капо отходит, Ливи пытается обмотать больную руку рубашкой.
Ранка на ладони Ливи не зажила, и Циби пытается оторвать полоску от гимнастерки, но ткань чересчур толстая и прочная.
– Работай левой рукой. Я тебя прикрою.
Во время работы Циби загораживает Ливи от глаз капо.
Когда тележка заполняется кирпичами, капо кивает двум девушкам, работающим в связке с сестрами, а им говорит:
– Вы двое, идите назад. Толкайте!
Сестры слышат, как тяжело дышат девушки, запряженные в тележку. Циби и Ливи толкают тележку сзади, но она не сдвигается с места.
– Толкайте, ленивые сучки! Сильнее!
Циби упирается в тележку плечом и знаком показывает Ливи делать то же самое. Наконец тележка начинает ползти вперед.
Они продвигаются медленно, поскольку дорога замусорена битым кирпичом и черепицей, кусками древесины – искореженными остатками того, что когда-то было человеческими жилищами.