Три шага к пробуждению. Практика внимательности в повседневной жизни
Шрифт:
Я освоил, практиковал, а затем и преподавал такой вариант сознавания дыхания, пока мне не посчастливилось познакомиться с Бхиккху Вимало – немецким монахом, который много лет жил и практиковал в Мьянме и Таиланде. Он исправил моё ограниченное понимание, показав, что сознавание дыхания должно помогать в формировании полноценной практики, куда входят и самадхи, и випассана. Это было для меня чем-то новым! Он рассказал мне о сутте, в которой это учение излагается ясно и логично. «Прочти её!» – сказал он. Так я открыл для себя «Анапанасати-сутту» [2] .
2
«Мадджхима-никая» 118.
Благодаря
Эта практика осознанного дыхания стала играть такую важную роль в моей жизни, что я стал искать мастеров, которые её практикуют. Мне посчастливилось тесно сотрудничать с великим вьетнамским мастером дзен Тхить Нят Ханем и почитаемым тайским мастером Аджаном Буддхадасой. Затем я узнал об «Анапанасати-сутте» ещё больше от Тханиссаро Бхиккху – монаха линии передачи учения Аджана Ли.
Я понял, что эти три выдающихся учителя читают одну и ту же сутту, периодически обращаются к одним и тем же переводам, но понимают её смысл совершенно по-разному: меня это поразило, но также и поставило в тупик. Вдобавок ко всему я понял, что до этого, когда я практиковал Сото-дзен, некоторые из учителей преподавали сикантадза, то есть практику, цель которой – просто сидеть, дышать и сознавать. Когда я обратился к своему прошлому, то понял, что в дзен тоже существовало сознавание дыхания во всём теле, только оно называлось иначе.
Все учителя понимали анапанасати как путь к освобождению, но преподавали эту сутту совершенно по-разному. И каждое толкование было подлинным, полезным и действенным – «правильным».
Со временем я пришёл к убеждению, что, даже если бы Будда жил в наши дни, он не предложил бы «единственно верного» толкования, потому что применял искусные средства: видоизменял свой подход и речь в зависимости от ученика. У меня не осталось сомнений в том, насколько «жива» и податлива эта сутта. Её органичный характер позволяет ей решать проблемы, с которыми мы сталкиваемся в нашем сложном мире, – не хуже, чем в мире Будды более 2500 лет назад. Одновременно я осознал, что практикую не меньше лет, чем многие учителя, преподававшие эти сутты. Эти прозрения заставили меня задуматься о том, чтобы внести свою скромную лепту в это учение, что я и сделал – сначала в книге «Дыхание за дыханием», вышедшей в 1998 году, и теперь снова в книге «Три шага к пробуждению».
Мало кому знаком этот сокращённый метод, включающий два созерцания вместо шестнадцати. Но не я его изобрёл! Много лет тому назад Аджан Буддхадаса – хотя в своём методе он советовал ученикам последовательно и целиком изучать эту сутту – настаивал на том, что современные йогины, которым не хватает времени для подробной практики каждого из шестнадцати созерцаний, могут обратиться к сокращённому методу – при этом не упуская из виду сути учения. Великий тайский учитель медитации мирянка Упасика Ки также даёт в своих сочинениях и беседах наставления по сокращённой практике медитации на дыхании. «Если вы научитесь искусно созерцать и познавать таким образом, – пишет она, – вас поразят непостоянство, напряжённость и нереальность вашего „я“, и вы познаете подлинную Дхарму».
В своей предыдущей книге «Дыхание за дыханием» я посвятил подходам этих двух учителей к сокращённому методу лишь небольшую главу. Тогда я видел его преимущества, но лишь частично. Спустя пятнадцать лет я стал его преданным сторонником – однако меня убедили в бесценности сокращённого метода мой личный опыт и опыт многочисленных йогинов. Очевидно, этот более сжатый метод лучше согласуется с образом жизни практиков-мирян в суетливом мире, поскольку он излагает всю суть «Анапанасати-сутты» гораздо более прямо и лаконично. Стоит сказать, что, поскольку я живу в Кембридже, штат Массачусетс, центре науки и профессионального роста, я вижу, что многие йогины подходят к этим шестнадцати созерцаниям так, словно работают над докторской диссертацией, требующей обширных сопоставлений. Этот сугубо интеллектуальный подход, полезный для учёного, часто закрывает йогину доступ к освобождающему потенциалу его реальной практики медитации.
Иногда мне встречаются йогины, которые хотят практиковать все шестнадцать созерцаний таким образом, чтобы действительно ослабить своё страдание. Конечно, я одобряю их приверженность этому методу – и призываю вас целиком прочесть эту сутту и посмотреть, как она у вас откликнется. Я постоянно повторяю, что каждый йогин откликается на тот или иной подход по-своему. И для учителя, и для ученика выбор метода – это «искусные средства». Нет единого решения для всех.
Но не стоит считать, что сокращённый метод – это «облегчённая випассана»! Когда вы будете практиковать его, сидя на подушке для медитации, дома или в офисе, вы поймёте, что я лишь показываю вам новый способ применения дыхания и внимательности ради обретения того, чему учил Будда, – искусной способности жить в непостоянном и изменчивом мире. Дыхание сопровождает вас на протяжении всего жизненного пути: вы познаёте тело, чувства, образования ума, сам ум и, наконец, реальное непостоянство и бессущностность «я». Сокращённый метод внимательности к дыханию – это практика отпускания, которая ведёт к свободе.
За сорок лет я прошёл путь от Кришнамурти и неизбирательного сознавания до практики дзен, которой занимался десять лет, и практики прозрения и сознавания дыхания, которыми занимаюсь уже тридцать лет. Как ни странно, по мере совершенствования в практике прозрения сознавание дыхания стало точкой, после которой мне больше не нужно специально сосредоточиваться на дыхании.
Я не делал ничего намеренно. Без усилий или сознательного намерения само сознавание – моя изначальная практика – стало более сильным и цельным, чем прежде. По всей видимости, методы, которые я успел изучить за много лет, – коаны, мантры, йога, пранаяма, отмечание в уме и, конечно же, сознавание дыхания – помогли создать почву для более искусной практики «метода без метода»!
Я хочу обратить ваше внимание на то, что этот процесс произошёл естественным образом. Как бы странно это ни звучало, это просто случилось: дыхание перестало быть важным компонентом моей практики. Просто произошло так, что, когда я садился медитировать, мне нравилось просто сидеть и изучать свой опыт. Другими словами, дыхание будто само сказало мне (с лёгким бруклинским акцентом): «Эй, Ларри, смотри, я поддерживало тебя в пути. Я всегда рядом. Но сейчас ты неплохо всё осознаёшь. На самом деле ты можешь просто осознавать. В начале практики больше не нужно намеренно опираться на дыхание как на якорь или на друга».
Круг замкнулся: я вернулся к тому, с чего начинал медитировать, – к практике неизбирательного сознавания. К тому моменту у меня уже был опыт долгой и углублённой практики в Азии и на Западе в контексте формальной медитации и в повседневной жизни. Я был готов полностью опираться на сознавание.
До этого я не отслеживал постепенных отклонений на своём пути практики. Я не рассказывал о них ни другим, ни даже самому себе. Я продолжал преподавать анапанасати, но меня увлекала практика неизбирательного сознавания. В результате я стал пренебрегать или не придавать значения первостепенной роли дыхания, что было важно для меня раньше.