Три сказки об Италии. Лошади, призраки и Чижик-Пыжик...
Шрифт:
— Суеверие, — кивнула Бабушка. — Теперь накид и две лицевые.
— И республика кошек — суеверие.
— Суеверие, — не возражала Бабушка.
— И привидения — суеверие.
— Суеверие. А мое привидение умеет вышивать крестиком! — похвасталась Бабушка.
— И дож — суеверие.
— Суеве… — тут Бабушка хитро улыбнулась. — А Венета — это не суеверие?
Грустная улыбка тронула губы Доживающего век.
— Венета — это лучшее суеверие в мире, — сказал он.
Доживающий век раньше жил в далеком городе на севере и работал в банке. Он хорошо работал, и его все уважали — и начальство, и коллеги, и родственники. И так прошла жизнь. А состарившись, он заболел раком. Он стал худой, желто-серый и не мог уже есть и спать.
— Сколько мне осталось? — спросил он.
— Месяц, — честно сказал врач.
Тогда Доживающий век взял чемодан, положил в него 15 чистых рубашек и сказал:
— Я всю жизнь мечтал побывать в Венете, но мне было некогда. А теперь у меня целый месяц свободного времени. Я еду в Венету доживать век.
А 15 рубашек он взял, чтобы не заниматься стиркой. Если менять рубашки не каждый день, а через день, то пятнадцати как раз хватит на месяц. Потому что Доживающий век очень не любил стирать и совершенно не умел гладить.
В Венете он попросил гондольера отвезти его в какой-нибудь пустой ветхий дом и оставить там. Джакомо (а это был он) отвез, конечно. Но на следующее утро к пришельцу пожаловали все венеты.
— Это безобразие! — возмутился Доживающий век. — Я приехал умереть в тишине.
— А мы еще не орем, — заметила Бьянка.
— Вы не поняли? Я приехал умирать! Через месяц! — объяснил Доживающий век.
— Да на здоровье, — согласились венеты, а Франческа сказала:
— Месяц — это долго. Если вы не планируете умереть завтра, то возьмите булочек.
— Я не могу вообще ничего есть, я болен, — гордо сказал Доживающий век и съел булочку.
Прошло три недели. Рубашки катастрофически кончались. Доживающий век уже менял их раз в три дня.
— Ну вот, — огорченно сказал он наконец. — Чистых рубашек больше нет. А я еще жив! Кошмар!
— Не расстраивайтесь, — сказала Бьянка, которая привезла ему макароны и сыр на обед. — Вы всегда можете утопиться в канале.
— А я могу постирать вам рубашки, — предложила бабушка.
С тех пор прошло пять лет. Доживающий век порозовел, потолстел и время от времени жаловался на коленку, или живот, или ухо — чтобы Бабушка его жалела и продолжала стирать рубашки. Он здорово умел рассчитывать бюджет маленькой колонии, всегда мог сказать, сильно ли убыточна очередная затея Бьянки, на калькуляторе вычислял уровень воды в лагуне и сроки наводнений, вероятность затопления тех или иных кварталов, и обижался, что его не звали в Большой Совет.
Вечерело. От воды потянуло холодком. Пожилым людям в сырые вечера лучше сидеть дома, а не в гондоле. Бабушка сложила вязанье и перевела взгляд на воду. В косых лучах солнца в зеленом канале высветилось что-то черное.
— Там что-то вроде утопленника, — забеспокоилась дальнозоркая Бабушка, вглядываясь. — Черного утопленника. Наверное, негр.
— Отелло, мавр веницианский, — хмыкнул Доживающий век.
— Причем этот утопленник живой, — сказала Бабушка после детального осмотра. — Он шевелится. Эх, жаль, далеко… вот совсем уполз, уже и не видно. Может, бросимся в погоню?
— Суеверие, — хмыкнул Доживающий век. — Все суеверие.
— А что не суеверие? — спросила Бабушка.
— Цифры, — ответил Доживающий век. — Я всю жизнь с ними работал, и они меня не обманули. Математически можно рассчитать что угодно — жизнь и смерть, любовь и ненависть, бедность и богатство, прошлое и будущее.
— И даже будущее Венеты? — заинтересовалась Бабушка.
— Хм… — Доживающий век смутился. — Наверное, я неправильно сосчитал. По моим расчетам получается, что уровень воды в лагуне подвержен циклам. Длительность каждого цикла 437 лет, 4 месяца и 2 дня. И вот сейчас Венета должна начать подниматься. Причем довольно быстро.
— Должна?
— Да, — упавшим голосом сказал Доживающий век. — Но она не поднимается. Словно ей что-то мешает. Я пересчитаю… может, ошибка.
Он встал, чтобы уйти в дом, и краем глаза увидел, как вдали в воде мелькнуло что-то черное, вроде человека. «Почудилось, — решил он. — Слишком долго сидел на солнце».
Глава 9
Кто такие Властители Ночи
— Госпожа Франческа! Госпожа Франческа!
Никко уже привык, что утро начиналось с визита полицейского. Он просил булочку, мама над ним смеялась, он уезжал обиженный. Это служило предметом шуток в их семье.
— Он плохо работает, — возмущалась Франческа. — Без огонька. Хоть бы замаскировался — выкрасился под рокового брюнета, пристрелил из базуки моих храбрых охранников-нубийцев с ятаганами, взорвал черный ход на нашу кухню…
— Почему черный? — удивился Никко, прихлебывая кофе.
— Потому что парадный нам самим нужен, а черный не жалко, он все равно затоплен. Или влез бы в дымоход… нет, в дымоходе он застрянет. Надо же, такой молодой, моложе меня, и такой толстенький. И уши — как тарелки. А глаза добрые…
— Госпожа Франческа! — жалобно позвали снаружи. Мама подмигнула Никко — мол, сейчас начнется потеха, — и высунулась в окно:
— Булочки улетели в теплые края! В Африку, я думаю.
— Это неважно, — сказал полицейский, откладывая весло. — Теперь это совершенно неважно. Госпожа Франческа, мне нужно сообщить вам кое-что по секрету. Можно я войду в дом?
— Ну уж нет, — возразила мама, радуясь, что раскусила наивного хитреца. — Говорите здесь. Многолюдных толп любопытных вокруг не наблюдается.