Три сказки об Италии. Лошади, призраки и Чижик-Пыжик...
Шрифт:
— Парк забытых богов, — сказал Сумман. — Красиво.
— Только меня окаменейте в красивой позе, — попросила Мефитис. — И с одухотворенным челом, подъятым к вечерней звезде…
— Чела поднимайте куда хотите, — сказал Чижик. — Каждый окаменеет в той позе, в какой захочет. Все для вас!
— Ты неплохо придумал, малыш, — грустно сказал Василиск. — Но упустил две вещи. Во-первых, эти боги уже почти развоплотились. А для окаменения нужна материя. Поэтому они смогут побыть памятниками несколько дней от силы, а потом снова станут тенями. А во-вторых, что будет со мной? Как я сам
— Ну, это как раз легко — в зеркало, — отмахнулся Чивио. — А вот первое…
— Я знаю! — воскликнул Чижик. — Я жуть до чего умный. Вам и не надо каменеть, уважаемый синьор Василиск. В Парке Забытых богов вы будете смотрителем…. э-э-э, то есть посмотрителем. Как кто из богов раскаменеется, так вы на него взглянете — и он опять окаменеет. Представьте, вечером по дорожкам парка будет бегать собачка неизвестной породы в темных очках.
— Это еще что такое — очки? — удивился Василиск.
— Да, в Древнем Риме они еще не были модны, — вспомнил Чижик. — Это такая элегантная вещь, которую люди надевают на глаза с неизвестными воробьям целями. Видимо, для красоты. У нас в Питере прямо все в очках… ну, почти все. А вам они помешают окаменевывать всех подряд.
— Ишь ты, — подивился Василиск. — А мне пойдет?
— Я тоже хочу для красоты темные очки, — надулась Мефитис.
— Вы и так очень красивая, вам лишку будет, — выкрутился Чижик. Мефитис утешилась.
— Разве я похож на собачку? — вяло возражал Василиск.
— Не думаю. Но сейчас так много разных пород, — сказал Чижик. — Есть даже совсем лысые. Вы хоть лохматый? Или тоже лысый?
— Еще какой лохматый, — обиделся Василиск. — Я пушистый и очень красивый. Посмотришь?
— Нет, я верю, — поспешно отказался Чижик. — И вообще пора за работу. Чивио, лети к ребятам, скажи, чтобы не расходились. И поищи каких-нибудь ковров-самолетов. Сумман, ищи трубку. Мефитис… э-э-э… подмети тут, а то мусорно. Не оставлять же за собой грязь. Колизей как-никак.
— Раскомандовался, — проворчал Сумман, но полетел на поиски. Через десять минут он вернулся с журналом, оставленным каким-то посетителем Колизея. Свернул журнал трубкой, приставил к ширме, стукнул молнией. Трубка прилипла.
— Надо же, — удивился Чижик. — Приклеилась.
— Молнии от старости липкие стали, — пояснил Сумман. — Как старая резина.
Василиск когтем проковырял в ширме дырку — там, где к ней прилегало отверстие трубки. Забытобогоскоп был готов. Боги долго пререкались, на ком экспериментировать. Наконец Портун в пылу спора нечаянно оказался напротив «окуляра», Василиск радостно на него посмотрел… и Портун превратился в статую. Крупный мраморный мужчина с ключами в руке странно поджал левую ногу — случайная поза была какой-то косой.
— А что, — одобрил Чижик. — Мне нравится. Вот у нас в Питере есть Абстрактная скульптура, так она еще кривее.
— О-о-о! — заверещал Чивио. — О-о, какие же мы глупые!
— Все? — удивился Василиск. — Я всегда считал себя очень умным.
— Я тоже, но увы, — сказал Чивио. — Зачем воробьям тащить прорву мрамора в такую даль? Боги могут прилететь туда своим ходом и окаменеть на месте! Каждый выберет себе место по душе, встанет в позу…
— Хм… — признал Чижик. — Чивио, ты гений. Вели воробьям стащить откуда-нибудь темные очки. Хорошо, что ночь и люди спят.
И вскоре из Колизея к вилле Боргезе двинулась странная процессия. Сначала бесплотной темной стайкой прошмыгнули боги. Потом показалась туча воробьев, тянувших какой-то растрепанный сверток — это Портуна завернули в украденную с балкона простыню. Зрелище было столь жалостливое, что конь Виктора Эммануила не выдержал, поддал задом, сбросил всадника и довез тяжелый груз до парка. Виктор Эммануил обиделся и не стал на него садиться. Так что три дня они стояли на постаменте отдельно и отвернувшись друг от друга, к изумлению туристов. Потом король все-таки залез на коня, но выражения лиц у обоих до сих пор недовольные.
Вслед за свертком меньшая стая воробьев тащила странный предмет, нечто вроде ширмы с приклеенной трубкой из рекламного журнала. И последним, посвистывая, шел крупный черный зверь в темных очках с надписью «Дольче & Габбана». Наверное, это была собака.
Глава 18
Самая короткая
— И зачем тебе улетать? — уговаривал Чижика Чивио. — Все дела закончились, памятники с моралью ты собрал, забытые боги красуются в парке Боргезе, их уже сфотографировали для путеводителя. Мефитис особенно довольна — говорит, что с детства мечтала о карьере фотомодели, а по настоянию родителей пришлось пойти в богини. Василиск познакомился с белой мальтийской болонкой и наладил семейную жизнь. Останься хотя бы на денек. Слетаем к морю, искупаемся, позагораем.
— Во-во, мне, бронзовому, только купаться, — фыркнул Чижик. — Понимаешь, я боюсь. Вдруг дома на мое место поставят нового Чижика?
— А ты тогда к нам вернешься и навсегда у нас останешься, — предложил Чивио. — В Риме нет памятника птице. Вот во Флоренции стоит такая пухлая птичка работы известного современного скульптора… а у нас нет. Оставайся, а?
— Не, у меня там работа, — покачал головой Чижик. — Я исполняю людям желания. В меня бросают монетку, кто попадет — у того сбудется желание. Представляешь, какая у меня прекрасная профессия — исполнять питерские мечты…
— Да, — грустно сказал Чивио. — Это конечно. Тогда прощай.
Чижик влетел в самолет. Чивио помахал крылом. Статуя в аэропорту посмотрела неодобрительно. Как-то не сложились у них с Чижиком отношения.
Самолет взлетел. Летчики тревожились — тучи воробьев окружили самолет, лезли в иллюминаторы. Потом отстали — самолеты летают быстрее, чем птицы. Да воробьи и не собирались улетать далеко, они только провожали. Хорошо, когда есть кому проводить тебя в дорогу.
<