Три стильных детектива
Шрифт:
Амори Шамплье-Марейю понадобился час, чтобы успокоить Сюзанну и заверить в том, что она в его сердце – единственная.
«Со своим кривым носом и торчащими во все стороны вихрами он похож на птенца!» – тяжко вздохнула она.
Впрочем, разве важно, как он выглядит? Лишь бы давал ей возможность жить на широкую ногу. И все же ее небольшая вилла на улице Бель-Респи [46] не шла ни в какое сравнение с особняком графини де Ла Бинь. Эта куртизанка в пятнадцать лет стала матерью-одиночкой, она якшалась со всякими бездарными мазилами. Ее особняк журналы описывали как построенный в стиле модерн, хотя на самом деле его стиль больше тяготел к Ренессансу. Вот почему Сюзанна, сгорая от зависти, заставила любовника потратить
46
Переименована в 1897 году в улицу Арсена Юссе. – Прим. авт.
– Я хочу вестибюль из белого камня, украшенный чучелами ибисов, столовую в средневековом стиле, а в моей спальне – кровать с балдахином, который держит в руках серебряная Венера. А еще должны быть веранда и живописный сад. А в моем будуаре будет стоять точная копия псише мадемуазель Марс!
– Но, мышоночек, это стоит целое состояние! Я же не принц де Саган [47] !
– Вы – сахарный король, а это гораздо лучше. Ах, как я вас люблю! Мы с вами – две половинки одного целого! – промурлыкала Сюзанна, расправляя тонкое кружево на корсаже и прижимая любовника к пышной груди.
47
Финансировал строительство особняка Вальтесс де Ла Бинь, что его и разорило. – Прим. авт.
И Амори де Шамплье-Марей растаял.
– А зачем нам библиотека? – осведомился он, разглядывая одну из стен гостиной, расположенной рядом с будуаром.
– Я хочу заполнить ее книгами в красивых переплетах.
– Для чего? Вы же их не читаете. Сами говорили, что не выносите такого бездарного времяпрепровождения, от которого к тому же портится зрение!
– Зато наши гости это оценят. Мы же будем принимать у себя весь Париж!
– Ну, что она там копается, эта растяпа? – Сюзанна бросилась к горничной, которая неуклюже расставляла в застекленном шкафу кофейный сервиз. – Смотрите, не разбейте! Этот сервиз мне достался от бабушки.
На самом деле, это был подарок Эмиля Легри, одного из первых любовников Сюзанны, который вывел ее в свет и оставил после себя волнующие воспоминания.
– А эта бездельница вообще читает газету! Право, мой друг, что за никчемных слуг вы наняли! Наверное, и тут сэкономили, как с этим зеркалом?
– Простите, мадам! – воскликнула служанка. – Просто тут такое написано, что кровь в жилах стынет! Два человека погибли в фиакре из-за жаровен! А мой отец служит в конторе, владеющей наемными экипажами!
Сюзанна взяла у нее газету и пробежала глазами статью. Два имени бросились ей в глаза: Деода Брикбек и Максанс Вине. В статье открыто намекали на убийство. Сюзанна едва не потеряла сознание, комната закружилась у нее перед глазами, пол уходил из-под ног. Она выронила газету и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
– Мышоночек, что с вами? – бросился к ней Амори.
– Ничего, я, должно быть, простудилась. В этом доме такой холод!
– Лизон, скорее, нюхательные соли мадам! – крикнул Амори де Шамплье-Марей.
Он взял газету.
– О! Вас это напугало? Вероятно, это месть какого-нибудь уволенного служащего городской компании наемных экипажей. Не бойтесь, в нашем доме уже сложили камины, и я планирую еще установить калориферы, в которых циркулирует горячая вода… Скоро тут будет не просто тепло – жарко!
Сюзанна оттолкнула Лизон, которая протягивала ей флакон с нюхательными солями. Сначала разочарование при виде жалкого псише в раме с пухлыми ангелочками. Потом потрясение, которое она испытала при виде статьи в газете…
– Какое счастье, что я не попросила вас купить мне ванну маркизы Паивы [48] , вы бы притащили какое-нибудь корыто! Это жалкая лачуга! Здесь не хватает гобеленов, зеленых растений, всего не хватает! Который час?
– Половина пятого, мой мышоночек.
– Мне хочется прогуляться!
– Я могу вас сопровождать?
– Нет, вы отправитесь к флористу заказывать пальмы в горшках! – раздраженно буркнула Сюзанна и, тут же опомнившись, просюсюкала: – Мой сладенький, мой Момо. Я вас обожаю.
48
Маркиза Паива (Лахман, Эсфирь Борисовна; 1819–1884) – европейская куртизанка еврейского происхождения, одна из ярких символических фигур Второй империи. Родилась в Москве, приехав в Париж, вышла замуж за немца Хенкеля Доннерсмарка, который построил для нее особняк на Елисейских Полях (дом 25), открытый для посещения и в наши дни. – Прим. авт.
«Вот так, дорогая, – сказала она себе, – с тебя не убудет. Мужчины настолько глупы, что не способны распознать, когда их любят за деньги».
Но тревога, охватившая ее после того, как она увидела в газете знакомые имена, не отступала. Убиты! Что заставило полицию прийти к такому заключению? Сердце Сюзанны бешено колотилось. Начнется расследование, ее могут вызвать на допрос! Только усилием воли ей удалось немного успокоиться.
Она нацепила широкополую шляпу, разукрашенную бантами и перьями, сменила туфли на высоких каблуках на удобные ботики и, надев жакет с баской, накинула норковую пелерину.
Сидя в тильбюри [49] , Сюзанна Боске прижимала к груди шоколадного пуделя Какао. Нет, ей опасность не грозит, ведь она не имеет к этой истории никакого отношения. И тут она вспомнила об ужасном происшествии с Донатьеном Ванделем. В тот летний день она вместе с двумя идиотами и Гюго Мальпером сопровождала несчастного к нему домой, в дом номер 5 на улице Депар. Вдруг Бернадетта Перошон ее запомнила? Поставит ли она в известность полицию? Вряд ли. Сюзанна поцеловала пуделя и решила отвлечься от тревожных мыслей, придумывая себе псевдоним, – собственное имя казалось ей чересчур простым. Почему бы не стать Эрмин де Комбре? Или Эрмангардой де Рокбрюн?
49
Тильбюри – легкий двухколесный экипаж. – Прим. перев.
– Придумала! Афродита д’Анжьен! В конце концов, это мой родной город. Никто же не знает, что мои родители были колбасниками.
На город опустились сумерки, обыватели расселись на скамьях под деревьями вдоль Елисейских Полей. Зажигались фонари, освещая посыпанные песком дорожки, многочисленные лавки и магазины.
Сюзанне не терпелось поскорее попасть на улицу Марини, где ее должна была ждать в открытой коляске графиня Греффюль, урожденная Караман-Шиме. Они собирались посмотреть военный парад. В воздухе уже с раннего вечера стояла странная смесь запахов конского навоза и дамских духов, а экипажи всех мастей съезжались в предместье Сент-Оноре. Если бы Сюзанне, вернее, Афродите д’Анжьен, повезло чуть больше, ее бы заметили баронесса де Ротшильд, которая ехала в двухместной карете, запряженной двумя чистокровными лошадьми, или месье Луи Стерн, чей кучер в сапогах с отворотами подгонял хлыстом породистых гнедых лошадей. Дорога была запружена всадниками, повозками и даже велосипедистами. Когда тильбюри Сюзанны приостановилось перед особняком Паивы, Сюзанна прочла слова Эмиля Ожье [50] , выбитые над входом: «Добродетель, как и порок, имеет границы».
50
Эмиль Ожье (1820–1889) – французский драматург, автор известных пьес, член Академии. – Прим. перев.