Три столицы
Шрифт:
В действительности же уже в то время еврей Бронштейн под видом Льва Троцкого и грузин Джугашвили в обличье Иосифа Виссарионовича Сталина боролись за наследие Ленина.
Победил Чингисхан, т. е. Сталин. Он воскресил самодержавие, и притом с такой силой, какой оно никогда не знало.
Трудно найти в летописи всех времен и народов царя настолько самодержавного, каким был в течение четверти столетия некоронованный владыка, диктатор грузин Джугашвили.
И сам бедный Демьян испытал «ярмо» этого самодержавия на своей шкуре, когда под конец жизни попал в опалу владыки.
Но я тогда еще слишком мало
Шульгин прежних лет имел привычку на ругань отвечать бранью, о чем он сожалеет, достигнув преклонного возраста. Относительно же этого экспромта мне стыдно особенно, ибо я увековечил его в книге «Три столицы».
А по какому случаю возникла эта книга, я расскажу в следующей главе.
Трест
(история возникновения книги «Три столицы»)
В книге «Три столицы» изложена моя нелегальная поездка в Советскую Россию в конце 1925-го и начале 1926 года.
Ездил я тогда по России конспиративно, будучи белым эмигрантом. Покровительствовала мне подпольная антисоветская организация под названием «Трест». История этого «Треста» до сего дня так же «темна и непонятна», как история мидян.
Органы советской власти о «Тресте» разноречат. Одни
считают, что это была настоящая контрреволюционная и очень сильная организация, имевшая свой центр в Москве, другие полагают, что «Трест» был так называемая «легенда», т. е. организация, устроенная агентами власти в целях провокационных.
Во всяком случае, именно эта организация дала мне возможность конспиративно приехать в Россию. Главой ее был некто Александр Александрович Якушев. До революции он был видным работником по внутренним водам с чином IV класса, «его превосходительство».
Троцкий, который в то время был очень силен, узнав
о нем, пригласил его к себе. Якушев ответил, что добровольно он к Троцкому не пойдет. Тогда за ним послали солдат и привели его недобровольно. Троцкий встретил его с изысканной любезностью и угостил превосходным обедом, что в те времена было аргументом не из последних, так как все голодали.
За этой трапезой Троцкий говорил так:
— Александр Александрович, мы прекрасно знаем, кто вы. Вы русский патриот. Так вот, оставайтесь тем, что вы есть. Кроме того, вы еще патриот своего дела, своей специальности. Я думаю, что у вас есть широкие планы насчет того, что можно сделать с русскими реками. Но когда вы делились этими планами с царским правительством, вам неизбежно отвечали: «На это у нас денег нет, есть
— Да, это верно, — сказал Якушев.
— Так вот, — продолжал Троцкий, — у нас, большевиков, на такие дела деньги найдутся. Дайте только конструктивные идеи, а мы их осуществим.
Таким образом, Троцкий, между прочим, очень умный человек, поймал Якушева на крючок, нажав на педаль профессионального патриотизма. Якушев стал работать, и так усердно, что ему дали заграничную командировку для ознакомления с тем, что делается на Западе по его специальности.
Но работая по вопросу о реках, Якушев оставался в душе своей противником советской власти и строил планы о ее свержении. Он додумался до диктатуры великого князя Николая Николаевича и наметил в общих чертах программу, которую должен был проводить диктатор. Он, Якушев, ставил во главу угла земельный вопрос. «Мы дадим, — говорил Якушев, — русскому мужику волшебную синюю бумажку».
Под «синей бумажкой» он подразумевал акты о наделении землей в единоличную собственность.
«При царской России, — говорил Якушев, — мы снимали ежегодный урожай от 4 до 5 миллиардов пудов зерновых, при этом мы получали круглым счетом 30 пудов на десятину (гектар). Германия же производила 100 пудов на гектар. Дания — 150, Англия — 200. Такие результаты дает индивидуальное единоличное хозяйство в Западной Европе. Чем мы хуже? 30 пудов на десятину — это позор, скандал и крах государства. 4–5 миллиардов — это законсервированная нищета. Синяя бумажка за 50 лет увеличит урожай в три раза, доведет его до высоты германской.
В 1975 году при помощи синей бумажки хлеборобы России (единоличники) дадут 12–15 миллиардов пудов зерновых».
Из этого ясно, что Якушев проповедовал возвращение к реформе Столыпина, к его расчетам и мечтам.
Мечтам этим не суждено было осуществиться, потому что немецкий император «бронированным кулаком» ударил русского великана. Он не захотел ждать осуществления реформы Столыпина.
В 1913 году в Россию приехала архинаучная немецкая комиссия, чтобы посмотреть, как идет аграрная реформа после смерти Столыпина (Столыпин был убит 5(18) сентября 1911 года эсером Д. Богровым). С чисто немецкой добросовестностью комиссия несколько месяцев изучала реформу Столыпина. Вернувшись на родину, немецкие ученые написали книгу, в которой изложены были результаты их исследований. На последней странице этого тома было начертано примерно следующее: «Реформа Столыпина идет успешно и после его смерти. Если так будет продолжаться, через 25 лет Россия будет непобедима».
По-видимому, правители Германии не захотели ждать 25 лет, т. е. наступления 1938 года. Они напали на Россию через год после ученой разведки, т. е. в 1914 году.
Кроме земельной реформы, в вышеизложенном направлении, Якушев предполагал дарование России всяческих свобод, сочетая их силы конструктивной она не стала силой разрушительной.
Тайно проникнув в Россию в 1926 году, я не проявил себя явно и не стал работать с советской властью, а стал работать с заговорщицкой дружиной под эгидой Якушева. Мы хотели реформировать Россию по примеру Запада и не верили в творческую силу насильственного коммунизма. Бросающееся в глаза возрождение России под дуновением нэпа укрепляло нас в этих мыслях.