Три стороны моря
Шрифт:
— Мне? — Одиссей устало повел плечом. — Я не буду нищим, Синон. Мне остается море.
— Ее нигде нет! — Менелай почти рыдал. — Брат! Ее не было в Трое!
— Проверь на кораблях ахейцев. Чтобы захватить твою жену третий раз, надо быть недоумком.
— Недоумком? Брат! Тогда я велю проверить на кораблях беотийцев!
— Неужели мы разрушили невинный город? — спросил себя Агамемнон, не замечая, что говорит вслух.
Диомед, весь в саже и немного в
— Городов без вины не бывает! Надо уходить, вождь.
Агамемнон подумал.
— Мы не достигли цели, — сказал он.
— Да почему же?! Мы взяли неприступную твердыню. Мы разметали ее стены. Мы богаты, как никогда прежде. И никто из племен уже не усомнится. Отныне мы — греки. Мы вместе. Ты чувствуешь, вождь?
— А Елена? — спросил Менелай. — А моя жена?!
— Елена? — переспросил Диомед. — Елена… Где та, кого они хотели нам подсунуть?
— Она не имеет никакого отношения!.. — вскричал не своим голосом Менелай и попытался схватить лучшего бойца лучшего басилевса за медные латы.
Диомед ловко увернулся, будто ничего не случилось. Он бы давно уничтожил Менелая, еще до свадьбы, но так же давно он затвердил в памяти: делать этого нельзя, просто нельзя и все. Лучший воин потому и лучший, что верный.
— Она — объяснение, — Диомед вдруг улыбнулся, и на фоне того, что было за его спиной, что вчера называлось Троей, улыбающийся Диомед выглядел страшно. — Она такой же конь, как и это вон… Вон то.
— Здесь тепло и удобно, — шепнула Елена.
— Тише, — ответил Парис.
Они сидели, прижавшись друг к другу, в деревянном желудке лошади.
— Почему ты не сказала, что ахеец — Одиссей? — спросил Парис тем же шепотом. — Раньше, не вчера?
— Ты разве не знал? Ты же ходил в битвы.
— В битвах мы в шлемах. Я видел Ахиллеса, Диомеда, Аякса. И много безымянных.
Снизу по дереву трижды постучали. Парис и Елена переглянулись. Стук повторился.
— Ответь, — шепнула Елена. — Это он.
— Я хочу убедиться, что их вожди погибли, — говорил Агамемнон.
Его слушали тридцать победителей: двадцать три басилевса, которые изначально привели свои войска, еще пятеро, избранных здесь, под Троей, вместо погибших Ахиллеса, Аякса Теламонида и еще троих, прорицатель Калхант и воин, просто воин Диомед.
— Гектор погиб, я видел! — хохотнул Менелай.
Диомед посмотрел на басилевса Спарты излишне внимательно. Но потом все же склонил голову.
— Кого считать их вождями? — спросил Идоменей, критянин.
— Приам мертв, — сказал Диомед. — Его убил друг Микен Неоптолем.
Совсем юный мирмидонянин гордо осмотрелся.
— Отныне мы все будем считать тебя сыном Ахилла! — торжественно произнес Агамемнон. — Пелид так хотел первым войти в Трою. Ты заменил его. В тебя вселился его дух!
Тридцать огласили берег приветственными криками — услышав общий возглас предводителей, остальная масса воинов подхватила крик.
Пока это продолжалось, Диомед сказал на ухо Агамемнону:
— Мирмидоняне говорят, что он действительно сын Ахилла.
— Как это может быть? — отвечал Атридес. — Ему должно было быть сколько… одиннадцать, двенадцать? Еще меньше?!
— Иначе его бы не выбрали.
— Что ты думаешь?
— Возможно, это сын Патрокла от какой-то рабыни.
— И Ахилл признал его своим?
— Они же дикари. Выродки среди греков.
Крик тысяч стих.
— Кто еще их вожди?
— Я хочу увидеть тело начальника отряда хеттов! — сказал Агамемнон.
— Как его имя? — спросил аркадянин.
— Он скрывал свое имя, — ответил Диомед. — Он верил, что неуязвим, пока имя его неизвестно. Потому басилевс басилевсов и желает убедиться в его смерти.
Шум снова прокатился от тридцати к подвластным тысячам, только теперь шум другого рода: сотни вопросов шуршали в воздухе, создавая рокот.
— Значит, у него нет отца? — тем временем тихо сказал Атридес. — Он мне нужен.
— И мирмидоняне выбрали его, — понимающе подтвердил Диомед.
— Он правда убил Приама?
— Да.
— Это хорошо. Жаль старца, но хорошо, полезно. Мне бы пришлось даровать ему жизнь.
— Зачем? — удивился Диомед.
Агамемнон глянул слегка свысока.
— Потому, что я — добрый и справедливый правитель.
На этот раз Диомед не спешил наклонить голову.
— Потому, что — в Трое нет Елены, — сказал Агамемнон.
Одиссей не спускал глаз с обоих Атридесов. Еще более тщательно он следил за Диомедом.
Крик снова затих, и Атридес сказал:
— Где Деифоб, старший наследник Приама после Гектора? Где Парис, нарушитель законов гостеприимства, виновник войны?
— Деифоба убил я, — провозгласил Менелай.
Агамемнон вопросительно посмотрел на Диомеда. Диомед едва заметно кивнул.
— Парис тоже мертв, — сообщил Одиссей.
— Я могу забрать его голову? — оживился Менелай. — Его правую руку? Лишить труса его мужского достоинства?
— Ты можешь разметать его прах. Если он не смешался с золой Трои.
— Его убил ты? — спросил Одиссея Диомед.
— Нет.
— Кто же?
— Четыре дня назад в схватке у ворот его убил Неоптолем.
Взоры басилевсов снова обратились к юному мирмидонянину. Тот сохранял гордый вид.
— Ты помнишь красивого троянца с длинными светлыми локонами? — спросил Одиссей юношу. — Ты поразил его копьем в самое сердце.