Три вдоха
Шрифт:
— Айви, твоя мама, чёрт возьми, ненавидит меня.
— Нет, это не так.
Я закатываю глаза, зная, что прав. Её мама, Бренда, считает меня виновным в смерти Зои. Возможно, она не выйдет и не скажет мне этого в лицо, но она так думает. Хотя я не могу винить её; если бы это была моя дочь, я бы тоже возложил вину в её смерти на кого-то другого.
— Ты можешь спросить её, если хочешь, но не думаю, что она придёт.
— Она придёт. Что ты собираешься делать со всеми вещами Зои?
Проводя руками по лицу, я вспоминаю, как Зои рисовала в нашей квартире; ей там нравилось. Она всегда мечтала переехать в
— Я не знаю, — качаю я головой в ответ и немного ёрзаю на месте, но всё ещё держу голову Айви у себя на коленях. — Я надеялся, что ты поможешь мне принять решение.
— А что, если мы наймём кого-нибудь, кто всё упакует и отправит на хранение? — спрашивает она.
— Я думал об этом, но это лишь отсрочит решение проблемы. В конце концов, мне придётся столкнуться с этим лицом к лицу.
Айви садится и опускается на колени рядом со мной. Я снова смотрю на опустевшее колени, а она приближает моё лицо к себе.
— Мы будем разбирать её вещи по очереди, вместе, только ты и я, а потом моя мама сможет прийти и помочь нам, хорошо? — я не уверен в её силе. Я киваю, желая, чтобы её план оказался также прост в исполнении, как и на словах. Но размышлять об этом и пройти через это — это разные вещи.
Айви забирается ко мне на колени и обнимает меня. Я обнимаю её, близость успокаивает меня, и я задаюсь вопросом, как она может так успокаивать меня. Она делает мою жизнь намного лучше. Всё дерьмо уходит, и остаёмся только она и я.
Я зеваю, и это говорит о том, что мне необходимо уходить домой. Это был долгий день, после ещё более длинных выходных.
— Мне пора уходить.
— Почему? — растерянно спрашивает она.
— Потому что уже поздно, и я чертовски устал. Мне нужно немного поспать, — она быстро кивает, как будто я застал её врасплох. — И тебе тоже.
— Я знаю. Мне просто нравится, что ты рядом, вот и всё. Ты можешь остаться на ночь, если хочешь.
Я думаю о её предложении и не знаю, смогу ли я уснуть, находясь в одном доме с ней. Мой член уже на пределе от её прикосновений и поцелуев. Желание накроет меня, если она снова бросит взгляд на мой пах.
— Останься, — шепчет она, целуя мою шею и подбородок. Быть таким с ней — это то, к чему я не привык. И чувство вины всё ещё велико во мне, и это говорит мне о том, что я, должно быть, предаю Зои с каждым прикосновением. Но Зои больше нет, и Айви права — она хотела бы, чтобы я нашёл способ унести с собой её любовь и наши воспоминания в свою новую жизнь, жизнь, в которой я буду другим. И мне нравятся чувства, которые дарит мне Айви.
«Боже, дай мне сил уснуть сегодня ночью, не трахать её всю ночь напролёт».
— Ладно, ты меня уговорила, — и я мгновенно вознаграждён её губами. Это движение посылает сигнал к пробуждению моего члена. В мыслях я пытаюсь приручить свои желания, но, когда она начинает извиваться на мне, двигая своей киской по всему моему телу, уже слишком поздно.
Я достаточно долго боролся со своими чувствами к ней. Мы сейчас вместе по какой-то причине, и ясно, что ничто не может этого изменить. Но я также боюсь, что, сделав этот шаг, я разрушу нашу дружбу.
— Прекрати, — умоляю я, когда она продолжает целовать меня.
— Почему?
— Потому что, я…
— Это ничего не изменит,
Глава 15
Я вижу боль на лице Айви, когда она лежит рядом со мной. Меня убивает мысль о том, что это я причинил ей эту боль, но что-то внутри меня не позволяло мне совершить следующий шаг прошлой ночью и любить её так, как она того заслуживает. Глядя в абсолютно белый потолок, я задаюсь вопросом, если бы мы трахнулись, всё было бы так же неловко?
Придвинувшись ближе к Айви, я прижимаю её тело к своему, но она напрягается от моего прикосновения — вчерашняя привязанность исчезла. Как и всё остальное в моей жизни, здесь я тоже облажался.
— Прости, — произношу я, как будто извинения действительно что-то изменят. Сейчас уже слишком поздно.
— Ты тоже, — отвечает она.
Держать её в своих объятиях кажется таким правильным; теперь я знал причину этого. Мне нужна она, эта связь между нами. Я не могу без неё.
— Это потому, что я не Зои? — спрашивает она. Её вопрос сразу же застаёт меня врасплох.
«Что, чёрт возьми, творится в её голове?»
— Боже, нет, Айви. Почему ты спрашиваешь меня об этом?
— А почему бы и нет?
Глубоко вздохнув, я обдумываю, свой ответ.
— В каком-то смысле это потому, что ты не она. Ты — полная противоположность. Да, мы сблизились из-за её потери, но, когда я с тобой, почти всегда мой разум полностью очищается от потрясений, с которыми я столкнулся. Я не хочу лишиться этого. Эта последняя неделя без тебя была ужасной. Я пил больше, чем когда-либо, и был сам не свой. Я совершил много ошибок в жизни, особенно с тех пор, как потерял Зои, и я боюсь, что если мы будем слишком торопить события и совершим что-то, то ни один из нас уже не сможет вернуть или, о чём один из нас будет сожалеть, то это приведёт к тому, что мы отдалимся друг от друга. А я понятия не имею как буду жить дальше если этой произойдёт.
— Значит, ты будешь сожалеть, если мы переспим с тобой?
Перевернув девушку на спину, я нежно удерживаю её лицо в своих ладонях.
— Сожаление — это последнее, что я буду испытывать по отношению к тебе в этом мире. Ты — единственный кусочек света, который у меня остался.
Нахмурив брови, я наклоняюсь и прижимаюсь губами к её губам. Девушка отвечает на мои поцелуи, и, как и ранее, близость с ней приводит моё тело в рабочие состояние. Всё, что так долго спало, пробуждается, Айви пробуждает меня на каком-то другом уровне, не как другие. Мысль о том, что мы переспим с ней впервые, заставляет моё сердце колотиться, и я действительно чувствую себя в безопасности, несмотря на то, что теряю контроль. Запустив руку ей под футболку, я скольжу рукой вверх по её горячему телу и крепко сжимаю её грудь, заставляя Айви вскрикнуть. Она раздвигает ноги, и я забираюсь на неё сверху. Наши языки соединяются, смешиваясь и сплетаясь вместе, и каждое соприкосновение посылает волну экстаза к кончику моего члена.