Три Закона роботехники
Шрифт:
– Вы говорите так, молодой человек, как будто вы в этом не совсем уверены. Вы не знаете точно, были ли вы последним, видевшим Нестора?
– Он работал со мной, мэм, над генераторами поля и был со мной в то утро, когда исчез. Я не знаю, видел ли его кто-нибудь примерно после полудня. Во всяком случае, никто в этом не сознается.
– Вы думаете, что кто-то это скрывает?
– Я этого не сказал. Но я не говорю, что вся вина должна лежать на мне. – Его черные глаза горели.
– Никто никого не обвиняет. Робот действовал так, потому что он так устроен. Мы просто пытаемся найти его, мистер Блэк,
– Я работал с теми роботами, которые были у нас тут раньше, – с обыкновенными. Несторы ничем от них не отличались – разве что они гораздо умнее и еще, пожалуй, надоедливее.
– Надоедливее?
– Видите ли, вероятно, они в этом не виноваты. Работа здесь тяжелая, и почти все у нас немного нервничают. Возиться с гиперпространством – это не шуточки. – Он слабо улыбнулся, ему доставляло удовольствие быть откровенным. – Мы постоянно рискуем пробить дыру в нормальном пространстве-времени и вылететь к черту из вселенной вместе с астероидом. Звучит дико, правда? Ну и, конечно, бывает, что нервы сдают. А у Несторов этого не бывает. Они любознательны, спокойны, они не волнуются. Это иногда выводит из себя. Когда нужно сделать что-нибудь сломя голову, они как будто не спешат. Я временами чувствую, что лучше было бы обойтись без них.
– Вы говорите, что они не спешат? Разве они когда-нибудь не подчинялись команде?
– Нет, нет, – торопливо ответил Блэк, – они делают все, что нужно. Они только высказывают свое мнение всякий раз, когда думают, что ты не прав. Они знают только то, чему мы их научили, но это их не останавливает. Может быть, мне это кажется, но у других ребят те же самые трудности с Несторами.
Генерал Кэллнер зловеще кашлянул.
– Блэк, почему мне не было об этом доложено?
Молодой физик покраснел.
– Мы же не хотели в самом деле обходиться без роботов, сэр, а потом мы не знали, как… хм… как будут приняты такие мелочные жалобы.
Богерт мягко прервал его:
– Не случилось ли чего-нибудь особенного в то утро, когда вы видели его в последний раз?
Наступило молчание. Движением руки Кэлвин остановила генерала, который хотел что-то сказать, и терпеливо ждала.
Блэк сердито выпалил:
– Я немного поругался с ним. Я разбил трубку Кимболла и погубил пятидневную работу. А я и так уже отстал от плана. К тому же я уже две недели не получаю писем из дома. И вот он является ко мне и хочет, чтобы я повторил эксперимент, от которого я уже месяц как отказался. Он давно с этим приставал, и это мне надоело. Я велел ему убираться и больше его не видел.
– Велели убираться? – переспросила Кэлвин с внезапным интересом. – А в каких выражениях? Просто “уйди”? Попытайтесь припомнить ваши слова.
Блэк, очевидно, боролся с собой. Он потер лоб, потом отнял руку и вызывающе произнес:
– Я сказал: “Уйди и не показывайся, чтобы я тебя больше не видел”. – Богерт усмехнулся. – Что он и сделал.
Но Кэлвин еще не кончила. Она вкрадчиво продолжала:
– Это уже интересно, мистер Блэк. Но для нас важны точные детали. Когда имеешь дело с роботами, может иметь значение любое слово, жест, интонация. Вы, наверное, не ограничились этими словами? Судя по вашему рассказу, вы были в плохом настроении. Может быть, вы выразились сильнее?
Молодой человек побагровел.
– Видите ли… Может быть, я и… обругал его немного.
– Как именно?
– Ну, я не помню точно. Кроме того, я не могу этого повторить. Знаете, когда человек раздражен… – Он растерянно хихикнул. – Я обычно довольно крепко выражаюсь…
– Ничего, – ответила она строго. – В данный момент я робопсихолог. Я прошу вас повторить то, что вы сказали, насколько вы можете припомнить, слово в слово, и, что еще более важно, тем же тоном.
Блэк растерянно взглянул на своего начальника, но не получил никакой поддержки. Его глаза округлились.
– Но я не могу…
– Вы должны.
– Представьте себе, – сказал Богерт с плохо скрываемой усмешкой, – что вы обращаетесь ко мне. Так вам, может быть, будет легче.
Молодой человек повернулся к Богерту и проглотил слюну.
– Я сказал… – Его голос прервался. Он снова начал: Я сказал… – Он сделал глубокий вдох и торопливо разразился длинной вереницей слов. Потом, среди напряженного молчания, добавил, чуть не плача: – Вот… более или менее. Я не помню, в том ли порядке шли выражения, и, может быть, я что-то добавил или забыл, но в общем это было примерно так.
Только слабый румянец свидетельствовал о впечатлении, которое все это произвело на робопсихолога. Она сказала:
– Я знаю, что означает большая часть этих слов. Я полагаю, что остальные столь же оскорбительны.
– Боюсь, что так, – подтвердил измученный Блэк.
– И всем этим вы сопроводили команду уйти и не показываться, чтобы вы больше его не видели?
– Но я не имел в виду этого буквально…
– Я понимаю. Генерал, я не сомневаюсь, что никаких дисциплинарных мер здесь принято не будет?
Под ее взглядом генерал, который, казалось, пять секунд назад вовсе не был в этом уверен, сердито кивнул.
– Вы можете идти, мистер Блэк. Спасибо за помощь.
Пять часов понадобилось Сьюзен Кэлвин, чтобы опросить все шестьдесят три робота. Это были пять часов бесконечного повторения. Один робот сменял другого, точно такого же; следовали вопросы – первый, второй, третий, четвертый, и ответы – первый, второй, третий, четвертый. Выражение лица должно было быть безукоризненно вежливым, тон – безукоризненно нейтральным, атмосфера – безукоризненно теплой. И где-то был спрятан магнитофон.
Когда все кончилось, Сьюзен Кэлвин была совершенно обессилена.
Богерт ждал. Он вопросительно взглянул на нее, когда она со звоном бросила на пластмассовый стол моток пленки.
Она покачала головой.
– Все шестьдесят три выглядели одинаково. Я не могла различить…
– Но, Сьюзен, нельзя было и ожидать, чтобы вы различили их на слух. Проанализируем записи.
При обычных обстоятельствах математическая интерпретация словесных высказываний роботов составляет одну из самых трудных отраслей робоанализа. Она требует целого штата опытных техников и сложных вычислительных машин. Богерт знал это. Он так и сказал, скрывая крайнее раздражение, после того как прослушал все ответы, составил списки разночтений и таблицы скоростей реакции: