Три Закона. Закон второй – Конкуренция. ч.1
Шрифт:
Я ничего не понимала! И просто смотрела на бывшего наставника – а чашка в руках словно могла послужить средством самообороны. Мичлав же неторопливо взял со стола салфетку, достал из внутреннего кармана перо-стилус (слишком тонкое для его пальцев) и, написав что-то, протянул салфетку мне. В недоумении я увидела перед собой многозначную цифру.
– Столько я тебе предлагаю за этот твой проект, – пояснил охотник совершенно будничным тоном.
Я едва не захлебнулась!
– Ну-ну, спокойней, – посмеялся он и, забрав у меня дрожащую чашку, отставил её подальше. – Не возмущайся. Рынок
– Я не продаю эту идею!
– А ты всё же подумай, малыш.
– Откуда вы про неё узнали?..
– Да ещё в рейде заметил, как ты у меня за спиной что-то рожаешь. И раз уж это так серьёзно, а воплощать в Ассоциации ты ничего не желаешь, то я хочу поучаствовать в торгах вот таким образом. В твоих мозгах я не сомневаюсь, это наверняка штука стоящая.
– Так вы… – меня посетила смутная догадка, – вы не знаете, в чём суть моей идеи? Или знаете?
– Не имею понятия, – хмыкнул Мичлав, – но, как видишь, оцениваю тебя высоко, даже если вслепую. Ну и заодно не советую ничего не выносить из рейда во внешний мир. Особенно – в чужие компании. Ясно?
И он вновь взялся за свой бокал.
У меня мысли разбегались в стороны. Он, ничего не зная, собирается мне за что-то платить? Или он врёт, что не знает? Или… или это угроза?..
– Господин Мичлав, никакой принадлежащей вам информации я никуда не собираюсь выносить, – попыталась уцепиться хоть за какие-то его слова. – Эта идея – сугубо моя личная догадка о вещах, к которым вы никакого отношения не имели, и…
– Ну а теперь я хочу поиметь к ним отношение, – Мичлав прервал меня и добродушно встряхнул за плечо. – Ты у меня молодец, и если уж всю тебя не удалось привлечь к работе, так хоть эту твою идею куплю на память. В авторстве будешь стоять, не волнуйся.
Так он знает, о чём речь или нет?!
– Я её не продаю…
– Продаёшь, девочка, – его взгляд пригвоздил меня к месту, – только не тому, кому надо. Даю тебе возможность исправиться. И приплачиваю за это.
– Вы прекрасно знаете, что я не возьму никаких денег!
– А ну тихо. Остынь, – охотник снисходительно усмехнулся. – И поразмысли. Идей у тебя будет ещё куча! Если ты в этом сомневаешься, то я нет.
Комплиментом меня будто сдёрнули за ногу ещё ниже в тень собеседника.
– И это неплохие деньги, чтобы вложиться уже в следующую из них, а? И без участия каких-либо начальников, которым ещё надо угодить.
Я смотрела на него растеряно.
– Ну и у бывшего работодателя к тебе никаких претензий не будет.
– У вас есть ко мне претензии?
– Пока нет, – мужчина пожал плечом. – Но твой работодатель – это не только я один, маленькая моя. И хотелось бы мне, чтобы ты это понимала. Как и то, что не все такие добрые, как твой старик.
С этими словами он прикончил горькие остатки в своём стакане.
– Вы мне угрожаете? – тихо, но смело уточнила я.
– Я? – от последнего глотка охотник даже скривился. – Да если б я, моя девочка! Ну так что скажешь? Нет? Умножай эту сумму на два.
Умножать на два?.. Да это чёртова куча денег! С такими деньгами, если приплюсовать мой охотничий гонорар, я могла бы нанять инженера из Ассоциации Гелло и, сделав всё с ним на пару, представить излучатель сразу Правительству – от меня единолично!
Вот тут крышу наконец снесло – сдерживаться, когда и так балансируешь на волоске от срыва, очень непросто.
– Вы явились, чтобы меня напоследок унизить, господин Мичлав, верно? – проговорила осипшим от волнения голоском. – Вас так задело, что я «ушла на сторону» на глазах у «публики»? Я вам всю жизнь теперь обязана служить декорацией для фоток?
Собеседник с досадой цокнул языком.
– Если вы хотели меня задеть, то, спасибо, вам удалось!..
– Девочка, брось.
– За кого вы меня принимаете? За дерьмо, как и всех окружающих?
– А ну брось эту дурь, – чуть строже сказал Мичлав и нахмурился (скорее демонстративно). – Речь идёт о проекте, который я хочу купить в личное пользование.
– Он не для чьего-то личного пользования!
– И заодно оградить тебя, глупую, от проблем, – ему пришлось повысить голос.
Но во мне уже поднималась неконтролируемая волна гнева – того самого, который я уже успела позабыть со времён рейда и последней встречи.
– А вы думаете без вас я с проблемами не справлюсь? Мой удел – вас оттенять перед камерами и перед коллегами? Что и все мои идеи «забронированы» для вас? Даже неважно какие! Главное, показать мне моё место, рядом с вашим ботинком! Вас что же, просто бесит, что меня не удалось запрессовать, как всех остальных вокруг? Да кто я такая, да? Мелкая, зелёная, а решила что-то «по дури» устроить – ВАМ!..
Мичлав слушал это с самым усталым выражением лица. Он явно не придавал никакого значения тому, что слышал. Тон моего голоса становился всё горячее в попытке хоть как-то его вывести из себя! Но под конец речи охотник только вздохнул и вдруг треснул ладонью по столу. Посуда жалобно звякнула, а редкие обрывки фраз за соседними ширмами стихли совсем.
– Сядь, – произнёс он так, что у меня вмиг заледенели пальцы.
Стиснув их, опустив глаза, я стояла перед ним, и даже сидя он значительно превосходил меня в росте. Эту чёрную гору даже нельзя было обойти, чтобы гордо удалиться! Он перекрывал собой свет, воздух и непринуждённо держал меня в углу, как загнанную мышь, пользуясь без совести своей проклятой чугунной энергетикой.
– Поговорим спокойно. Речь всего лишь о честной сделке.
Я судорожно сглотнула, глядя в пол.
– Сядь, тебе сказано!
Внутри сработал какой-то спусковой крючок. Вздрогнув, я уже готова была вернуться на место, но… Осознав, что делаю, вскочила вновь.
– Говорить более не о чем, господин Мичлав. Прошу простить, но я вынуждена вас покинуть.
Сказав это, я шагнула на стул, а с него на стол – и, спрыгнув вниз мимо своего собеседника, направилась к выходу.
Кто-то уже выглядывал из-за деревянных перегородок, но я пронеслась по кафе с такой скоростью, что, надеюсь, меня никто не узнал. Вылетев за порог, сперва не поняла на какой именно улице нахожусь. Секундной заминки было достаточно, чтобы меня схватили за руку. Господин охотник появился в дверях следом за своей лапой – и он, чёрт бы его подрал, смеялся! Своим мерзким гортанным смехом, показывающим какой он добродушный малый!