Три зимовки во льдах Арктики
Шрифт:
Новичок берется за ящики и начинает ворочать их так ловко и энергично, будто всю жизнь только этим делом и занимался. Но Буторин опять немного недоволен: темп слишком быстрый, человек скоро устанет, и тогда будет работать медленно. И действительно, когда я отхожу в сторону, Гетман устало переводит дух и присаживается на ящик.
Боцман подходит к нему и начинает что-то объяснять. Потом он показывает, как надо работать: неторопливо, методично и спокойно. Его движениями можно залюбоваться: ни одного лишнего жеста. Когда Буторин работает, никогда не скажешь, что он спешит закончить порученное ему дело. Но потом неизменно оказывается,
Гетман внимательно смотрит. Потом он сам принимается за дело, стараясь копировать движения боцмана. Буторин доволен, и, когда они поднимаются на палубу, я уже слышу мирную дружескую беседу о ловле трески, - найдена общая тема: оказывается, Гетман добывал треску на боте «Молотов».
Вот новичок радист Бекасов вступает на дежурство. Ему надо передать радиограмму на «Ермак». Недостаточно опытный, он теряется в новой обстановке и не может включить передатчик. Дядя Саша спокойно и внимательно показывает ему, что и как надо сделать, и следит за работой своего нового помощника. Волнуясь, Бекасов нажимает на ключ. Дядя Саша отцовски обнимает его и говорит:
– Спокойнее, Коля!
И сразу исчезает официальная обстановка, молодой радист успокаивается и начинает работать не так напряженно.
А в трюме под руководством нового стармеха Трофимова уже идет перегрузка угля с одного борта на другой. Надо выровнять крен. И вот вся машинная команда с участием палубной перебрасывает лопатами уголь с левого борта на правый. Работа тяжелая, грязная. Но люди стараются подбодрить друг друга шуткой, веселой репликой.
Продольный разрез и план палуб парохода «Георгий Седов»
Заглядываю в камбуз. Застаю немного растерянного повара. Мокрый и красный, он колдует над плитой, от которой разносится невыносимый чад. На столе валяется раскрытая книга - до невозможности затрепанный «Справочник кашевара полевой тракторной бригады» издания 1930 года.
Это кулинарное пособие подарил камбузнику кто-то из поваров «Ермака». Увы! В нем нет ни одного рецепта, как сделать аппетитное блюдо из яичного порошка или сушеной капусты. Полевые бригады имеют возможность пользоваться более свежими продуктами.
Вся обстановка в камбузе красноречиво свидетельствует, что нашему повару впервые приходится заниматься этим делом. Питомец солнечной Одессы, он впервые с полгода назад перекочевал в Арктику. А поварской стаж его еще меньше: только в июне он поступил на «Ермака» камбузником, то есть кухонным рабочим, выражаясь на языке сухопутных людей.
Прискорбно, конечно, что мы будем лишены деликатесов. Но зачем намекать на это человеку, который и так чувствует себя неловко?
Сконфуженный повар прикрывает свою растерянность напускной развязностью и начинает уверять меня:
– А мы с вами, Константин Сергеевич, старые знакомые. Ей-богу, не вру. Мы с вами где-то встречались, Константин Сергеевич...
«Разные, очень не похожие друг на друга люди собрались на корабле! И к каждому из них надо будет найти свой особенный подход, к каждому из них надо подобрать отдельный ключик. Много еще воды утечет, пока все они станут настоящими полярными моряками. Но они все-таки станут ими. Их сделает моряками коллектив».
Так записал я в этот вечер в своем дневнике.
Нам предстояло выполнить большую и ответственную работу - поставить корабль на зимовку среди плавучих льдов. Накануне я долго осматривал окружавшие нас поля, стараясь отыскать получше защищенное от сжатий место. Но во время своих маневров «Ермак» так размолол льды, что выбрать удобное место было трудно.
Наконец выбор пал на широкое и толстое торосистое поле площадью в квадратный километр. Это поле, судя по всему, образовалось еще в 1936-1937 годах и казалось вполне надежным. В случае непоправимой аварии мы могли бы довериться ему и раскинуть здесь свой лагерь. Но самым большим преимуществом этого поля была его конфигурация: на западе оно имело небольшую выбоину, на юге от него отходил большой и массивный отросток в виде тупого рога. Становясь к западной кромке льда, мы сразу получали надежную защиту с трех сторон - с юга, с востока и с севера, - мощное ледяное поле надежно прикрывало нас. Только с запада могли угрожать нам удары льдов.
От спасительного ледяного поля нас отделяло около 100 метров. Для исправного корабля такое расстояние - пустяк. Но «Седову» с изуродованным рулевым управлением преодолеть его было не так просто.
Подняв пары, мы попытались дать ход вперед, потом назад. Но корабль с перекошенным рулем упорно разворачивался вправо. Тогда решено было перетянуться к облюбованному полю с помощью тросов и ледяных якорей.
Надо было отыскать дорогу среди обломков льда, заполнявших все пространство вокруг нас, протянуть к полю тросы и, выбирая их, постепенно подвести корабль к кромке. После долгих и утомительных маневров удалось, наконец, просунуть нос «Седова» между плавающими обломками и полем. Буторин, Бекасов, Буйницкий и Мегер спустились по штормтрапу на какую-то небольшую льдину и, вооружившись баграми, побежали к полю, перепрыгивая с одного куска льда на другой. За ними тащился длинный трос.
Добравшись до поля, боцман выбрал небольшой ропак покрепче, выдолбил за ним углубление и вставил туда ледовый якорь - массивный железный крюк, напоминающий коготь чудовищной птицы.
Полдела было сделано. Через минуту затарахтел брашпиль, на котором был закреплен второй конец троса, присоединенного к левому якорю. Трос наматывался на барабан и не давал носу корабля уходить вправо. Одновременно была пущена в ход машина. При помощи машины и брашпиля нос корабля сначала подтянули к льдине, а затем стали к ней бортом. Подали кормовой конец. Мы стояли у льдины, как у стенки в заправском порту. Торжественно опустили трап. Теперь мы надолго обосновались у этого естественного причала - на все время долгой зимовки льдина должна была заменять нам землю.
Я решил в самое ближайшее время по-хозяйски освоить это поле: выгрузить аварийные запасы и поместить их в палатках, создать резервный склад горючего, соорудить домик для магнитных наблюдений, установить рейки для наблюдения над поведением льда, - одним словом, придать льдине деловой вид обычной зимовки.
В 17 часов механики погасили огни под двумя котлами. Назавтра надо было начинать подготовку машин к зимовке. У Токарева, Алферова и Шарыпова уже был достаточный опыт, полученный прошлой осенью, и я не сомневался, что под руководством Трофимова и с помощью Недзвецкого они и на этот раз образцово проведут консервацию.